Онтологические прогулки

   Один знакомый психоаналитик склоняется к выводу, что сформированный в самом раннем возрасте базовый психотип человека сохраняется у него до самого зрелого возраста или даже до старости. Устойчивость этого психотипа, с одной стороны, обеспечивает эффективность взросления и социализации, с другой, с какого-то момента начинает эти процессы тормозить или даже им препятствовать. То есть личная индивидуация эффективна и плодотворна только до определенного момента, после которого она становится тормозом, препятствием на пути развития. Интересно здесь вот что: возможно ли "распредметить" первичную индивидуацию и надо ли вообще это делать? Должна ли терапевтическая работа добираться до матрицы индивидуации, с тем, чтобы что? – Разрушить ее инсайдом прозрения, "осознания" и тем самым разрушить формирующую личность матрицу? Что будет с человеком в этом случае и какой станет его жизнь без личной матрицы? Если посмотреть на различные случаи серьезных травм, в результате которых тем или иным образом были разрушены или каким-то образом затронуты личные индивидуации пострадавших, то в большинстве эпизодов матрицы были разрушены или повреждены без формирования новых. В итоге человек становится подверженным посттравматическому стрессовому расстройству (ПТСР), которое, в этом смысле, замещает собой личную индивидуацию; человек теряет самоощущение (себя) живым или просто самоощущение живого, взамен "приобретает" другое – новые для себя ощущения – отсутствие цельности и отнесенности к некоему живому центру, сопровождаемое рассинхронизацией, бессвязностью, бессмысленностью существования, страхами, тревогой, неспособностью почувствовать радость, агрессией или депрессией. В любом случае, между матрицей и самоощущением вклинивается "посредник", точнее, триггер, обеспечивающий связь синдрома ПТСР с личной индивидуацией, связь переживания живого с переживанием стрессового, травмирующего события. Терапевтическая, психиатрическая  или психотерапевтическая работа должна быть направлена на разрушение этой связи, на разьединение матрицы живого и травмирующего события. Что требует большого таланта, умения и усилия, как со стороны терапевта, так и со стороны травмированного; к тому же, как правило, много времени.
   Однако здесь меня интересует другое направление, другой топос работы, актуальный не только для страдающих от синдрома ПТСР, но для каждого человека. Ведь даже при отсутствии травмы, снижение эффективности личной матрицы является существенной проблемой для каждого, хотя далеко не каждый эту проблему понимает и пробует решить не алкоголем, эпатажем, экстримом, криминалом, путешествиями, сменой образа жизни, наркотиками, а прямо, непосредственно – созданием новой матрицы. Пока личная индивидуация свежа и обеспечивает высокую интенсивность жизненного потенциала, вопрос о создании индивидуации новой, второй, другой, как ни назови, лишен смысла, такое создание невозможно. Здесь стоит добавить, что существуют более редкие,  "странные" формы индивидуации, например, "двойственная" матрица, когда переживание живого связано одновременно с двумя "параллельными личностями", можно выразить и по другому: когда матрица формируется как два параллельных переживания живого (так называемое раздвоение личности), или другой, еще более экзотический пример своеобразия матрицы: переживание (человеком себя) живым, исключая свою правую ногу, которая ощущается как чужая, мертвая, не своя, к этому можно добавить матрицы перверсии пола, возраста, видовой принадлежности и другие. Дополнительный вопрос в том, из какого энергетического источника питается травма, из первичной матрицы или из эмоций, с ней связанных. В принципе, не так важно, возможно и необходимо ли разрушать первичную индивидуацию, важно, чтобы сформировалась новая.
   Рассмотрим построение вторичной индивидуации, которое осуществил Декарт и о котором он рассказал нам в книге "Рассуждение (дискурс) о методе", добавив к этому названию небольшое, но важное разьяснение: "чтобы верно (хорошо) направлять свой разум и отыскивать истину в науках". Заметьте, что разум для Декарта требует верной направленности, то есть не разум направляет, а разум направляют. Для того, чтобы верно направить разум, требуется тщательная, длительная и разносторонняя подготовка, которая у Декарта заняла около десяти лет:
"Я совсем оставил книжные занятия и решил искать только ту наку, которую мог обрести только в самом себе или же в великой книге мира, и употребил остаток моей юности на то, чтобы путешествовать, видеть дворы и армии, встречаться с людьми разных нравов и положений, и собрать разнообразный опыт, испытав себя во встречах, которые пошлет судьба, и всюду размышлять над встречающимися предметами так, чтобы извлечь какую-нибудь пользу из таких занятий. Целых девять лет я ничем иным не занимался, как скитался по свету, стараясь быть более зрителем, чем действующим лицом."
Десять лет только на то, чтобы создать дискурс метода, верно направить разум! Так поступали античные философы, так поступает Декарт. Однако можно потратить и двадцать, и тридцать лет, и ничего не добиться, поскольку в любом дискурсе необходима путеводная нить, то, вокруг чего этот дискурс формируется. Пруст строил свой дискурс вокруг состояния радости. Послушаем Декарта:
"С тех пор, как я стал пользоваться этим методом, я испытал много раз чрезвычайное наслаждение, приятнее и чище которого вряд ли можно получить в этой жизни. Я переполнялся таким чувством удовлетворения, что все остальное для меня как бы не существовало."
Мадленка Декарта и Пруста – радость, чрезвычайное наслаждение, вызванное интенсивным переживанием себя живым, наполненным или даже переполненным не неким возвышенным, мистическим или духовным переживанием, а самой жизнью, просто жизнью. И чем чище, чем бессодержательней, чем проще это переживание жизни как есть, тем оно радостней, тем счастливее человек. Потому что жизнь – это творящая все стихия, погружение в которую снимает все ограничения человека, все его тяготы и заботы, все мечты и печали, все связи и гири. Жизнь смывает с него все и переполняет его собой так, что "все остальное для него не существует."
   Мы привыкли обьяснять такие пиковые состояния множеством каких-то особенных причин, забывая или просто не думая о том, что решающим нашим отличием, точнее, решающим нашим сходством, решающим нашим единством с мирозданием является жизнь. Все есть жизнь, все, что мы имеем, мы имеем только из переполняющей нас стихии жизни.