Проза

   Кто я такой, чтобы оценивать другого? Каждый, как может, пытается сохранить мир своих представлений.   Если я сторонник всеобщих правил, то не служу ли одному, навязанному всем миру? Или это единственный шанс выжить, неизбежные правила общей игры?

    Законодательство – сила убеждения, или убедительность силы? Не сильнейшие ли его создавали? Равенство перед законом для тех, кто слаб, но революции и войны – для тех, кто сильный? Для тех, кто может обмануть и навязать свой мир другим? 

   По какому принципу живут в лесу хищники со своими потенциальными жертвами? Неужели человек живёт иначе, разве общество ни более, чем лес, где сильный хочет стать ещё сильнее, всеобщим вожаком? Ведь там и там есть этажи иерархии, там и там побеждает не только сильнейший, но и хитрейший. Там и там все пользуются общим водопоем, но одни – для утоления жажды, другие – для охоты. 

   Подстроиться под всех, или всех подстроить под себя? И для этого приманкой возможной справедливости использовать установленные для всех законы так, чтобы они помогали осуществлять личные принципы сильнейших? Ибо справедливость слабых уж больно отличается от справедливости сильных. Она не может быть всеобщей. 

   Кто последняя инстанция, знающая истинную справедливость? Неужели божественный посредник, рукоположивший себя в пророки? Человек не зверь, но бывает ещё хуже, его безумие другого рода – это одержимость. Чего хочет мир от себя, что ищет он глазом сознания? 
 
    Или хочет не мир, а его Архитектор, Он установщик правил? Неужели Он строит мироздание для сильнейших, ибо сам всемогущ? Неужели любит только избранных, верящих в Него и Его справедливость? Ему что, нужны верные псы, готовые отдать за Него своё счастье, ради силы в Руке их ведущей? 

    А может, Архитектор и есть Разум мира, желающий понять своё тело, как мы друг друга и самих себя? Может мы – Его нейроны, маленькие звенья Его смыслов, и наша цивилизация – одна из Его привычек? Неужели наши потребности и устремления – ни что иное, как синусоида Его желания? Неужели наша роль так мала, но и так необходима, что нет никакой малейшей свободы, что есть только право соответствовать, иначе ты изгой, вирус подлежащий уничтожению?

    И как всякая привычка, усиливающаяся за счёт укрепления и расширения присущей зоны нейронов, мы направляем взоры в космос? Мы вожделеем новых пространств, чтобы не погибнуть, как пауки в банке? И наше сострадание – одна из тактик выживания для общей хищнической стратегии? Неужели наша человечность лишь маска, и мы готовы пожертвовать кем-то, ради остальных, двумя, ради десяти, десятью, ради ста, сотнями, ради тысяч, тысячами, ради миллионов и так далее?

    Неужели всеобщий закон – простая арифметика выгоды, логика выживания во что бы то ни стало, где цель оправдывает средства? Но кто доподлинно знает истинную цель всего, разве заблудшая овца, как это ни странно, ни дороже всех остальных? Неужели тот, кто хоть немного освободился от других – первооткрыватель новой привычки Архитектора, туннель для новых миров? Неужели малая толика свободы – тоже одно из качеств Его живучести?

   Но вирус свободы возможно слишком опасен, он может вернуть сознание Архитектора в хаос, в анархию желаний. И тогда Его муравейник рассыпется на богов и тело мира выйдет из-под опеки. Однако большинство богов продолжает оставаться детьми, они по-прежнему ищут мамкину юбку или хозяйскую бороду. Они нуждаются в чужой воле, ибо своя ещё не созрела. 
    
    Им нужен императив, эгрэгор с трубой или свистком на груди, тамтамы пафоса и гордыни, вера для уверенности в себе, кураж гурьбы и общий бодрящий клич. Архитектору нечего пока бояться, человечество ещё ходит в детский сад.  Его новая привычка ещё не слишком навязчива, ей рано конкурировать со старыми. Ну а зарождение сверх новых – удел единиц. 

    Зачем оценивать другого, если ты ещё не оценил себя? Зачем призывать – превращаться в передаточную шестерёнку, разве ты знаешь, что действительно лучше и для кого, ты уже прошёл от начала до конца? Верить и знать ни одно и то же, как  прислушиваться и понимать, пусть чужой выбор останется в тебе чужим, найди свой. Ты – нехоженая  тропа к новым высотам.