- Он обещал вернуться. 
- Кто?
- Бог. 
- Разве Он что-то кому-то обещал?
- Да. 
- А может это мы, через Него, обещали себе: не воровать, не калечить, не убивать друг драга, и, даже больше: помогать друг другу, совершенствоваться и беречь землю, как зеницу ока?
- Он всё изменит, мы не в силах, на нас грех, мы можем только верить и надеяться на Его прощение. 
- Неужели Ему, а не нам, наводить порядок в нашем доме?
- Да, Он будет снова мыть наши ноги. 
- Так, наверное, Бог этим хотел сказать, что Он не больше нас, и в каждом видит Себя? Только мы не хотим Его замечать, хотя смотрим Его глазами. Плохо, что мало, кто понимает Его, как, впрочем, и самих себя.  
- Он велик, мы – песчинка у Его ног, просто Он  любит и жалеет нас. 
- А можно ли измерять сознание или душу, в которых помещается мысль о Боге и Его величии? Как можно в коротком временном разуме поместить мысль о бесконечности и вечности Бытия, или Божественного Разума? И, если это Он думает за нас, так почему мы не вправе использовать Его мысли всем во благо, ведь все мы – это Он?
- Богохульствуешь, мы – лишь глина, Его творение. 
- Но разве в своё творение истинный мастер не вкладывает всю душу и дух? Неужели глина так и остаётся глиной, даже в руках такого Мастера, как Бог? И разве содержимое сосуда тоже глина?
- В том-то и дело, что глине – глина, а душа – Богу!
- Зачем Ему Душа обратно, если Он вложил Её в нас не ради забавы или эксперимента? Если Он размножил Себя в нас, ради Царства Любви?
- Царство Любви в раю, а на Земле глина получает обжиг, и душа зреет в сосуде, как вино. Однако, если он дырявый и с трещинами, вино превращается в уксус. 
- Кто сказал, что Земля не Царство Божие, и наши души не в божественных одеждах? Наверное тот, кто слеп и бесчувственен, или тот одержимый глупец, который решил построить своё счастье на несчастии других. 
- Мир, в любом случае – страдание, испытание глины на прочность, кому в рай, а кому в ад. 
- То есть сотворив нас, Бог, не уверенный в Своём мастерстве, создал испытательный полегон? Или даже не так, Он дал нам свободу самоопределения, зная ущербность Своего творения, ведь Он использовал глину, которая валялась у Его ног и, почему-то, не была Его частью. Неужели есть нечто, что больше Бога и Он строит не из Себя, а из какой-то, вдруг взявшейся из ниоткуда, вечной и бесконечной бездны? Но существование двух вечностей абсурдно, ведь тогда одна должна когда-нибудь закончиться, оставить место для другой, а значит, они обе не вечны. Тогда возникает два вывода: либо глина сотворила Бога, либо всё-таки глина – Его неотделимая часть. 
- Глупец, место у бездны, а вечность у Бога! Он вездесущ, однако время не может Его ухватить. 
- Но если пространство и время имеют начало, и бесконечность заложена лишь в их возрастании, тогда тем более, они часть чего-то большего: вечности, Бога! Или ты считаешь, что Он слепил Бытие из Своих отходов, и мы живём в них, как черви, и можем только умолять Его вернуть нас к Себе?
- Я не знаю, из чего Бог сотворил мир, но явно не из Себя, ведь Он – само Совершенство, а мир несовершенен. 
- А может, несовершенны наши желания? Мы хотим летать, как птицы, но не обращаем внимания, что наше сознание в одно мгновение может пролетать и охватывать огромнейшие пространства и глубины бытия. И даже, когда мы уже летим со сверхзвуковой скоростью, мы хотим лететь со скоростью света, хотя, должно быть, ещё быстрее летают мысли в нашем разуме. 
- Так что, Бог уже вернулся? Он в нас?
- Он никуда и не уходил.