Рейтинг публикаций

...Грин начал со смерти и с тех, кто ей служит. Он изначально уловил в терроре самое важное — не социальный протест и не крайнее средство политической борьбы, а подсознательное патологическое нежелание жить, борьбу любви и ненависти к жизни в человеческой душе, поражение первой и победу второй и — как следствие стремление убивать себя и других. Увидел — и от этого призрака отшатнулся, но успел его запомнить и запечатлеть.

Слухами о «Вавилонах» полнился весь уезд. Говорили, будто девиц легкого поведения, доставляемых для «Вавилонов» из губернского города, однажды вымазали ваксой, чтобы придать им облик смуглых хананеянок.

<Рыбных четвергов> не вернуть... Но тучи информационного поля сгущаются (скоро выборы), и литературной критике пора вставать в строй.

...человеческая личность таит в себе суицидное состояние, способность к суициду, в качестве изначального критерия своего духовного генотипа.

Так вот, теперь главное.

Почему Тютчев для меня был из ряда вон? – Потому, что каждое стихотворение (ну за редкими исключениями) у него не построено на столкновении двух «хорошо», которые друг другу противоположны. Каждое у него предъявляется непротиворечивым образом. То есть, в моей системе ценностей, он не тянул на гения. А что он – гений, всё кричит...

Мой замысел состоит в том, чтобы показать Е.П. реальным и действительно действующим явлением русской культуры и русской духовной философии. Но даже эта, казалась бы, рутинная биографическая операция, в виду сложности самого субъекта Е.П., обращается, по сути, в особую философему...

Эта статья была уже написана, когда пришло известие о смерти мэтра.

Я объяснил, что сегодня в полвосьмого утра стал папашей, а теперь вместо напутствий и добрых слов вынужден внимать ревнивой бабьей ахинее. Она слушала меня, чуть ли не всхлипывая. Поздравила, подивилась, что Наташа смогла выносить двоих, сохранив это в тайне.

В.И. Кельсиев переводит для православных (!) не Ветхий завет, но ТАНАХ. Понятно, что его христианину читать не зазорно, равно как еврею — Ветхий завет. При этом и тот и другой ясно должны сознавать, что читают. Посему греческий перевод может быть призван для понимания темных мест в ТАНАХе, но не с решающим голосом! В то же время, переводя Ветхий завет с иврита, не учитывать Септуагинту и под ее влиянием возникшую русскую традицию, никак невозможно! Одним словом, ТАНАХ и Ветхий завет, как в оригинале, так в переводе, — разные книги, очень близкие, во многом почти всегда совпадающие, и все-таки разные.

Если бы любая революция вырождалась в философские диспуты на агоре (= площадную брань), в мире стало бы (еще) больше теорий, но меньше робеспьеров, возможно.

... вопреки утверждению Михалкова, что общество представляет собою вертикаль власти и горизонталь культуры, мы утверждаем, что существо общества составляют земля и люди, где нет никаких вертикалей и горизонталей, поскольку в вертикали власти и горизонтали культуры отсутствуют земля и люди.