Проза

 

 

 

 

Эпизод двенадцатый

Отдел фундаментальных исследований

 

Он вымыл посуду, обтер руки полотенцем и закинул его на кухонные двери. Подойдя к холодильнику, выбрал одну из тех кассет, которые в самый разгар летней сессии притащил Ваня Славинский, вставил кассету в магнитофон и нажал на кнопку воспроизведения — на кухне зазвучала песенка «Going away to college»: Blink 182. Евгений оценивающе к ней прислушался и стал покачивать в такт головой.

На улице щедро припекало сентябрьское солнце. Идти в университет было бесполезно, расписание занятий истфака по-прежнему оставалось неизвестным, так что каникулы продолжались. Евгений пока не придумал, на что потратить этот замечательный солнечный денек. Единственное, что ему приходило на ум, так это развалиться в удобном кресле и дочитать роман Артуро Перес-Реверте. Одновременно с этим ему хотелось побродить по городу, посидеть в каком-нибудь парке на лужайке и поразмышлять над своим математическим опусом, чтобы возобновить диспут с Витяем, когда тот приедет на учебу.

В связи с этим у него появилась сумасбродная, как всегда, мысль — а почему бы не сходить в Академию Наук? Евгений потёр лоб. А что, взять с собой учебник «Алгебра и элементарные функции» и показать, какая умозрительная фикция тысячи лет преподносится в математике как не вызывающее сомнений доказательство теоремы Гиппаса. Быть может, там ему подскажут, в каком ключе стоит развивать идеи Брауэра дальше, или хотя бы назовут имена историков математики, которых могли бы заинтересовать нестыковки в античной теории несоизмеримых.

Евгений еще не знал, где конкретно находится Академия Наук, но он был уверен, что она где-то должна находиться. Несмотря на спонтанность своего решения, он уже не сомневался, что ему просто необходимо там побывать. Подогревая собственное безрассудство, он развернул карту города и нашел место, где располагалось здание Академии. Испытав сильное удивление и даже радость, он обнаружил, что нужное ему здание было расположено рядом, практически на соседней улице. По крайней мере, до здания Академии не нужно было ехать на другой конец города. До нее вообще не нужно было ехать, присмотревшись к масштабу карты, Евгений понял, что проще было дойти до Академии пешком. Отбросив неуверенность в том, получится или нет осуществить задуманное, он стал собираться, представляя себе, как все это будет выглядеть.

От одной мысли, что он отправляется в Академию Наук, его распирало от смеха. Он натянул носки, проверил ширинку, с трудом расчесал спутанные волосы, которые за лето успели сильно отрасти. В коридоре остановился перед зеркалом и подумал, стоит ли брать с собой сумку. Прикинув, что с потрепанным советским учебником подмышкой, он будет выглядеть как Шурик из кинокомедии Гайдая, все-таки сходил на кухню за сумкой. Потом опять посмотрел на себя в зеркало и ощутил в животе легкий холодок, как перед экзаменами. Оптимистически вздохнув, он вышел на лестничную площадку и спустился на улицу.

Евгений перемещался рывками, шел то быстро, то медленно, пытаясь растянуть время и более подробно обдумать, как себя вести. Он прошмыгнул мимо дендрологического парка, завернул за угол, где, в соответствии с картой города, должна была находится Академия Наук. Все это время он не мог избавиться от ощущения, что для мероприятия подобного рода он выглядит недостаточно серьезно. Велика была вероятность того, что его примут за шутника, который решил разыграть академиков известием об очень важном математическом открытии.

Здание Академии Наук, точнее одно из отделений Академии, ничем не выделялось среди других городских строений. Женька даже прошел мимо него, ожидая увидать более величественное сооружение. Однако ничего помпезного по близости не было, и он догадался, что вон то серое здание и есть Академия Наук. В отличие от знаменитых московских башен-близнецов с «золотыми мозгами», отделение Академии возводилось в соответствии с принципами подчеркнутой сдержанности и архитектурного рационализма, так что весь «мозг» данного сооружения состоял из обычного «серого вещества», что, впрочем, внушало доверие. Евгений окончательно решился войти в это здание, и его уже не волновало, что он здесь окажется непрошеным гостем.

Чтобы попасть в Академию, ему пришлось потрудиться, так как массивные двери ни в какую не хотели его впускать — то ли на них стояли слишком жесткие пружины, то ли он открывал их не в ту сторону. Наконец, Евгений подергал рукоять, отклонился всем телом и чуть не упал, когда двери перед ним все-таки открылись. Он вошел внутрь помещения, увидав старушку-ключницу, сидевшую в кабинке у главной лестницы. За спиной у нее висела доска с номерками кабинетов и ключами. Старушка внимательно осмотрела Евгения из-под очков, но ничего не сказала. Беспрепятственно поднявшись на второй этаж, Женька заглянул в первую из дверей, которая была открыта. В просторном кабинете перед экраном компьютера сидела сильно накрашенная девушка. По звуку из колонок Евгений определил, что она играет в «Тетрис».

— Здравствуйте, не подскажите, где находится приемная директора?

— Это здесь, но его пока нет. А вы по какому вопросу?

— М-м, — Женька не знал, что ответить. — Да так, можно сказать по личному.

Девушка оторвалась от игрушки, окинув взглядом посетителя. Евгений для ясности добавил:

— Мне с ним посоветоваться надо.

— Виталий Юрьевич сказал, что приедет только после двух.

— Хорошо, тогда я его подожду.

Евгений вышел в коридор и сел на подоконник. Ему вздумалось немного прогуляться по дендропарку или вообще пойти обратно, чтобы подождать на квартире. Но богатый университетский опыт подсказывал — для того, чтобы застать директора, нужно было набраться терпения и ждать прямо здесь. Это как на пересдаче истории средних веков — чем дольше ждешь, тем больше шансов вытянуть билет с вопросом, на который знаешь ответ. Поэтому он сидел и сидел… то на подоконнике, то у стены, то снова на подоконнике, то поднимаясь и прохаживаясь по коридору, наблюдая за научными сотрудниками и сотрудницами, входившими и выходившими из кабинетов.

В Академии Наук было уютно. Возле окна росла пышная зеленая пальма. Женька долго стоял, разглядывая за окном экзотические деревья и людей, гуляющих в дендропарке. Освещение коридора успело смениться, когда он достал из кармана часы, чтобы посмотреть время. На часах было уже полтретьего! Он вновь заглянул в кабинет директора и спросил у девушки:

— Это опять я. Скажите, а если я подойду завтра, когда я могу встретиться с Виталием Юрьевичем?

— Подходите часам к трем. Сегодня он, похоже, задерживается.

Евгений хотел было уходить, как вдруг ему пришлось остановиться, потому что в кабинет стремительно вошел коренастый мужчина, прижимавший к уху телефонную трубку. На нем была белая рубашка с короткими рукавами и темные брюки. Мужчина принялся бегать кругами из кабинета в приемную и обратно, продолжая говорить по телефону. Потом неожиданно остановился и махнул Женьке рукой.

— Вы ко мне? Заходите.

— Здравствуйте, я хотел узнать, кто здесь занимается математическими проблемами.

— Что у вас? Садитесь.

— Как бы это сказать, мне хотелось бы с кем-то посоветоваться, поделиться соображениями.

— Из области математики?

— Да, это связано с теорией иррациональных чисел.

Коренастый мужчина ненадолго задумался, вникая в суть происходящего. Затем из его груди донеслись два коротких, грузных вздоха.

— То есть, насколько я понимаю, вы хотите сказать, что сделали какое-то математическое открытие?

— Да, думаю, так можно сказать.

В упор рассматривая Евгения, пытаясь определить, врет он или нет, директор отделения Академии Наук набрал телефонный номер, продолжая все так же смотреть на Женьку.

— Алло! Слушай, у меня тут один человек сидит, который утверждает, что сделал фундаментальное открытие. Ты где сейчас находишься?

Чтобы быть директором, нужно уметь решать самые разноплановые задачи, поэтому нельзя сказать, чтобы директор Академии был шокирован, но все-таки было видно, что он немного нервничал.

— Пройдите дальше по коридору в Отдел фундаментальных исследований. Минут через десять туда подойдет Татьяна Валерьевна, заведующая отделом, она вас выслушает.

— Спасибо.

В глазах Евгения мелькнул огонек. Он был доволен тем, что его затея получила столь удачное продолжение. Впрочем, дело было еще не окончено. Женька вышел из кабинета, а директор Академии откинулся на кожаное кресло, облегченно вздохнул, вытер пот со лба и задумчиво произнес:

— М-да, ну и денек сегодня! И парень-то, вроде, не сумасшедший...

Дальше по коридору Евгений, действительно, обнаружил кабинет с блестящей табличкой «Отдел фундаментальных исследований». Он постучал по деревянной рукоятке, но никто ему не ответил. Тогда он развернулся — и из соседнего кабинета, который находился с другой стороны коридора, раздался приятно потрескивающий голос.

— Вы к Татьяне Валерьевне?

Евгений приподнял голову и увидел сухощавого старичка в слегка мятом светлом костюмчике.

— Э-э, да, — рассеянно ответил Женька.

— Она скоро подойдет.

Старичок сидел в открытом настежь кабинете и покачивал ногой, с некоторым участием поглядывая на Евгения.

— У вас какая-то работа?

— Да нет, в общем-то, мысли кое-какие возникли.

— Мысли? — почему-то удивился старичок. — И какие же это мысли, если не секрет?

— О пространстве, об иррациональных числах…

— И все?

Женька усмехнулся, пытаясь понять, что этим хотел сказать человек в костюмчике.

— Разве этого мало?

— Это смотря как посмотреть.

Набравшись наглости, Евгений хотел уже спросить у почтенного старичка, не поможет ли он разгадать головоломку с пифагорейской теоремой. Как вдруг, откуда ни возьмись, появился научный сотрудник средних лет, который с ходу стал рассказывать про международную конференцию, которая проходила не то в Европе, не то в Америке. Евгений так и не разобрал, где именно, потому что сотрудник постоянно переключался на обсуждение следующей международной конференции, которая должна была состояться через неделю. Он с восторгом описал пирушку, устроенную совместно с иностранными коллегами по случаю окончания прошлой конференции, а потом схватился за голову и стал жаловаться, с каким трудом ему приходится публиковать материалы в журналах и готовиться к следующей конференции.

Евгений заметил женщину, которая прошла по коридору и остановилась возле кабинета напротив.

— Кажется, это Татьяна Валерьевна, — одобрительно кивнул Женьке старичок.

Кивнув ему в ответ, Женька вышел в коридор и подошел к женщине, которая никак не могла открыть двери кабинета.

— Здравствуйте, давайте я помогу.

— Если не трудно, — улыбнулась женщина, отступая от замочной скважины.

Взявшись за торчавший из двери ключ, Евгений поднатужился и отворил кабинет.

— Спасибо, проходите. Это вы хотели со мной поговорить?

— Да, я столкнулся с необычным результатом.

Евгений прошел в большой кабинет, обстановка которого была скорее домашней, нежели официальной. Над окном висели длинные цветочные шторы. Вдоль правой стены стоял шкаф, заставленный чайными кружечками и блюдцами. Ближе к выходу на полках шкафа располагались книги с одинаковыми переплетами, которые были со вкусом подобраны под цвет полировки полок. Женька последовал гостеприимному жесту и сел на стул, стоявший перед столом Татьяны Валерьевны, заметив на краешке стола тарелку с нарезанными кусочками копченой рыбы.

— Ах, это Сергей Григорьевич приехал из командировки. Вот, привез нам рыбки с Дальнего Востока.

Татьяна Валерьевна простодушно улыбнулась:

— Угощайтесь, берите-берите, не стесняйтесь.

От рыбы вкусно пахло копченостью. Евгений представил себе картину, как он объясняет причины некорректности пифагорейской теоремы, уплетая при этом за обе щеки копченую рыбу, и прикусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться. Он-то думал в Отделе фундаментальных исследований его будут расспрашивать о теореме, о странных результатах, которые расходятся с общепринятыми взглядами, и никак не предполагал, что вместо этого его начнут гостеприимно потчевать деликатесами.   

— Нет, спасибо, я не голоден.

— Ну, ладно. Тогда, давайте, начнем по порядку. Как вас зовут, где вы учитесь?

— Меня зовут Евгений, я учусь на историческом факультете.

Татьяна Валерьевна о чем-то подумала, но мысли свои оставила при себе. Женька почувствовал себя так, как, должно быть, чувствуют себя на приеме в психиатрической лечебнице. Нет, правда, у него почему-то возникло впечатление, что все это происходит не в Академии Наук. Он понял, что если начнет сейчас что-то объяснять, то станет походить именно на сумасшедшего.

— Евгений, вы говорите, что сделали фундаментальное открытие?

Несмотря на дружественную интонацию Татьяны Валерьевны, Евгений стал немного побаиваться взболтнуть чего-нибудь лишнего.

— Вполне возможно. Я понимаю, это звучит довольно странно, но я не знаю, как это еще можно назвать.

— Тогда что это? Может быть, это дополнение к какой-то теории?

— В некотором смысле.

— Вы занимаетесь математикой в университете или это ваше личное увлечение?

— Да, история математики, можно сказать, мое хобби.

На лице Татьяны Валерьевны исчезли признаки тревоги и волнения. Она закончила свое тестирование и утвердительно спросила:

— У вас есть какие-то формулы, которые вы могли бы показать? Какие-то расчеты?

— Есть, конечно, это связано с аксиомой неделимости единицы, которая действовала в древнегреческой математике. Все можно объяснить чисто геометрически, на листе бумаги.  

Татьяна Валерьевна не хотела, чтобы Женька объяснял ей какие-то геометрические тонкости античной математики. Она ему тактично улыбнулась.

— Знаете, вообще-то, я биолог по образованию, боюсь, ваши построения будут мне непонятны.

— Ну, на самом деле все очень просто.

— Если бы это было связано с биологией, то я бы еще могла вам помочь, но так, знаете…

Она еще раз улыбнулась и спросила:

— А почему вы обратились к нам? Насколько я знаю, в университете есть математико-механический факультет.

— Да, но у нас ведь еще каникулы идут.

Татьяна Валерьевна с пониманием посмотрела на Женьку.

— Тогда почему бы вам не дождаться начала учебного года?

— Ждать придется целую неделю, вот я и подумал... 

— Евгений, это единственное, что я могу вам посоветовать. Сходите на математический факультет, возможно, там вы найдете необходимого специалиста.

Женька озадаченно уставился в пол. Он не мог понять — почему, ну почему ему самому не пришла в голову такая же мысль? Попрощавшись с Татьяной Валерьевной, он снова оказался в коридоре, ощущая себя полным идиотом.

— Ну как, что вам сказали?

Женька повернул голову и заметил рядом того же старичка-академика в светлом костюмчике.

— Так, ничего определенного, я даже объяснить толком ничего не успел, — признался Евгений, пожимая плечами.

— Не знаю, что там у вас за мысли, но здесь вам вряд ли помогут.

Старичок присоединился к Женьке. Он шел почти плечом к плечу с Евгением, словно они и впрямь были коллегами. Женька вздохнул и опустил голову.

— Это я уже понял…

— Вот что я вам скажу, молодой человек. В этих ваших мыслях можете разобраться только вы сами. Продолжайте размышлять, и скоро вы поймете гораздо больше, чем кто-либо в состоянии объяснить. Желаю удачи!

Евгений задумался над словами старичка, хотел ему что-то ответить, но тот словно испарился. Женька недоуменно обернулся по сторонам и стал спускаться вниз по лестнице. Он вышел из Академии в какой-то растерянности, зашел на обратном пути в булочную, заскочил в подъезд с бумажным пакетом в одной руке, нащупывая другой рукой ключи в кармане джинсов.

Очутившись на кухне Аделаиды Прокопьевны, он включил магнитофон и уселся на привычно скрипнувший антикварный стульчик, сцепив на затылке руки. Несмотря на день, потраченный впустую, Женька был доволен своим поступком, что ни говори, он получил ценный совет — в науке нельзя было надеяться на то, что кто-то тебе поможет, вот помешать — это да, это всегда пожалуйста. Ему вспомнилось, какие интриги плелись в академическом сообществе вокруг Брауэра, и подумал, что он бы не хотел столкнуться с чем-то подобным. А ведь тот старичок в светлом костюмчике наверняка был заслуженным человеком, членом-корреспондентом или академиком старой закалки, который прекрасно знал, как все устроено в большой науке.

Наконец-то, Евгений мог немного отвлечься и без спешки дочитать готический роман Артуро Перес-Реверте о злоключениях Лукаса Корсо, которому открылась дьявольская тайна «De Umbrarum Regni Novem Portis». Зачитавшись, он даже не заметил, как стемнелось за окном и что ему пришлось пару раз подниматься со стула, чтобы включить на кухне свет и разогреть чаю. Продолжительное чтение нисколько не утомляло, и когда он дочитал последнюю страницу, спать ему еще не хотелось. К тому же, концовка книги предусматривала некоторое продолжение. Как настоящий мастер своего дела, писатель предлагал читателю немного пофантазировать и самостоятельно домыслить судьбу главного героя.

Такие незавершенные мысли лучше всего стимулировали творческий процесс. Ни гениальные повороты сюжетной линии, ни безупречный литературный стиль не могли сравниться с этим простым и действенным приемом. Эта причастность творческому поиску была, несомненно, главным сюрпризом, ожидавшим читателя на последней странице романа. Пытаясь разгадать концовку, Евгений стал перелистывать вкладыш с эстампами, рассматривая средневековые рисунки, в которых угадывались мотивы карт Таро и поучительной истории рыцаря де ла Тура о сорока пяти гравюрах, вырезанных по эскизам Альбрехта Дюрера.