Онтологические прогулки

 

 

 

 

  Что бы я не знал о прото-человеке, я не могу воспринимать и мыслить его так, как современная физика воспринимает и мыслит возникновение этой вселенной – по матрице объясняющей гипотезы большого взрыва, гипотезе, которая сводит концы одних физических знаний с концами знаний других; при этом концепции о возникновении человека как создания божия или как результата орудийной деятельности очень похожи на гипотезу большого взрыва, они объясняют то, что есть, тем, что было, то есть телеологично или, более точно, тавталогично,  так, как будто настоящее было целью прошлого, а будущее будет тавтологично целям настоящего. Конечно, так подходить к вопросу о возникновении и видовом отличии человека я могу, но не буду, мне не интересно объяснять технологичность человека тем, что он технологичен, социальность тем, что социален, а разумность тем, что разумен, в этом есть какая-то безнадёжная скука и неимоверное тщеславие академического мышления, "устраивающего" большой взрыв в прошлом, чтобы оправдать собственное тление в настоящем. Реконструирование  видовой специфики человека или, что то же самое, самоформирование такой концепции в созерцании, я буду вести в рамках теоремы актуальности, то есть в рамках направленного и удержанного внимания, для чего мне нет нужды внимание настраивать, оно уже настроено и я могу двигаться из сегодня во вчера, без того, чтобы впасть в распространённую ошибку телеологии или провиденциальности происходящего. Закреплю это максимой: вчера меня не было и не могло быть, или словами Боба Дилана:

 

   "Меня там нет" или "я не там".

 

Это и подобные этому выражения чаще всего понимают как трансформацию творческой личности, которая не довольствуется достигнутым, не стоит на месте, но постоянно находится в творческом поиске или развитии: однако мысль Боба Дилана гораздо тоньше и интересней, обращаясь к своим современникам, которые гоняются за его творческим, сменяющим стили "я", он обращает их внимание на то, что нет никакого творческого "я", да и не творческого тоже, по крайней мере, не существует таких "я", ради которых стоило бы шевелиться, а то, ради чего стоит шевелиться, к "я" не имеет никакого отношения: дело не в том, работает ли он в кантри или в электронном стиле, и не в том, поёт ли он в провинциальном городке с борта грузовика или в карнеги холле, дело в том, как настроено его внимание, какой открывает оно горизонт и что за перемены ждут человека, для себя этот горизонт открывшего, открывшего не Боба Дилана, а созданный Бобом Диланом горизонт, в котором его (Боба Дилана) "я", как и любого другого "я", нет.

 

Вот что нам дал Дилан: мир без "я", в котором нет ничего из того, что это "я" несёт с собой, куда бы оно не попало: эгоизма, зависимости, превосходства, насилия, ограниченности, страха, тщеславия, мир, подобный тому, который предлагал представить (image) или вообразить Джон Леннон. Нарратив Боба Дилана представляется понятным, но это не так: в открытом им горизонте внимания происходит не смена всё более "творческих" "я", а их аннигиляция, исчезновение, прежде всего потому, что формирование событий в направленном и удержанном внимании не нуждается в наличии какого бы то ни было "я". Как в случае с Прустом: установленная связь со стихией жизни или, на языке Пруста, обретение времени, произошло вне и без конкретного "я", наполненным жизнью оказалось созерцающее истину существо, освободившееся от случайной конкретики обстоятельств; Пруст, вслед за Диланом, может сказать: "я не там", теряет время "я", обретает не-я, не "я", а лишённое его забот и страданий существо, существо созерцающее, то существо, созерцание которого я описываю здесь, которое не имеет имени, а также ограничений времени, пространства и причинности. Это не бог или абсолютный дух религии, не чистое "я" трансцендентальной философии, не собранный субъект современных мыслителей, хотя все эти концепты, каждый по своему, приближали нас к пониманию.

   Это живая форма или форма жизни – направленное и удержанное внимание, которое сформировало намерение – действующую связь со стихией творения.

   Можно ли усмотреть в живой форме бога? Конечно, ведь стихия жизни творит. Можно ли усмотреть в живой форме трансцендентального субъекта или чистое "я"? Конечно, ведь форма жизни не-индивидуальна, без-субъектна, не создаётся и не контролируется индивидуальным существом, кто бы им не был – вирус или динозавр. Можно ли усмотреть в живой форме субъекта собранного? Конечно, ведь формирует и удерживает внимание именно субъект (человек). Все эти концепты в той или иной мере обоснованы и имели бы право не только на существование, но и на применение, если бы в их основании находился не отдельный элемент, а вся полнота; теперь эта полнота актуальна и я продолжу рассматривать горизонт, в котором отсутствует какое бы то ни было "я" и который интересен тем, что в нём всё выглядит именно тем, чем и является, в нём предметы и события принимают свою истинную форму,  освобождаясь от искажений, сгущений, замещений, в общем, от своих обычных квази-форм. Создавая такой горизонт, мы из "проклятого места" попадаем в "миргород", если воспользоваться творчеством Гоголя, в мирный город или уголок, который отгорожен от мира дикости (или искусственности) естественным светом самих вещей, природа или естество которых представлены ими самими, явлены самими собой. Этот мир современному человеку незнаком и недоступен, поскольку современный человек имеет дело по преимуществу с квази-формами вещей (событий) или, на языке философии, с феноменами – предметами или, точнее, целостностями, сформированными множеством разнородных элементов, вступивших во взаимодействие и претерпевших различные метаморфозы, в результате которых, казалось бы, самые простые и обыденные предметы превращаются в "вещи в себе".

 

"Вещь в себе" или, по Гоголю, "проклятая вещь" отличается от просто вещи или, по Сократу, "самой по себе вещи", "вещи как есть", тем, что включает в себя "наводку" от индивидуального "я"; я уже рассматривал в начальных эссе этого цикла феномен первичной индивидуации, который формируется у человека чаще всего в первые десять лет его жизни, обычно в 4-7 лет и который несёт в себе особенности семейно-родовой жизни этого человека, так вот именно индивидуальный характер этого феномена определяет то, каким образом осуществляется "наводка" восприятия. Некий предмет превращается в вещь в себе, поскольку каждое индивидуальное восприятие привносит в него свой собственный нюанс, при этом предмет искажается настолько уникально, что различные восприятия, казалось бы, одного и того же предмета, на деле оказываются восприятиями различных предметов; каждый говорит о своём и о себе, другое ему принципиально недоступно, по крайней мере, до тех пор, пока в основании восприятия находится первичная индивидуация. Здесь важно отметить, что искажение или трансформация предмета происходит не в голове, глазу, мозге человека, а в горизонте его внимания, который по сформулированному в этом цикле правилу – направленное и удержанное внимание формирует горизонт событий – трансформирует предмет сам по себе в вещь в себе. Нам представляется, что мы все живём в одном мире, но одновременно с этим единственным "объективным" миром каждый из нас добавляет к нему свои собственные, индивидуальные ошибки, иллюзии и искажения; однако в действительности каждый из нас, в меру своей связи со стихией жизни или творения, живёт в своём, единичном мире, или, по красивому определению античного философа, в своём отклонении. Нет одного объективного мира вещей самих по себе, так сказать, реальности, на которой, как на мокром сахаре, копошатся люди-муравьи; вещи сами по себе, так же как и вещи в себе, необходимо создавать направленным и удержанным вниманием, это отчётливо понимали древние индусы, которые посредством йогической практики не открывали истины, а создавали их, точнее, так направляли и так удерживали внимание, что в появившемся благодаря этому направлению и удерживанию горизонте формировались особые дхармы, например, дхарма мудреца (брахмана) или дхарма нирваны. Вещь в себе, как и ложь, это не искажение вещи как есть или истины, а самостоятельный продукт, созданный самим человеком, человеку ничего нельзя внушить, навязать, обмануть, оболванить, приказать и т.д., каждый всё делает сам и за всё ответственен тоже сам. Сам. Один.

   Нет одного истинного мира, который исказился во множестве голов, этот истинный мир населяющих, как нет одного истинного солнца для каждого фотона, мечущегося в его пределах, нет ни отдельного, отделённого от человека мира, ни отделённого от фотона солнца, но есть человек мира и есть фотон солнца, каждый из них и составляет то, что нам кажется одним миром и одним солнцем.