Проза

 

 

 

                              

 

 

 Свободен ли я не испытывать боль? Это то же, что спрашивать себя: "Свободен ли я не дышать?" Разве что две-три минуты, да и то не без насилия над собой.  Страдания – сгустки жизни, её концентрация. Удовольствие тоже боль, но только разбавленная, вино, в отличие от спирта. А блаженство – обращение вина в воду, опьянение от трезвости, свобода осознавать. 

 

  Есть ли насилие в том, что ты зеркало? В том, чтобы пропускать через себя мир, то есть сниться самому себе, в том, что происходит само собой? Я свободен быть или не быть, ибо это два состояния в одном, разница лишь в фокусе внимания. Небытие – всего лишь переход между выдохом и вдохом, точка Абсолюта, когда Он не знает Себя. Он дышит бытием. Иначе откуда мир, кто раскрывается в нём? Я всегда есть, как отражение, и меня нет, как скрытое за ним зеркало. Время и вечность – две ноги бытия, вторая даже отсутствует, есть только понятие – протез,  замещающий богатую на возможности Пустоту. 

 

  На чём стоит мир, вокруг кого вращается? Он зиждется на сне, кружась вокруг Того, Кто спит, Кто видит Себя во снах, Кто безвольно волен быть, кем угодно. У Абсолюта нет свободы выбора, Он Сам Себе рулетка, любой вариант это Он же. Человек, муравей, собака у дороги, любая звезда во вселенной – Его случайные образы в бесконечном мире сновидений. Но есть ли свобода в поправке сна?  Сценарий – лишь очередное условие проявить себя, для талантливого артиста импровизация всегда возможна. 

 

  Разве текущий момент не должен быть встречей времени и вечности, жизни и смерти, быть эпицентром, смешением всех сил и сиюминутным равновесием, осью Абсолюта в мире Его снов? Это мгновение творят прошлое с будущим, прилив и отлив созидают волну. И вот она, набирающая высоту грядущего и подсекаемая уходящим, плюхается о мнимый берег, разлетается брызгами я и размазывается пеной снов. А берег этот – изнанка Абсолюта, где бескрайний Океан, вечно изживающий Себя в волнах, имеет умозрительные шансы быть театром и зрителем. 

 

  Чем или кем может быть дно у бездны? Лишь мнимостью, сном. И как нам снятся сны, так и мы снимся Абсолюту. Наши мысли о Боге – не более чем Его догадки о Себе. Наша боль это убеждающие пощипывания, что Он всё-таки есть, пусть хотя бы как господин Никто. Есть ли свобода в наблюдении Себя? Наверное, лишь в осознании Себя, как свидетеля  Своих снов, в остальном Он невольный участник, плывущий в лодке очередного сна с малым веслом воли и коротким карандашом жизни. 

 

  Свободен ли Абсолют помнить о Себе? Иногда, пробуждаясь во сне, Он оставляет напоминающие записки, закупоривает их в бутылку надежды и бросает в капризную пучину. В новых снах Он называет размытые временем послания Священными Писаниями и слепо следует букве. Но только в редких случаях понимает, что это указание на читающего, на то, что Абсолют есть во всём, что всё – фантомы Его сна, мысли о Себе. И этот, спускающийся на нити паучок, и дрожащий на ветру лист, и плывущее в небе облако – всё Он, разговаривающий во сне, листающий Сам Себя. 

 

  Свободен ли Абсолют отказаться от сна? Но вместе со сном Он теряет и Самого Себя, тогда не будет и Того, Кто отрекается.  В пустоте нельзя даже застрять, некому. Бытие то, что и должно быть: проявление Абсолюта для Самого Себя. Течение сна Он воспринимает, как волю, будучи вечным, временит  Себя на эпизоды и образы, делит бездну на отрезки событий, на фрагменты собственной карусели возможностей. Абсолют не стоит в стороне, Ему не на чем держаться, кроме как на единственном Себе. Ошибка отделять Бога от мира, Он и есть Адам, откусивший от яблока познания, неизбежно вышедший из рая ничто. 

 

  Почему сон, неужели Абсолюту чего-то не хватало? Да, осознания Себя. Даже абсолютная полнота без наблюдателя пуста, без деления на зеркало и отражение. Как и разум, всё в себе разделено, полярно динамично, мнимо антагонистично, временно оформлено. Океан не узнал бы, что он есть, если бы не на время подымающиеся волны, отражающие друг друга? Мир это волны Абсолюта, Его, искажённое представление о Себе. Иллюзия в преломлениях, но предмет сна – действительность вечной бездны. 

 

  Свободен ли Абсолют от зла, от неизбежности пребывать в иллюзии действия? Разве Он не крадёт у Самого Себя, когда срывает яблоко познания, не обречён на умирание, ради вечно сменяющейся жизни? Разве не предаёт вечность во времени, не разменялся на эйдосы, не лукавит пред Собой, когда ищет истину, ею пребывая? Разве не самообман: сегодня считать добром то, что завтра может стать злом? Он прыгает с кочки на кочку, живя на бескрайнем болоте неизвестности, и только осознанность – единственный указатель на Себя, на вечную ценность, вокруг которой добро и зло всегда относительны. 

 

  Возможна ли абсолютная свобода, или она всегда есть? Необходимость – просто её другая сторона? На глубине океан свободен от собственных волн, там он волен и от себя. Миром снов Абсолют освободился от пустоты, от совершенной свободы. Сновидения отбросили тень Сновидца, Он бы не был Собой, если бы оставался пустотой, Он – возможное в невозможном, Абсолют. Чего ещё пожелать от себя Золотой рыбке? Разве только свободы от своего всесилия, стать стариком и старухой у разбитого корыта и ограничить себя до трёх желаний. Стать свободной от безумства всевластия.