Орфей там –
Константин Мамаев –
(07/09/2023)
Орфическая поэзия не размещает человека в ту или иную конкретность: сама эта конкретность помещена в абсолютную ситуацию: жизни и смерти, демонического и божественного, природного и космического. Это не нами придумано.
Орфей здесь –
Константин Мамаев –
(05/09/2023)
...достоверность присутствия – это и есть та незыблемая скала, на которой отстраивается внешнее пространство орфического мифа.
Русский Орфей –
Константин Мамаев –
(27/08/2023)
В последнее время в новых поэтических стратегиях Эвридикой оказывается сам язык. Он опережает Орфея, заслоняет, затеняет и упраздняет его. Орфей беспомощно озирается, но не видит Эвридику. Орфей опять мертв, но иной смертью.
Текстура китайского ландшафта –
Константин Мамаев –
(16/05/2023)
В китайском ландшафте нет сингулярного, он тотален: мир всегда таков …спущен с облаков. (Пастернак) Его богатство – бинарные ритмы, и это – все. Гобелен мира замыкается сам на себя, не допускает ничего иного. Самодостаточен и исчерпывающе полон.
Черты священного лица (Онегин) –
Константин Мамаев –
(08/12/2022)
...Сущее приведено к бытию, оно названо как таковое. Не это ли придает классической повествовательной технике черты священного текста?
Итак, Итака ( "Улисс" Дж. Джойса) –
Константин Мамаев –
(11/11/2022)
Начиная с главы Быки Солнца скриптор пускается, наконец, в большое плаванье. Он и есть подлинный Улисс. Он трижды испытывает беспредельное, пускается в безграничное, но трижды поворачивает вспять.[15] Джойс становится Улиссом. Он принимает вызов бесконечного в человеке, в литературе, в охватывающей человека пустоте обезбоженности, но он всякий раз отступает вспять.
Куда же? – Только в центр.
Куда же? – Только в центр.
Итак, Итака ( "Улисс" Дж. Джойса) –
Константин Мамаев –
(10/11/2022)
Для всякого сингулярного текста надо искать матрицу объяснения начиная с нуля. С литературоведческого нуля, но не с нуля вообще.
Принстоунхендж –
Константин Мамаев –
(24/12/2020)
...это чреда изображений (скажем, рельефов) или же ряд скульптур, или колонн более или менее тождественных. В принципе он не имеет конца (бесконечен). Этот ряд сливает место и время. И притом таким образом, что время-местная очередность оказывается телесной и как таковая сподручной. Она размещает человеческое существо внутри себя, как бы присваивая его. Способность к присвоению – сущность орнамента.
Мул без узды –
Константин Мамаев –
(06/11/2019)
...В осколках слов есть своя полуправда. Полуозначенность. Ей не пристало имя недоговоренности, но пристало имя папируса: недописьма. Тогда втягивается в пространство игры сама мера понятности. Мы спутаны в означающем. Пред текстами Мазепы я чувствую себя глухонемым Шампольоном.
Из Рильке. Контр-строфы –
Константин Мамаев –
(16/07/2019)
Там, где уже детьми \ мы навсегда искажены ненавистью, \ вы были как хлеб пред причастием.
