Жизнь как есть

Не так давно – по историческим меркам, разумеется, – Верховный суд США принял историческое решение, узаконившее однополые браки во всех штатах Америки. Половина страны ликовала. Вторая, как говорят в России, – была в шоке.

Русскоязычный фэйсбук тоже не остался в стороне. Тема однополых браков оказалась такой же острой и конфликтной, как и проблема Украины. Люди разных ориентаций (идеологических) ругались, хамили и крыли друг друга матом, как-будто от решения вопроса с ЛГБТ наступит мир во всем мире.

Я еще помню времена, когда подобный вердикт Верховного суда в Америке был просто немыслим. Соединенные Штаты всегда были традиционной, пуританской страной с очень сильной религиозной закваской. До второй Мировой войны здесь давали тюремный срок за адюльтер. В шестидесятые – увольняли с государственной службы за гомосексуализм. Когда я в бассейн приходил в наших советских плавках, то мне делали замечание. Плавки в Америке принято носить до колен, никак не выше.

Так вот, тридцать лет назад, когда мы переехали в Америку, из десяти статистических американцев девять верили в Бога, восемь еженедельно посещали церковь, семеро – ежедневно молились. Две трети американцев были против легализации однополых браков, и максимум, что позволяли себя лидеры демократов, это полустыдливо упоминать о возможности гражданских союзов для секс-меньшинств.

За прошедшие пятнадцать лет культурные настроения в стране резко переменились. Демократы открыто ратовали за полное равноправие между различными сексуальными ориентациями. Более половины населения Америки их поддерживало, а противники однополых браков впервые оказались в меньшинстве, хотя и небольшом (пока).

Надо сказать, что Америка тут шагает не впереди планеты всей. Она лишь догоняет Европу, во многих странах которой, легализация гомосексуализма – давно пройденный этап. Соединенные Штаты отстают от матушки-Европы примерно на два-три поколения.

Европейцы впервые серьезно столкнулись с кризисом религиозных ценностей и традиционной морали на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков. Молодежь взбунтовалась, бросила вызов приличиям и пустилась во все тяжкие. В набожной и до поры до времени провинциальной Америке молодежные бунты начались лишь полстолетия спустя – в шестидесятые годы двадцатого века.

В Советском Союзе шестидесятники – это дети оттепели, давшие стране новый всплеск русской культуры. В Соединенных же Штатах шестидесятые – это времена битников, хиппи, антивоенных демонстраций и экспериментов с наркотиками. Ну и, конечно же, сексуальной революции.

Как в Европе, так и в Америке, корни этих настроений уходят в эпоху и идеологию европейского Просвещения, захватившего умы западного мира в восемнадцатом столетии.

Просветители, как известно, ратовали за автономию и самодостаточность человеческого разума, который, по их понятиям, был способен и без Божественной помощи разобраться в загадках вселенной и обустроить человеческое сообщество ко всеобщей выгоде. Они провозгласили отделение церкви от государства с тем, чтобы каждый из этих институтов занимался своим делом и не вмешивался, как говорится, в чужую епархию.

В результате, государственной власти было отказано в праве запрещать или преследовать религиозные движения, которые стали отныне мирно соревноваться друг с другом. А религиям запрещено было вмешиваться в процесс гражданского законодательства.

Отделение религии от государства принесло много пользы, поскольку духовные традиции, развивашиеся в течение тыслячелетий, поддерживали многие отсталые и репрессивные социальные нормы и установления. Новый Завет, к примеру, оправдывал рабство. А Коран – вдобавок к рабству, еще и многоженство.

Вместе с тем вспомним, что Иисус Христос в Нагорной проповеди запретил развод, и христанские церкви всерьез старались соблюдать эту заповедь. Теперь же, после разделения церковных и гражданских властей, распад семьи стал обычным и повсеместным явлением. В Соединенных Штатах более половины брачных союзов заканчиваются расторжением супружеских уз.

Так что отделение религии от государства имеет свои плюсы и минусы, но полное их разделение в принципе невозможно. Религия и государство – как пространство и время, которые кажутся различными, но в действительности представляют из себя единый пространственно-временной континуум. В религиозно-государственной сфере такой точкой сопряжения является мораль.

«Чистый разум» не может генерировать нравственные ценности.  Понимание того, «что такое хорошо, а что такое плохо», задается религией и переводится на язык законов государственным установлениями. Поэтому при формальном отделении религии от государства страдает прежде всего мораль и – как главное выражение нравственных норм общества – институт брака и семьи.

Полное отделение церкви от государства неминуемо приведет и к окончательному разрушению института семьи, имеющего религиозную санкцию и служащего основой нормального функционирования общества.

Причем это разрушение будет проходить под оптимистическими лозунгами вроде «прав человека», «all we need is love», и тому подобного. Из всех щелей повылезут всякие педофилы, зоофилы, некрофилы и прочие любители подпорченной клубнички.

Это по части теории. Что же до практики и так называемых «парадов гордости», то предпочитаю промолчать, дабы не забросали камнями. Позволю себе лишь процитировать моего любимого Сенеку, наставлявшего две тысячи лет назад своего духовного воспитанника Луцилия: «Тот дошел до предела несчастья, кого постыдное не только услаждает, но и радует. Нет лекарства для того, у кого пороки стали нравами».