Проза

 

      Совещание, посвященное предстоящему столетнему юбилею Южносибирска, шло обыденно, скучно. Как ни старались чиновники городской администрации, ничего нового они предложить не могли. Ну, какая, спрашивается, новизна в запланированном всенародном митинге? А в концертах местной самодеятельности? Скукотища, рутина!

      «Нужна какая-то изюминка в этой пьесе, нужен драйв, - вполуха слушая докладчика, размышлял южносибирский мэр Николай Колпаков. – Нужно мероприятие, которое без остатка поглотит выделенные на празднование юбилея средства. Если у нас останется не оприходованным хоть один рубль, на тот год финансирование срежут».

      Соратники мэра, расположившиеся вдоль длинного стола, вяло перебирали заготовленные конспекты выступлений и украдкой позевывали: в помещении было душно. Некоторую активность, но явно не связанную с темой заседания, проявлял лишь референт руководителя города Иголкин. Этот молодой худощавый тип, примостившийся в дальнем углу стола, не обращая ни на кого внимания, увлеченно тыкал пальцем в планшетник. Лицо референта выражало удовлетворение.

      «Девок голых, что ли рассматривает? – подумал мэр. – Хотя какие ему девки, у него один мусор в голове. Что за поколение выросло: ни водки попить, ни с женщинами пофлиртовать - сидят, целыми днями уткнувшись в монитор, и живут там, за экраном».

      Сам Николай Колпаков, с утра до ночи занятый служением на благо общества, так и не пристрастился к интернету. Компьютер на его столе стоял больше для виду.

      «Что бы такого придумать? Может быть, организовать городской конкурс красоты? Ай, нет! Мероприятие хоть и зрелищное, но малозатратное. Не пойдет…».

      Высокий полет мыслей Колпакова прервала возникшая за столом перебранка:

      - Вам ли мне говорить об отсутствии свежих идей! – огрызнулся на чье-то замечание начальник отдела образования Семенов.    

      - Что я могу предложить, если у нас в стране нет национальной идеи? Что-что? есть? И какая же? Где бы хапнуть побольше да свалить подальше? А праздники всенародные у нас есть? Да не такие, куда моих школьников для массовки палкой сгоняют, а такие, чтобы в семейном кругу отмечали? Есть? Хоть один назовите.

      - День независимости России, - привел не совсем удачный пример заместитель мэра по строительству. Этот день был памятен ему лично – пришлось возводить новую трибуну на главной площади города.

      - От кого независимости? – разошелся Семенов. – Мы что, колонией чьей-то были? День независимости, по уму, надо праздновать в годовщину свержения татаро-монгольского ига.

      - Термин «татаро-монгольское иго» отменили, - вмешался политически подкованный мэр.

      - Термин отменили, а иго осталось. Историю, уважаемые, словоблудием и манипуляцией с цифрами не облагородить. История - наука точная.

      Мэр усмехнулся. Он понял, в чей огород камушек.

      Идея передвинуть годовщину основания Южносибирска на 14 лет назад принадлежала лично Колпакову. Доработать на посту главы города до 2029 года он не надеялся, а оставлять приемникам столь жирный куш, как федеральное финансирование столетнего юбилея областного центра, не желал. Посоветовавшись с губернатором, Колпаков отправил ученых по архивам, и они раскопали документы, позволившие на научной основе скорректировать дату основания Южносибирска в нужном направлении.

      Сделав пометку организовать проверку деятельности Семенова, выявить недостатки и наказать, Колпаков вновь погрузился в невеселые раздумья.

      А спор за столом продолжался:

      - Может быть, ты и русский национальный танец назовешь?

      - Казачок! – выпалил зам по строительству.

      - Чего, чего? – изумились присутствующие (после известных событий украинская тематика, мягко говоря, не приветствовалась). – Ты еще гопак в русские танцы запиши!

      - Ну, тогда не знаю…. Хотя, вот когда вприсядку коленца выделывают, как танец называется? Это же наш, народный танец.

      - Что-то ты, Иваныч, нынче чушь несешь! Где это ты видывал, чтобы молодежь на дискотеке вприсядку отплясывала? А молодежь - это и есть носитель национальной идеи. Если молодежь от твоих танцев под балалайку шарахается как черт от ладана, то это не национальная идея, а ретроградство!

      - Оба! – неожиданно воскликнул Иголкин. – А ведь это идея! Ретроградство как путь вперед… что-то в этом есть…

      Все присутствующие с негодованием обернулись на дерзкого клерка, но тот как ни в чем не бывало продолжил тыкать пальцем в планшетник.

      Колпаков сделал вид, что не заметил этой выходки, и совещание само собой продолжилось.

      Не стоит думать, что южносибирский градоначальник был сторонником разнузданной демократии. Скорее наоборот. Но папа у Иголкина, этого обормота с серьгой в ухе, работал в управлении делами президента. Кем работал -  неважно: может быть, крутым начальником, а может быть, простым сантехником, обслуживающим унитазы первых лиц в государстве. В любом варианте, сантехник из Кремля стоит в общественной иерархии куда повыше, чем мэр сибирского областного центра.

      К обеду совещание закончилось. Все разошлись. Иголкин, увлекшийся блужданиям по всемирной паутине, остался на месте.

      - Какая же идея посетила твою «светлую голову»? - не скрывая издевки, спросил его мэр.

      - Стегозавр. В организации юбилея города нам поможет стегозавр.

      - А это еще кто такой? Иностранец, что ли? Фамилия какая-то странная – Стегозавр…

      - Стегозавр, Николай Павлович, это такой доисторический ящер, динозавр. Вот он, - референт протянул планшетник руководителю города.

      На мониторе Колпакову предстало отвратительное зеленое чудовище, с непомерно толстым телом и маленькой змеиной головой. Спину ящера украшал двойной зубчатый гребень, на кончике хвоста торчали острые шипы. Словом, не животное, а отвратительная пакость, бред алкоголического больного.

      - Вот еще сообщение в тему, – референт вывел на экран коротенькую заметку местных новостей.

      - У нас палеонтологи откопали кости стегозавра? И что с того? Что ты предлагаешь, открыть в городе музей динозавров?

      - Какой музей, Николай Павлович! Кому они нужны, эти ваши музеи, кто в них ходит! Музей -  это и есть ретроградство, а стегозавр -  это путь вперед, это связь прошлого и будущего. Посмотрите на герб нашего города: французский щит, международная шестерня и колба, которую изобрели в Европе. Что в этом гербе нашего, исконно сибирского? Ничего.

      - А стегозавр… - начал догадываться мэр.

      - А стегозавр - наш земляк! У нас на окраине его кости выкопали. Никто на свете не оспорит, что этот ящер миллионы лет назад скончался на нашей земле.

      Колпаков критически посмотрел на герб Южносибирска и представил, как бы в верхней части щита, вместо безликой колбы, смотрелся доисторический монстр.

      - Все в России выдумывают себе новые символы: кто-то застолбил местожительства деда Мороза, кто-то прописал у себя Бабу Ягу. Но ведь на всех героев сказок не хватит.

      - Кто-то еще букве «Ё» хотел памятник поставить.

      - Вот, вот! – Иголкин постучал пальцем по монитору. – Нет новых символов, все и стараются, кто во что горазд: хоть букве памятник поставить, хоть слову из трех букв – лишь бы чем-то оригинальным выделиться, проявить нестандартный подход  в символизме. Им всем надо что-то выдумывать, ловчить, а у нас уже все есть. Стегозавр. Старинный символ города Южносибирска. Я бы даже сказал так: Южносибирск - это родина стегозавров.

      - Хорошо, Игорек! – мэр впервые назвал референта по имени. – Давай встретимся вечерком и поподробнее обсудим эту тему.

      Оставшись один, Колпаков стал в возбуждении расхаживать по кабинету:

      «А ведь этот сопляк прав! Идея со стегозавром свежа, оригинальна и должна понравиться молодежи. К тому же, замена городской символики потребует очень приличных средств. Сменим герб, за ним надо будет менять печати, бланки, вывески на административных зданиях. Непочатый край работы! Идея со стегозавром, пожалуй, не хуже чем затея с кулером».

      Именно с кулера, с аппарата для нагревания и охлаждения воды, когда-то началась стремительная карьера Колпакова.

      В 2009 году Николай Колпаков был избран главой администрации Лесопечорска, небольшого городка на юге области. Свою деятельность на посту мэра Колпаков начал с посещения районной поликлиники. Осмотрев обветшалый корпус больницы, поговорив с врачами и посетителями, он попросил испить стакан воды. Не стакан чая попросил, не кофе и не водки, а обычной водички. Кулера в поликлинике не было. Налить градоначальнику воды из-под крана никто не решился. Наступила неловкая пауза.

      - Это вы так о больных заботитесь? – зловеще спросил Николай Павлович. – Что у вас здесь творится, если я, глава города, не могу выпить стакан воды?

      Главврач поликлиники и сопровождающая Колпакова свита сконфуженно молчали.

      - О чем вообще в вашем балагане может идти речь, - взревел мэр, – если посетитель глоток воды сделать не может? Бардак! Вы все за такое наплевательское отношение к людям ответите!

      В тот же день скорый на расправу градоначальник осыпал подчиненных выговорами.

      Следующий визит Колпаков нанес в библиотеку, где история с кулером повторилась.

      Не прошло и месяца, как во всех общественных учреждениях Лесопечорска были установлены кулеры различных марок – у кого побогаче, у кого попроще. Глядя на реформы городского главы, кулерами обзавелись и частники. В народе начинания мэра одобрили.

      Суть заботы о горожанах: единственная фирма, поставляющая бутиллированную воду в Лесопечорске, принадлежала племяннику мэра. А еще точнее, самому мэру. Конкурентов у этой фирмы, естественно, не было.

      Монопольные поставки обычной питьевой воды по рентабельности быстро превзошли производство спирта из гнилой картошки. Все-таки картофель надо было выкопать из земли и доставить на спиртзавод, а воду в бутыли разливали прямо из городского водопровода.

      Скопив на обслуживании кулеров приличный капитал, Николай Павлович стал регулярно делать щедрые пожертвования в возглавляемый супругой губернатора благотворительный фонд.  Его приметили, оценили.

      В 2012 году губернатор вдребезги разругался с мэром Южносибирска и отправил его в отставку. В том же году Колпакова избрали главой областного центра.

      «Смена городской символики – это самая настоящая золотая жила, кормиться с которой можно не один срок. Губернатор, конечно же, отберет половину дохода, но если подойти к делу творчески… Племянника бросить на полиграфию, тещу на изготовление печатей… Активы в кипрские банки. Домик на берегу Средиземного моря... Главное - не спешить. Главное -  все тщательно проработать и обосновать».

      Вечером Иголкин продолжил излагать своё видение современного символизма:

      - Мое детство пришлось на начало «лихих девяностых». Времена, как вы помните, были эпические: крушение идеологии, распад Советского Союза и все такое. В наследство от прежней власти нам, детям, остались инфантильные герои русских народных сказок и рафинированно-правильные персонажи отечественных мультфильмов, которые, скажем прямо, больших симпатий не вызывали.

      - Тебе в детстве не нравились приключения Чиполлино?

      - Чиполлино – итальянец, он из другой оперы. Наши сказочные герои – это гнусавый Чебурашка да лоботряс Емеля.

      - А Незнайка? Он-то точно наш, отечественный!

      - «Незнайка на Луне», Николай Павлович, - это не детская книжка, это учебник политэкономии капитализма, написанный понятным, доходчивым языком. Незнайка там так, для фона.

      Мэр был вынужден согласиться: в переходный период половина страны изучала сущность рыночной экономики по Николаю Носову, а не по Егору Гайдару.

      - Итак, - продолжал Иголкин, - в девяностые года в сфере детского досуга образовался вакуум: старые герои не прижились, новые не появились. Но природа не любит пустоты, и в Россию хлынула западная культура. На мое поколение, на ту молодежь, что сейчас является самым активным драйвером общества, наибольшее влияние оказали персонажи саги «Звездные войны», Человек-паук и динозавры. Отбросим всех вымышленных героев – они, как ни крути, являются американскими брендами. Остаются динозавры.

      Референт сел напротив мэра, двумя касаниями пальца вывел на экран планшетника картинки с динозаврами.

      - Вот они, герои моего детства: птеродактили, тираннозавры, диплодоки. Они в то время были всюду: в киндер-сюрпризах, в книжках-раскрасках, в мультфильмах и кинофильмах. Фигурками динозавров играли, вкладышами из жвачки обменивались. Динозавров в то время, что называется, «знали в лицо».

      Колпаков знаком предложил сделать паузу и набрал пост охраны.

      - Михеев, тебе сколько лет? 29? Назови три любых вида динозавров. Достаточно.

      - Сколько назвал?

      - Двух. Двух вполне достаточно. А ты, Игорек, часом, проект нового герба не подготовил?

      Референт вывел на экран новую эмблему Южносибирска.

      - На гербе поменяем местами черный низ и красный верх. На черном фоне зеленый стегозавр. Под разделительной чертой из колосьев пшеницы оставим шестерню. Все вместе это будет означать: от старого к новому, от эпохи динозавров к научно-техническому прогрессу. Черный цвет - это тьма прошлого, красный – заря нового общества.

      - Мысль понятна: там, где гуляли стегозавры, мы построили прекрасный современный город…

      - И самое главное – никто не обвинит нас в плагиате или поклонению западным ценностям.

      - Разузнай поточнее, где именно откопали кости. Завтра вместе съездим, посмотрим, пощупаем, убедимся и тогда уже выйдем с предложением. Молодец, Игорек! Давай, до завтра!

      За ужином, в семейном кругу, Николай Павлович спросил супругу-домохозяйку:

      - Зин, назови хоть один вид динозавров.

      - Птеродактиль, - не раздумывая ответила жена.

      - Мать его, а ты-то откуда про них знаешь?

      - Сериал смотрела, «Затерянный мир».

      - Там стегозавры были?

      - Вроде бы нет. А ты, Коля, с чего бы это в палеонтологию полез?

      - У тебя, Зин, подружка, Маринка, она же скульптор? Она сейчас без заказов сидит? Пусть набросает мне эскизы скульптур: ребенок протягивает стегозавру цветочек, стегозавр задумчиво смотрит в небо и стегозавр стоит, опираясь одной ногой на шестерню.

      - Стегозавр, - это такой ящер с шипами на спине? Или с рогами?

      - Зин, в твои годы не знать, как выглядит стегозавр – это даже не смешно! Это мракобесие какое-то. Ретроградство…

      Только через неделю, раньше никак не получалось, мэр и Иголкин выехали на место раскопок.

      Лагерь палеонтологов располагался на опушке березовой рощи, метрах в ста от трассы Южносибирск - Томск. Вырытые ямы Колпаков осматривать не стал и сразу же направился под навес, где специально для него подготовили экспозицию из наиболее интересных находок.

      - Вот они, кости стегозавра, - глава экспедиции с гордостью продемонстрировал мэру останки доисторического монстра.

      Костей было немного, не больше десятка. Ни зубов, ни когтей, ни копыт, – ничего запоминающегося – кости как кости, только окаменевшие.

      Колпаков брезгливо потыкал пальцем в почерневшие от времени фрагменты скелета, поморщился от досады – он ожидал большего.

      - А это точно стегозавр? – подозрительно спросил он.

      - Конечно, он! – ученый-палеонтолог достал из отдельного ящика изогнутую заостренную на конце кость. – Вот хвостовой шип. Знаете, у этого вида динозавров был…

      - Я знаю, как выглядел стегозавр, - перебил его мэр. – А что шип то такой маленький? Или это кости детеныша?

      - Это останки молодой особи, ростом не больше индийского слона. Шип, кстати, не такой уж и маленький.

      - А зубов не осталось? А этих, как их, на спине такие, - мэр руками изобразил волны.

      - Пластины?

      - Точно, пластины! Их еще не нашли? Ищите, ищите, где-то должны быть. А пока, - мэр на секунду призадумался, – пока, на первое время, и шип сойдет. Очистите его, приведите в божеский вид, чтобы людям показать не стыдно было.

      На обратном пути референт вновь завел разговор о символизме.

      - У нас перед железнодорожным вокзалом установлен паровоз. Куда ни приедешь, в любом городе у вокзала обязательно стоит паровоз. Какого черта он символизирует? Тоску кочегара по утерянной работе? На мой взгляд, приезжего должен встречать символ города, а не отстойная груда металлолома с ближайшей свалки. Или вот памятник Ленину…

      - Но, но! Даже и думать об этом забудь!

      - А жаль! Неплохо бы вместо Ильича стегозавр смотрелся. Прогрессивно, свежо.

      - Ленин на площади – это памятник исторического наследия, и трогать его никто не даст. Паровоз - другое дело. Паровоз можно в детский парк переместить, пусть по нему детвора лазает. Ты, вот что, Игорек, хватит мне в уши свои прожекты вдувать. Подготовь-ка лучше небольшой доклад для губернатора. Так, мол, и так, в связи с находкой ученых…. Кстати, откуда они?

      - Из Красноярского университета.

      - Лучше бы из Москвы были, авторитетнее.

      - Из Петербурга еще авторитетнее, только как их сюда заманишь?

      Вечером у мэра в гостях была скульпторша Марина. С собой она принесла кучу карандашных набросков будущих изваяний. Кое-что Колпакову понравилось.

      - Смотри, Зин, неплохо бы вот такой памятник смотрелся на привокзальной площади?

      - Вот такой памятник, где он ногой опирается на шестерню, отлично бы смотрелся напротив мэрии. А у вокзала надо поставить вот этого, что смотрит в небо.

      - Напротив мэрии стоит памятник Кирову.

      - Ну и что? – вступила в разговор скульпторша, почувствовавшая многообещающий заказ. – Снесем Кирова к чертовой матери, и делу конец! Кто он такой, этот Киров, чтобы в центре города стоять?

      - Революционер.

      - Ага, революционер! Я вот всю жизнь на улице Халтурина прожила, и про него тоже говорили, что он революционер, а потом выяснилось, что Халтурин этот убийца и террорист.

      - Оставим диспут, - властно распорядился мэр. - Про Кирова даже в перестройку ничего плохого не говорили, так что пусть стоит, где стоял. Для стегозавров в городе другие места подберем.

      Визит к губернатору начался с пренеприятнейшего известия: в связи с увеличением числа субъектов Российской Федерации средства, выделенные на празднование столетнего юбилея Южносибирска, урезались ровно вдвое. Колпаков почувствовал себя обворованным. Перспектива прикупить домик в окрестностях Лимассола отдалялась на неопределенное время.

      В состоянии легкой прострации он вошел в кабинет своего босса и покровителя Александра Савченко.

      Александр Иванович тоже пребывал не в лучшем расположении духа. Уже вторую неделю он никак не мог решить, что же поместить в центре новой губернаторской награды – ордена «За доброту и милосердие». Все мыслимые атрибуты вверенного Савченко региона уже красовались на двух десятках областных орденах и медалях. Требовался эксклюзив.

      (Губернатор Савченко был щедр на награды. Ни одна московская знаменитость, посетившая область, не уезжала без красивой побрякушки).

      - Что у тебя? - вместо приветствия пробурчал губернатор.

      - Кости стегозавра нашли, - Колпаков начал доклад совсем не с того, с чего надо.

      - Где нашли, у тебя под столом? Ты ради этого ко мне пришел?

      Николай Павлович отбросил прочь все подсчеты грядущих убытков, мобилизовался и обстоятельно, со ссылкой на последние открытия палеонтологов, обрисовал губернатору необходимость смены городского символа.

      - Идея хороша, спору нет. Но, думаю, из Москвы на эту затею денег не дадут.

      - А своими силами, - робко предложил Колпаков.

      - У меня тоже лишних денег нет. Кстати, не подскажешь, что бы в центр нового ордена поместить? Вот, посмотри эскиз. Все хорошо, гармонично, а середина пустая.

      - Стегозавра, - не подумав, ляпнул Николай Павлович.

      - Стегозавра? – губернатор в задумчивости постучал карандашиком о столешницу. – А как будет сочетаться «добро и милосердие» с динозавром?

      - Награду надо переименовать. Назвать ее, например, «За вклад в экологию».

      - А что, недурно! К нам скоро певица Фёкла приезжает, вот я ее первой и награжу. Ты, Николай Павлович, когда надо, здравые идеи выдаешь!

      Южносибирский мэр горестно вздохнул: два отличных финансовых проекта накрылись медным тазом - ни тебе пышных торжеств, ни смены вывесок.

      - Ты не унывай, Николай Павлович, будет и на твоей улице праздник! Погоди, утрясется все в центре, устаканится, и тогда отожмешь с Москвы деньжат на стегозавров. А пока займись памятниками.

      - Памятниками? – поразился Колпаков. – Мне тут одни предлагали памятник Кирову заменить…

      - Оба, да кто-то тебе дельные мысли подсказывает! С Кирова и надо начать.

      Николай Павлович был поражен – губернатор говорил вполне серьезно

      - Кого же на его место поставить, стегозавра? – промямлил он.

      Савченко засмеялся:

      - Шутник ты, Коля! Стегозавра у себя на даче поставишь, а вместо Кирова нужен человек, символизирующий мощь и единство России. Например, император Александр I.

      - А чем Киров-то не угодил? – в голове у Колпакова все перемешалось, мысли поскакали одна через другую. Почему-то ему подумалось: «Киров мне этого не простит, а стегозавр на даче все цветы у Зинки сожрет».

      - Кто такой этот Киров? – повысил голос губернатор. – Чем он прославился, кроме того, что его какой-то проходимец застрелил? Вот говорят, что Киров был революционером, только никто не может вспомнить, где же это он революцию совершил? Почитай литературу, в октябре семнадцатого года в Смольном его не было, значит, к революции он имеет отношение пятое-десятое. А кто был в штабе революции? Троцкий. Мы же Троцкому памятники не ставим, а чем Киров-то лучше? Выйди на улицу и спроси у любого школьника, кто такой Киров. В лучшем случае скажут, что он изобрел трактор «Кировец». В худшем - вообще не вспомнят.

      - А почему именно Александру I памятник? – Колпаков нутром почувствовал, что сейчас ему будет нанесен последний, сокрушительный удар.

      - Не нравится первому, - усмехнулся Савченко, - установи второму. Или третьему. Наверняка, все они были достойнейшими государственными деятелями. Патриотами. Державниками!

      Количество всегда переходит в качество. Три имени «Александр» пространства для спора не оставляли.

      - Деньги на проектирование и установку памятника изыщешь из юбилейного фонда, - жестко подытожил губернатор. – Я думаю, что горожане обойдутся без праздничного фейерверка. Ибо фейерверк - это «деньги на ветер» в прямом смысле слова.

      «Это деньги на учебу дочки в Англии», - мог бы возразить Колпаков, но благоразумно промолчал.

      В мэрию Николай Павлович вернулся темнее тучи.

      «Проклятый губернатор последний кусок хлеба изо рта выдрал. Обобрал. По миру пустил, фигляр тщеславный! Тоже мне, Александр IV выискался. Самозванец».

      В приемной Колпакова дожидался Иголкин.

      - Ну как, одобрили проект? – настороженно спросил он.

      - Да пошел ты со своим стегозавром! – послал его взбешенный градоначальник.

      К вечеру Николай Павлович плюнул на все и напился. Верный водитель с трудом доставил его до дома. Жена, с не меньшими усилиями, уложила спать.

      Ночью Колпакову снился странный сон.

      Стояла поздняя осень. Николай Павлович, неизвестно куда и зачем, шел по усыпанной опавшими листьями аллее. Было холодно, и почему-то сильно хотелось пить.

      Вдруг мэр почувствовал опасность. Каким-то необъяснимым шестым чувством он ощутил угрозу сзади, со спины. Николай Павлович обернулся и увидел, что за ним попятам идет Киров Сергей Миронович. Тот самый, чей памятник ему велели демонтировать. На поводке Киров держал стегозавра величиной с крупного дога. Ящер от возбуждения неистовствовал: рвался вперед, бил хвостом о землю, рычал и скалил зубы.

      «Мать его, он разорвет меня в клочья! – с ужасом подумал мэр. – И какой придурок решил, что стегозавр был травоядным животным?»

      Рандеву с преследователями ничего хорошего не предвещало, и Колпаков трусцой побежал от них прочь.

      «Надо забежать в мэрию. Там охрана; там телефон - можно позвонить в полицию, пусть утихомирят этого Кирова».

      У бывшего памятника герою революции Колпаков остановился. Дальше идти было нельзя – по крыльцу городской администрации, покуривая папироску, прохаживался небритый субъект в кепке. В руке коварный незнакомец держал круглую бомбу с тлеющим фитилем.

      «Это убийца и террорист Халтурин! – догадался мэр. – Все, кранты, пропал!».

      Яростное хрипенье динозавра и топот сапог Кирова были все ближе.

      - Беги к реке! – с постамента сказал Александр IV. – Стегозавры плавать не умеют. В реке спасешься.

      - Это ты, сволочь, во всем виноват! – крикнул Колпаков памятнику и бросился в сторону набережной.

      «Как бы объяснить Кирову, что я не хотел его стегозавра на дачу увозить?» - лихорадочно думал мэр.

      За спиной раздалась команда: «Фас!».

      Николай Павлович набегу обернулся. Так и есть, мстительный Киров спустил стегозавра с поводка! Ящер, несмотря на толстое тело и короткие ноги, прытко помчался за жертвой. Колпаков добавил ходу, но поздно – динозавр успел вцепиться ему в ногу.

      От боли Колпаков проснулся, приподнялся на кровати, огляделся. Он был дома, в спальне. Рядом посапывала жена. Электронный будильник показывал пять утра.

      «Приснится же такое!» - подумал Николай Павлович и, прихрамывая, пошел на кухню испить воды. Жажда, мучавшая его в аллее, оказалась обыкновенным похмельем.

      Включив свет, Колпаков достал из холодильника бутылку минералки и из горлышка, жадными глотками, осушил ее почти до половины. Полегчало.

      «А что нога-то так болит, отлежал, что ли?» - мэр взглянул вниз и обомлел. Кровь застыла в жилах. Движение Земли остановилось. Все смешалось в доме Колпакова, и вымысел сменился страшной явью: на правой ноге Николая Павловича, пониже колена, алел свежий укус – двухсторонний отпечаток челюстей стегозавра.

      - Так это не сон,– простонал Колпаков. - Он догнал меня!

      В бессилье мэр опустился на табурет и долго сидел недвижимый. О чем он только не передумал за это время, что только ему не припомнилось!

      Но Николай Павлович был закаленным в аппаратных битвах бойцом и сторонником материалистического реализма. В потусторонние силы и мистическую чепуху он никогда не верил.

      «Всему на свете есть логическое объяснение», - решил мэр и принялся тщательно изучать пораненную конечность.

      Осмотр показал, что укус, несмотря на странные обстоятельства его появления, был самым настоящим: на икроножной мышце, с обеих сторон, челюсти стегозавра оставили широкий полукруглый вдавленный отпечаток. Крови на ноге не было, так что зубы у ящера не такие уж острые, как рисуют на картинках.

      «Пожалуй, эта тварь и вправду травоядная, - подумал Колпаков. – Если бы он был хищником, то клыками вырвал бы отсюда кусок мяса, а так даже кожу не прокусил».

      Боль в ноге так же не была игрой воображения – при легкой пальпации места укуса она усиливалась, становилась «стреляющей» куда-то в глубь мышцы.

      Единственный человек, которому мог довериться Колпаков, была жена.

      - Зина, Зин! – позвал он из кухни.

      Призыв пришлось повторить дважды. Умаявшись днем на фитнесе, супруга крепко спала.

      - Чего тебе? - раздраженно спросила жена.

      - Зин, меня стегозавр во сне укусил.

      - Всем ты хороший мужик, Коля, - позевывая, вздохнула Зинаида, - но с водкой в твои годы надо быть поосторожнее. Зачем ты вчера так напился?

      - Смотри сюда! – мэр показал ей на ногу. – Видишь, какой след? Это у него, у стегозавра, такие челюсти широкие. Он травоядный.

      - Надо бы зеленкой смазать, - предложила жена.

      - Зин, ты что, дура, что ли? – взвыл Колпаков. – Ты что, думаешь, что меня настоящий динозавр укусил? Ожил, мать твою, и в ногу мне вцепился?

      - Я не знаю, кто и когда тебя укусил, - с вызовом ответила жена, – но вчера, когда я тебя спать укладывала, на ноге у тебя ничего не было!

      - Откуда-то за ночь это появилось, - Николай Павлович задумчиво посмотрел на супругу.

      - Не смотри на меня так! – взвизгнула Зинаида. – У меня челюсти в два раза меньше, чем твой укус! Не могла я тебя так цапнуть, даже если бы рот на всю ширь открыла.

      - Но кто-то же укусил, – логично предположил мэр.

      Не сговариваясь, супруги отправились в спальню. По пути Колпаков ни за что ни про что пнул выползшего из темноты гостиной домашнего кота:

      - У-у, сволочь!

      - Коля, кот здесь не при чем! У него рот еще меньше моего.

      На коленях они облазили всю спальню, не поленились приподнять кровать. Потом, сантиметр за сантиметром, проверили весь дом и, конечно же, ничего не нашли. Да и где мог спрятаться в квартире ящер размером с теленка?

      Убедившись, что посторонних животных в доме нет, супруги вернулись на кухню. Осмотрев еще раз раненого мужа, Зинаида попросила рассказать ей весь ужасный сон. Колпаков, припоминая мельчайшие детали, поведал жене о Кирове, его сообщнике с бомбой и говорящем памятнике.

      - В отпуск тебе надо, Коля. Отдохнуть. Тогда всякая дрянь сниться не будет.

      - Зин, я все про отпуск понимаю. Но ты сама-то видишь, что укус настоящий! – Колпаков глянул на время и стал собираться на работу. От завтрака он отказался. Не до того было.

      - Где Иголкин? – первым делом, прибыв на службу, спросил мэр.

      - Николай Павлович, вы его вчера в отпуск отправили. Он сегодня к отцу, в Москву улетел.

      - Черт с ним, пусть летит. Без него разберемся.

      К обеду боль в ноге стала невыносимой, и Колпаков решил вызвать врача.

      Доктор был свой, проверенный, надежный человек.

      - Что-то я не пойму, кто вас укусил, - сказал врач, осмотрев ногу пациента. – Челюсти какие-то слишком широкие. На собачьи не похожи, мелкие животные отпадают. Кто вас укусил, Николай Павлович?

      - Стегозавр, - пробурчал Колпаков.

      - Стегозавр? – переспросил эскулап. – Он же травоядный.

      - Корова тоже травоядная, а укусит, мало не покажется.

      - Наверное, - врач пощупал ногу над коленом. – Здесь не больно? Так говорите, что вас укусил стегозавр? Что же, бывает, бывает… Вы, Николай Павлович, что вчера пили, а то от вас до сих пор таким перегаром разит!

      - Что бы я вчера ни пил, укус от этого не появится.

      - Метко сказано! Вот что, вы расскажите мне, все как было, а я постараюсь понять, чем вам можно помочь. Только, пожалуйста, ничего не надо выдумывать. Что было, то было. Я все пойму.

      Колпакову ничего не оставалось делать, как еще одному человеку поведать свой странный сон.

      - В моей практике был такой случай, - доктора не смутил рассказ ни про Кирова, ни про кровожадного стегозавра, - бандиты пытали бизнесмена, вымогали с него деньги. Пострадавшего они раздели до пояса и на его глазах включили в розетку утюг. Потом, незаметно для бизнесмена, утюг от сети отсоединили. В общем, когда совершенно холодный утюг прислонили к спине бизнесмена,  тот был уверен, что сейчас его прожгут до самого позвоночника…

      - И что дальше? – заинтересованно спросил Колпаков.

      - Я осматривал этого больного. У него на спине был обычный термический ожег, по контурам совпадающий с подошвой утюга, которым его «пытали». Сила самовнушения! Он ждал соприкосновения с раскаленным предметом и…, как бы это объяснить…, в общем, его ожог был результатом ожидания ожога. Если у вас с ногой то же самое, то никакого лечения не надо, само пройдет. А если это настоящий укус, то стоит поставить уколы от бешенства.

      - Нет, нет, нет доктор! Никаких уколов не надо. Будем считать, что ящер был не заразный.

      - Тогда прикладывайте на место укуса теплый компресс, попейте общеукрепляющие средства. И еще, я рекомендовал бы вам хороший, полноценный отдых. Съездите куда-нибудь, отвлекитесь от работы, позагорайте.

      - Да куда тут поедешь! – всплеснул руками мэр. – Юбилей города на носу. Спасибо вам большое, доктор! И еще, у меня настоятельная просьба…

      - Можете не волноваться, Николай Павлович! От меня ни одна живая душа не узнает о вашем стегозавре.

      Но кто-то, или жена, или доктор, проболтался. Скорее всего, врач. Слишком уж он скептически ухмылялся на прощанье, в историю с Кировым явно не поверил. А может жена шепнула какой-нибудь подружке «по секрету», и понеслось по всей округе! Теперь уже правды не узнать.

      Тревожный звонок об утечке информации прозвенел на следующий день. Так получилось, что Колпаков допоздна засиделся на работе. Спускаясь по опустевшему зданию к машине, он услышал голос технички бабы Маши, болтавшей с кем-то по телефону в конце коридора:

      - Я тебе точно говорю, его динозавр укусил. Да что ты, все уже об это знают! Сама видела, он стал прихрамывать…. Как укусил? Он с Иголкиным ездил на раскопки. Там один динозавр ожил и цапнул его за ногу.… Как ожил? Оттаял, говорят.… Наверное. Из мерзлоты его достали, он и ожил.

      Проклиная человеческую болтливость Колпаков, вернулся домой. Про себя он решил, что слухи, рано или поздно, сами собой рассосутся, и все утихнет. Главное, самому не начинать муссировать тему.

      Через два дня его вызвал губернатор. В кабинете Савченко, кроме его заместителей, находилось двое незнакомцев, на лица которых читалось слово «ФСБ». Контрразведка.

      - Показывай ногу! – скомандовал губернатор.

      Колпаков со вздохом обнажил конечность.

      - Откуда это? – все без исключения обступили южносибирского мэра. – Ты, Николай Павлович, честно отвечай, юлить не вздумай, а то хуже будет.

      «Если я им расскажу про сон, про Кирова, то они меня живо в психушку упекут», – и Колпаков начал темнить, недоговаривать, мол, лет пьяный спать – проснулся с травмой.

      Один из контрразведчиков смерил линейкой ширину укуса. Нехорошо хмыкнул.

      - Быть может, вы начнете свой рассказ с поездки на палеонтологические раскопки? – предложил он. – Зачем вы с Иголкиным отходили к лесу?

      - По малой нужде отошли.

      - Предположим, мы вам поверили. А кто может подтвердить, что в лесу вас никто не кусал?

      - Иголкин. Больше с нами никого не было.

      - А где сейчас этот ваш Иголкин? А-а, в Москву уехал.… Скрылся, значит. Понятно. Давайте дальше. Что вам показывали палеонтологи?

      - Кости стегозавра.

      - Уже ближе, уже лучше, Николай Павлович. Заметьте, до сего момента слово «стегозавр» никто не произносил. И что же стегозавр, что он делал?

      - Лежал в разобранном виде. Зачем вы у меня спрашиваете, что там нашли ученые? Не проще ли у них самих спросить? – начал нервничать Колпаков.

      - Спросим, и до них очередь дойдет.

      - Уехали твои палеонтологи, - встрял один из замов. – Вслед за Иголкиным смылись.

      - С какой глубины ученые достали стегозавра? – продолжал чекист. -  С вечной мерзлоты?

      - Понятия не имею. Я там ямы не замерял! Кости осматривал, в руки брал, а в ямы не спускался!

      - Брал, значит, стегозавра, в руки, к себе прижимал…. В руках он и оттаял… так ведь, Колпаков? А потом, потом что было?  Он от вас в лес убежал, и вы с Иголкиным пошли его искать? Так было?

      Повисла неприятная тишина. Николай Павлович молчал. Спорить было бесполезно.

      - Вот что, - губернатор уселся на свое место, посмотрел на портрет президента на стене, сверил с ним свое решение и продолжил прокурорским тоном, - я не могу допустить, чтобы у нас во главе областной столицы стоял человек, замешанный в каких-то темных историях. Жители области нас не поймут. А посему…

      Все присутствующие напряглись. Колпаков обреченно понурил голову.

      - А посему, я отстраняю Николая Павловича Колпакова от должности главы города и выношу вопрос о его отставке в городской совет народных депутатов.

      На том и разошлись.

      Не прошло и недели, как депутаты дружно попросили Колпакова на выход.

      Свергнутый Колпаков не смог больше жить в Южносибирске и перебрался в другой город. Финансовое положение Николая Павловича (зря, что ли, столько лет у власти!) позволяло ему вести достойный образ жизни: принимать гостей, выезжать на охоту и ездить в отпуск за границу. Работать он устроился в частную фирму, стал выпивать по пятницам.

      - Вот так-то, друзья, - частенько, во время застолья, жаловался на жизнь бывший мэр, - всю карьеру мне эта сволочь поломала! Один раз стегозавр за ногу тяпнул, и все поспешили от меня избавиться! Все открестились, как от прокаженного. Нет правды на этом свете. Нет!

      Собутыльники охотно соглашались:

      - При нынешней жизни правды не найти!