Черный Н-р
Владимир Чащин (11/08/2014)
сатура
Все предрассудки происходят от кишечника.
Ф. Ницше
Пролог
Увиденный прошлой осенью в провинциальном музее
диптих «Облегчение»
(Холст, масло, 1009х4008; 3,5х0,5)
1. Впрочем
Еще один день ушел,
Отданный хлебу и цирку.
Впрочем, он был не тяжел,
Но надо уйти – и ушел,
С отчета отчет под копирку,
Канул не в Лету, но в дырку.
Извилин кишечник саднит,
Словом и делом контуженный.
Сидит там внутри паразит,
Впрочем, он тоже болит,
Паразитизмом натруженный,
Вложенный ряженый суженный.
Надо бы завтра понять,
Надо бы завтра поверить,
Шкуры-эпитеты снять,
Раз уже начал дичать.
Впрочем, закрытые двери
Любят лишь люди, не звери.
Властью оконных витрин
Мир от меня отгорожен,
В мире возводится тын
Крепких мозолистых спин,
Ну а с изнанки – лишь рожи,
Впрочем, и в зеркале тоже.
2. Мозг
Мозг – это брюхо башки,
Извилин бездонны кишки.
В каждой кишке – паразит,
В котором – опять паразит,
В котором сидит паразит…
(Кантор из гроба грозит.
Wozu, – говорит он, – Sie sind?)
В общем, сидит паразит,
Важный и сочный на вид.
Ах! – он поет. – Перистальтика!
Непревзойденная тактика!
Каждый мой членик гермафродитный
Вместе со словом своим возродите,
И подтеревшись бумагой душистой,
И подтеревшись котенком пушистым,
И подтеревшись любимым грешком,
И подтеревшись newsru (точка) com
И подтеревшись… (Да, Кантор, я понял)
Долю мою превратите вы в волю!
Так паразита собрат заразит,
Которого сверхпаразит заразит,
Которого… Есть ли у них, аскарид,
Главный начальник? Вопрос не закрыт.
Кажется, это и есть гельминтоз, –
Вновь открывать позабытый вопрос.
Лезут и лезут слова-паразиты,
Частью бессмысленны, частью избиты.
Тужься, хозяин, бумага готова.
К слову ложится все новое слово.
Будущих тьма поколений
Тужиться будут без лени.
Собственно, эти вот строки,
Когда засвистают раки,
Приблизят желанные сроки,
Откроется Нечто во мраке.
I. Седьмое доказательство
(обрывок разговора в трамвае)
– …Не для желудка, но для души!
– Брось, cher ami, не смеши, не смеши.
Жалок пейзаж опустевшей квартиры,
И, прогрызая широкие норы,
Лезут и лезут к нам черные ныры,
Пользуясь тем, что распахнуты door’ы.
Черные ныры – как черные дыры:
Ждет своя участь и звезды и души.
Крошечку ладана, чуточку мирры,
Будешь ты счастлив и будешь послушен.
– Однако же будешь, и это… и это…
Все-таки факт: и душа – не галета!
– Скучно, мой милый, – метафоры судят
Лишь недалекие, серые люди.
Факт или fuck: черный ныр так устроен
(Крепко пошит, замечательно скроен).
Слюнные железы черного ныра –
Интеллигибельность этого мира,
Дабы послушливость стрел обеспечить,
Не обязательно древо калечить.
Сделать надкус или, скажем, надрез
Проще и выгодней – данный процесс
Сводится к выводу: жизнь – это сыр,
Не пармезан, не рокфор и не фета,
Суть паразитов – наличие дыр,
Дыры же там, где не будет ответа.
– Снова себя ты хватаешь за хвост!
В этом вся суть, и в молчанье великом
Столь же великий узришь ты вопрос,
Се – немота пред светлеющим ликом!
– Я и не спорю, вопрос не забыт,
Дело, однако, не так обстоит…
II. Сказка на ночь
(Melencolia N)
– Кто или что это – черные ныры?
– Черные ныры живут испокон,
Я обнаружил их норы-квартиры
В древнем причастии странном το ον.
– Причастии? Вот как? Рядом живущий,
Вместе–блуждающий вид-паразит?
– Вечно желающий, жаждущий, ждущий,
Вечно голодный и алчущий вид.
– Рядом и вместе… пространство и время…
Рядом и вместе… Но с чем или с кем?
Быть основным – неизменности бремя,
Сущность субстанции в прочности схем.
– Не было схем, и не будет, поверьте.
Рядом нисчем и нискем никогда,
Черные ныры в своей круговерти
Между собою текли, как вода.
– Между? Пожалуй. Раздвинуты стенки,
Ныр-новосел изучает жилье.
Студень дрожащий, немножечко пенки,
Брюхо-влагалище чье–то. «Мое!
Только мое! Меж собой, не иначе,
Только в себе, от себя, для себя!»
Так решена была ныром задача:
Можно ли быть, бытие не любя.
Можно ли быть, если быть не понятно,
Можно ли быть, навалившись на «ли».
Можно ли esse, коль ego невнятно,
Если и сверху и снизу нули.
Быть одному, ныр уверен, nil posse,
Быт-коллектив, знает ныр, ни к чему.
В сущности, в этом коварном вопросе
Надо бы просто дать место уму.
– То есть создать недоступную область?
– Сделать забытое скопищем сил.
Право же, в чем заключается доблесть,
Если ты сам у себя откусил?
Ум иль душа, назидание, совесть,
Век бытия, умирание, жизнь…
Так начинается длинная повесть,
Повесть, которую ныр будет грызть.
Как бы внутри, но и как бы снаружи,
Как бы себя, но и как бы других.
Нырам рефлексия верно послужит,
Будет работать и время на них.
Idem per idem, рекурсии схватки
Вызовет черного ныра хвостец,
Nous будоражит и мысли так сладки,
Рядом с началом завился конец.
И потому-то в безвидном и гадком
Черные ныры как прежде живут.
Памяти скачет лихая лошадка,
Нырам везет то, что ныром зовут.
Съехались гости, достали посуду,
Сели за стол и налили вина.
Чу! Это ныры ползут ниоткуда,
Миг, и обрушилась жизни стена.
Вот и сошлись все пути и дорожки,
В сладкой истоме дрожит бытиё,
Ныр-паразит все сглодает до крошки,
Дабы родить продолженье свое…
Впрочем, отпустим червей этих с миром,
Так ли уж важно, что ты – это хлеб,
И черный ныр, обрюхаченный ныром,
Душу и ум превратят твои в хлев?
Полно, не плачь, отвори лучше окна,
Нырам приятен твой огненный страх.
…Дождь за окном, занавеска намокла,
Стайки слезинок играют в листах.
Интерлюдия
Памяти лошадка
Забыт… анализ буквосочетания
Приводит лишь к банальному: за быт.
Мол, бывшее оставило название,
Почтовый ящик у ворот прибит,
Находим временами меж газетами
Набрякшее от влаги письмецо
(Коробка с пожелтевшими конвертами
Давно уже забита под крыльцо).
За бытом – быт, и день за днем в изгнание
Уходят надоевшие года,
Какой урок, какое назидание
Кичливому, надменному «всегда».
Подручный мир, такой простой и емкий,
Такой отзывчивый (хотя и злой подчас),
И как желанного, но позднего ребенка
Мы любим мир, он свой, он не предаст.
Касается лишь то, что нас касается,
Все бывшее – за бытом, за вчера.
Так помнила, ждала одна красавица
Героя, распуская до утра
То полотно, что соткано из времени,
И вот герой вернулся – жить бы вновь!
Но жизни не бывает в мертвом семени,
Не селится на кладбище любовь.
«Ты, непонятный!» – ты, за быт ушедший,
«Ты, непонятная!» – ушедшая за быт.
Так рано или поздно каждый шепчет,
Пытаясь свою память позабыть.
И здесь годится все, что с нами рядом:
Пиши, копай, рассчитывай, кради,
Забей свой ныр тугим большим снарядом
Во все, что у тебя там позади,
И отпусти. За бытом быт уходит,
Степенно пропуская нас вперед,
И в этом величавом хороводе,
Тот счастлив, кто без памяти живет.
И потому так больно и так сладко:
Да буду ль позабыт я, наконец?!
Скачи, скачи же, памяти лошадка,
Среди гонцов – последний мой гонец.
III. На приеме
–Что же, анализы, в общем, готовы,
Стыдно, милейший, который вам год?
Явно не шесть и не семь. – Да про что вы?
– Ныр ваше брюхо, любезный, грызет.
– Ныр? Это цепень, сосальщик, острица?
– Ныр – это ныр. Вас по батюшке как?
– Титыч. Когда я успел заразиться?
– Ну, для писателя – это пустяк.
Братия ваша – народ неопрятный.
Чешут, где чешется, комкают суть,
Я понимаю, что это приятно,
Руки-то можно потом сполоснуть?
– Мою всегда. – Да уж будет вам, право!
– Ладно, признаться, мне это внове…
Как же лечить? Операцией? – Браво!
– Не помещается все в голове.
– И не поместится, ныр помешает.
– Он ведь в желудке! Или в кишках?
– Ах, ну какая наивность большая!
Ныры, милейший, гнездятся в башках.
– Доктор, ведь вы про живот говорили!
– Да, говорил, – про извилин кишки.
Так что решайте сейчас: или–или,
С ныром-башкою иль без башки.
– Как же – решайте? Я – безголовый?
Думать, писать ведь – мое ремесло!
– Ну, успокойтесь, присядьте, да что вы!
Вот, уронили зачем–то кресло…
Где же медбрат? Да скорее, любезный!
Кубика два, и – рубашку тяни.
Как же страдает, как бьется болезный,
Все-таки странные ныры – они
Так привыкают к буквальности мира,
Что забывают родные места.
Ныр обитает лишь в брюхе у ныра…
Так, хорошо, промедола полста.
Вот, молодец. Так на чем я закончил?
В брюхе у ныра? Забавная вещь!
Вроде бы сел и соси себе молча,
Слюнки пускай, как взаправдешный клещ.
Нет же, хотим мы любить и наследства,
Нет, мы хотим поиграться в слова!
Средство, запомни, для нас это – средство!
Я – в голове, а не я – голова!
Скальпель… Пилу… Подставляй этот тазик…
Спирт, огурец… Да не дергайся, блядь!
Фу! Не спеши. Лишь бы только не сглазить,
Ныр возвращается в ныра опять.
Интерлюдия
Тайная песнь черного ныра
О ты, корабль, чернеющий огнями!
Ты, плоть, что, обернувшись трудоднями,
Несет в кубышку пайку и жену.
Желая выпить жизнь, и не одну,
Пьет лишь ноль пять,
а дальше – лучше пивом.
Ах, право, на ветру стоять
Так скучно меж приливом и отливом …
Последние публикации:
Несколько слов о случае с Шекспиром и астрологией –
(22/05/2015)
Черный н-р –
(13/08/2014)
Чёрный н-р –
(12/08/2014)
Миф о Мидасе, или Вечная история с хлебом насущным –
(25/05/2008)
Сон –
(02/04/2008)
Сон –
(31/03/2008)
В первый раз прощается... –
(06/03/2008)
В первый раз прощается… –
(04/03/2008)
Тёмная сторона луны –
(27/02/2008)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
