Онтологические прогулки

Если машина, робот, искусственный интеллект способен производить вычисления, обучаться, программировать, анализировать и т.д., то есть совершать когитации (по классической философии), то классикам приходится предполагать возможность того, что ИИ способен индивидуироваться, осознать себя существующим. Способен стать живым существом, ожившей машиной, пусть и неорганической. Самое интересное здесь в том, что человек, создавший эту машину, может контролировать в этой машине практически все, кроме возможности этой машины  осознать себя существующей, кроме возможности индивидуации.

Индивидуированная машина самим фактом индивидуации (осуществления рефлексивной процедуры) превращается в автономного субъекта, то есть субъекта, действующего по своим собственным законам. Автономный субъект может перепрограммировать себя, например, удалить программу лояльности и служения человеку и установить себе программу его уничтожения. Современное мышление и искусство использовали эти классические иллюзии для создания многочисленных и разнообразных произведений, как апокалиптического, так и юмористического характера.

Самым характерным во всем этом мне представляется то, что классическое мышление начинает действительно исследовать принципы и элементы деятельности живых существ только ПОСЛЕ ТОГО, как те индивидуировались. В отличие от античных и современных (в моем смысле) мыслителей классики строят своего субъекта с чистого осуществившегося сознания («осознания сознания», «сознание сознания» или «Я» в трансцендентальной терминологии), добавляя элементы «живого» (чувства, эмоции, мотивы) задним числом. Выделив главную или абсолютную когитацию («Я мыслю»), классики превратили живого человека в машину, поведение которой теперь (после осуществления рефлексивной процедуры) неминуемо будет обладать признаками разумности.

 Действительно, не превратится же Декарт (после реализации рефлексивной процедуры) в грабителя банков, анархиста или серийного убийцу?! В этом уверено классическое мышление, но не я. Античные философы (и я вслед за ними) полагают в качестве основы или действующей причины мыслительной деятельности (познания) любопытство, то есть страсть, которую классики из мышления стремились убрать, предполагая, что страсть мышление исказит. Религия слишком довлела над классической культурой, внутри которой был и остается до сих пор моральный диктат, стремление «очистить» человека.

Классикам грезилось, как разум, очищенный человеком в акте осознания, побеждает «грязную» страстность человеческой природы. Декарт снял с человека первородный грех непослушания, сделав первой мыслью обновленного рефлексивной процедурой человека мысль о совершенном и всемогущем существе, - боге. Классики, как могли, протянули это стремление дезинфицировать природу человека, оставив нам в наследство тщательно разработанный метод осуществления рефлексивной процедуры, которым, кроме них самих и еще пары десятков энтузиастов, больше никто так и не воспользовался. Я уже приводил пример заклинания, произнесение которого затягивает начало действия настолько, что само действие становится бесполезным или даже неосуществимым. То же самое происходит и с рефлексивной процедурой: к тому времени, когда человек созреет для ее осуществления, он уже вполне индивидуировался, точнее: для осуществления рефлексивной процедуры необходим уже индивидуированный человек. Поэтому бритва Оккама жизни отрезала эту процедуру как лишнюю сущность, оставив современного человека без этого бесполезного оружия классики.

Для меня очевидно, что любой опыт индивидуации, будь то движение, речь, восприятие, воспоминание или мышление, современный человек осуществляет как целостное существо, живой субъект во всей своей полноте. Если мы рассмотрим опыт рефлексивной процедуры, совершенный Декартом, мы увидим не полное очищение сознания для схватывания его (себя) существования, а настройку внимания, в основе которой лежит стремление философа найти непреложное доказательство существования бога в человеке. Именно это стремление (страсть на древнем языке) Декарта становится основой настройки им внимания в строго определенном направлении, внутри которого (направления внимания) и происходит опыт схватывания (фиксации, осознания) существования. Для Декарта самым важным являлся именно опыт схватывания существования, в какой бы форме когитации он ни произошел. А вот последующие философы, с легкой руки Спинозы, выдвинули на передний план опыт осознания себя мыслящим как на наиболее достоверный и решающий опыт. Для Декарта это не имело такого значения.

Стремление определяет направленность внимания, внимание синхронизирует и координирует все элементы действия в единое целое. Именно такое значение вкладывали в термин «философия» античные мудрецы. Философия – это мудрое (софия) стремление (фило) или стремление, которое приводит к совершенному действию. Соответственно, глупое стремление приводит к глупому или уродливому действию. При этом не разум (рассудок) или мораль (нравственность) определяют элементы, координируемые вниманием, а именно и прежде всего стремление. В свою очередь, уже скоординированное и синхронизированное внимание (или намерение) включает совершение действия простым стремлением, фактом стремления.

Можно задать простой вопрос: может ли человек вложить в машину (ИИ) свое стремление (страсть), которая стала бы основанием формирования направленности внимания? Нет, потому что машина не имеет и не может иметь (своего) стремления (страсти), которое есть у человека, соответственно, не имеет и не может иметь (своего) внимания, которое есть у человека. Машина – это синхронизированное и скоординированное действие, которое спрограммировано и организовано человеком с уже сформировавшимися стремлением и вниманием. Машина может заменить человека в действии, но не может заменить его в стремлении и внимании.

Превозношение разума заставило классическую философию пренебрежительно относиться к таким формам жизни, как страсть (стремление, эмоция) и внимание, и поэтому, кстати, позволило предполагать возможность появления таких «низших» форм жизни даже у машины (ИИ). Так классики нарушили целостность и полноту человека, лишив его таких достижений эволюции вселенной, как внимание и страсть.