Онтологические прогулки

 

 

Как известно, в современной науке попытка решения проблемы происхождения жизни опирается на убеждение, что жизнь во вселенной возникла из неживой материи. Поэтому задача, которую ставят перед собой исследователи данной проблемы, заключается в поисках механизма, который показывал бы, как происходит качественный скачок из неживого состояния материи в живое. Для этого надо построить такую модель, из которой стало бы ясно, как сложнейшая машина ДНК (своего рода фабрика-автомат) возникает из массы находящихся в хаотическом состоянии многоатомных молекул.

 

Поскольку вариант внешнего воздействия на положение молекул наукой не рассматривается в принципе, считается само собой разумеющимся, что жизнь во вселенной зародилась случайно, в результате беспорядочных, длящихся миллионы лет, химических взаимодействий. Отсюда следует, что и процесс образования ДНК произошел в результате простого перетряхивания отдельных многоатомных блоков. Правда, по признанию большинства ученых, вероятность такого результата равна предположению, что некая мартышка может напечатать 66-й сонет Шекспира, просто беспорядочно барабаня по клавишам пишущей машинки. Поэтому, как выразился на Бюроканском симпозиуме в 1971 году один из основоположников современной молекулярной биологии профессор Крик, «мы не видим пути от первичного бульона до естественного отбора. Можно прийти к выводу, что происхождение жизни – чудо. Но это свидетельствует только о нашем незнании».

 

Думаю, однако, дело здесь не в незнании. Похоже, механизм перехода к живой материи от материи мертвой вообще не существует, и наука ищет в темной комнате черную кошку, которой там никогда не было. Как свидетельствует В.И.Вернадский, «в течение всех геологических периодов не было и нет никаких следов абиогенеза (то есть непосредственного создания живого организма из мертвой материи)… Живое происходит только от живого, организм родится от организма» [«Ноосфера», I, 12]. Иначе говоря, косная, мертвая материя и живая материя – это две разные, противоположные друг другу, субстанции.

 

Между тем, нельзя не заметить, что связь между косной материей и жизнью все-таки имеется: во-первых, жизнь нуждается в среде обитания, без которой она существовать не может, и косная материя как раз является такой средой. А во-вторых, живая материя, погибая, превращается в материю косную. То есть, с одной стороны, происхождение живой материи из косного вещества невозможно, но с другой – живая материя и косное вещество представляют собой единство. Значит, они как-то зависят друг от друга и чем-то взаимосвязаны. Можно ли представить такое устройство вселенной, в которой обеспечивалось бы сочетание косного вещества и живой материи?  

 

Оказывается, есть гипотеза, в которой такое сочетание возможно. Она существует с древнейших времен, хотя и категорически отвергается наукой. Это представление о вселенной как о живом организме. Еще Платон писал, что «наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом» [«Тимий» 30, b]. Неоплатоник Ямвлих полагал, что «мироздание является единым живым существом. Его части разнятся по своему местоположению, но вследствие единой природы стремятся друг к другу» [«О египетских мистериях» IV, 12]. А английский философ Беркли писал, что эти части расположены друг по отношению к другу в виде цепи или лестницы, в которой «каждое низшее существо является как бы вместилищем или объектом для следующего, расположенного над ним, которое помещается и действует в нем» [«Сейрис» 276]. Такой организм вполне может рассматриваться как объект, который содержит косное вещество и живую материю в единстве. Причем, подобное предположение не так абсурдно, как может показаться.

 

Нам мешает согласиться с этим предположением лишь привычка считать организмом только отдельного индивида. Но ведь совокупность индивидов, со­ставляющая кол­лектив особей (рой, стая, стадо и т. д.), тоже можно считать организмом! В нем, как и в индивиде, также происходят обменные процессы, он обладает коллективным разумом и коллективной волей, которые побуждают отдельных особей действовать согласованно! А живая экологическая система, в которой располагаются коллективы особей, – это тоже организм, в котором нет ничего лишнего, а отдельные части являются участвующими в его балансе органами. В свою очередь, совокупность разных экологических систем дает организм уже планетарного уровня, а совокупность планетарных систем дает вселенную. В точности как лестница Беркли.

 

Если принять эту точку зрения, тогда становится ясно, что неживая материя попросту не существует. Напротив, все живое! Все, что мы видим вокруг себя – реки, озера, моря, горы, звезды, планеты, галактики, – все суть не что иное, как части одного гигантского организма. Поэтому поиск ответа на вопрос, как живое происходит из неживого, полностью лишен смысла. На роль же такого организма, на мой взгляд, более всего подходит дерево. Мы не видим его целиком только потому, что сами, будучи его частью, способны воспринимать лишь его поперечный срез: мы видим отдельные его ветви, но не видим, где они соединяются. Поэтому эти ветви представляются нам автономными, не связанными друг с другом системами. На самом же деле все элементы этого дерева фундаментально взаимосвязаны. По-видимому, это и есть то, что мы знаем, как «Мировое Древо» древних религий.

 

На мой взгляд, данная версия гораздо более логична, нежели версия о происхождении жизни из неживой материи, и лучше соответствует наблюдаемым фактам. Почему же наука предпочитает исходить из заведомо тупиковых представлений? Я думаю, причины здесь две. Во-первых, это идущая еще от Лапласа наивная уверенность в том, что всю сложность мироустройства можно свести к двум-трем механическим взаимодействиям. Она обусловлена вполне иррациональной верой в отсутствие внешнего фактора. Но главная причина лежит не столько в логической, сколько в психологической плоскости. Это потрясение перед огромностью заполненной мертвым веществом вселенной и ничтожностью затерянной в этой вселенной жизни.

 

Как известно, в 1543 году, в Нюрнберге, было опубликовано сочинение Николая Коперника «О вращении небесных сфер». В нем опровергалась общепринятая в то время точка зрения о Земле как о центре мироздания и доказывалось, что Земля – только одна из множества планет, вращающихся вокруг Солнца. Значение этой книги как сугубо научного труда не шло ни в какое сравнение с тем поистине колоссальным переворотом в умах, которое она произвела в средневековом сознании. Обыватель вдруг увидел, что он живет не в уютной птолемеевой вселенной, где от края и до края можно добраться едва ли не пешком, а на планете, затерянной в бесконечных пространствах вселенной. Общее настроение, царившее в связи с этим открытием в европейском обществе, наиболее ярко выразил Паскаль, написавший около 1657 года: «Меня ужасает вечное безмолвие этих пространств».

 

Вот именно из этого, чисто психологического ощущения ужаса и возникло, я думаю, представление об огромной мертвой вселенной и крошечной, затерянной в безбрежных пространствах Земле. Неудивительно поэтому, что опубликованный в 1686 году капитальный труд Ньютона «Математические начала натуральной философии»  полностью следовал в русле вытекавшего из работы Коперника мировоззрения. Вселенная Ньютона оказалась гигантским часовым механизмом, главными атрибутами которого стали бесконечное пространство, бесконечное, текущее из прошлого в будущее время и мертвое вещество, которое движется в пространстве и времени под воздействием слепых механических сил. Жизнь в этой безжизненной вселенной, заполненной огромными массами вещества, просто не могла восприниматься иначе, как нечто случайное. Вот эта картина мира и стала основой всех научных концепций во всех областях знаний на ближайшие триста лет.