Я был ребёнком маленьким, когда, \ С игрушками играя, взял я в ручку \ Диковинную новую игрушку: \ В траве на солнце нежилась она. \ Её зажал в ручонке я, а дед мой, \ С лицом, белее мела, стал меня \ Упрашивать, чтоб я ему отдал \ Забавку эту, но ещё сильнее \ Я сжал в ладошке диво-скорпиона. \ Тогда отец мой добрый подскочил, \ Взяв то, что было под рукой – и тут же \ Отрезал хвост разящий и клешни. \ Садовых ножниц лязг я помню, так же, \ Как помню огорчение моё.
Теперь с верхушки дней и лет я вижу: \ Случайностей на свете не бывает.

В больших количествах и от многих людей \ расходились дискретности всяких идей \ в отношении будущего без прошедшего века \ во имя всех благ для всего человека, \ которые якобы значимы были, \ ибо всё неизбежное в сущем корили. (...)
Идёт демонстрация новых чувств \ из старых, невыученных искусств \ против некоторых, как бы не бывших \ и противоправие учинивших.

Много дорог и на каждой – урок.

Меня всегда поражала способность интеллектуально обусловленных направлений (будь то поэтическая школа, школа искусства или отдельные ее представители), и ее a priori взятая уверенность в том, насколько непогрешима эта доктрина. Насколько она единственна в своем роде.