Литературная критика

="03_131.jpg" hspace=7> Северянин

Ну вот, как я ни старалась быть предельно точной и внимательной к
мелочам, как ни настраивала себя на серьезный лад, садясь за
очередную главу свой истории, а все-таки с Северянином опять
прокололась. Только я написала, что этот царственный поэт
никогда бы не опустился до такого презренного занятия как
перевод, как опять получаю письмо из Эстонии от все того же
компетентного человека, в котором он пишет, что Северянин в
последние годы своей жизни чуть ли не одними переводами и жил, и
переводил он – кто бы мог подумать – главным образом с
эстонского. Заглянула в Литературную энциклопедию и глазам своим
не поверила: Северянин переводил еще и с немецкого,
французского, польского, сербского и… даже еврейского. Надо же! С
ума можно сойти! А я-то думала… Более того, Северянин сегодня
в Эстонии известен чуть ли не исключительно как переводчик
эстонского поэта Хенрика Виснапуу. Вот так! Как говорится,
век живи – век учись! Ученье - свет, а неученье – тьма!
Знание – сила!… А с другой стороны, пускай думает лошадь, у нее
голова большая!.. Вот, разве что, эта последняя поговорка
меня немного утешает. Или же еще: много будешь знать - скоро
состаришься! Именно! Состаришься и проведешь остаток своих
дней за переводами великого сенегальского поэта Леопольда
Сенгора, сына Инчу-Чуна. И самое смешное, что тебя даже
абсолютное незнание какого-нибудь местного суахили не спасет, а
вполне хватит французского, потому что Сенегал - бывшая
французская колония, и этот Сенгор, не будь дураком, писал
по-французски. И вот тогда-то ты и пожалеешь, что в детстве тебя
зачем-то выучили французскому. И еще как! Это знание тебе выйдет
боком…


Но шутки шутками, а одна моя подруга в Париже в свое время пыталась
окрутить сына африканского царька. Собой этот потомок
древнего царского рода очень сильно напоминал лягушонка:
маленького росточка, весь сгорбленный, с приплюснутым лбом, толстыми
вывернутыми наизнанку губами, да еще с каким-то невероятно
темным цветом кожи на лице, а вот ладони у него почему-то,
наоборот, были светлые, не то чтобы совсем белые, но гораздо
светлее, чем лицо. Короче говоря, ни дать, ни взять, вылитый
Сенгор, если только верить портрету в книге его стихов,
которые я когда-то в школе вынуждена была учить на французском в
качестве задания по внеклассному чтению. Однако правильно
написал один русский поэт: «Что есть красота? Сосуд она, в
котором пустота!» И моя подруга точно так же считала! Потому
что этот маленький черный принц жил в совсем не маленьких
роскошных апартаментах, да еще в самом центре Парижа, на улице
Лепик. Однако этот уродливый негр не захотел связывать свою
судьбу с моей приятельницей, несмотря на то, что внешне она
была очень эффектная блондинка, а просто, как бы это
поточнее выразиться, немного «попользовался» ею и бросил. В
результате, от всех этих переживаний она даже угодила в дурдом, и
мне пришлось какое-то время носить ей туда передачи. Но,
может быть, это и к лучшему, а то еще неизвестно, где бы она
могла оказаться на старости лет, и чем бы ей пришлось тогда
заниматься. С каких языков и на какой переводить! Но хорошо
еще, если переводить! Сидела бы она сейчас в какой-нибудь
жалкой лачуге в Африке и пряла на прялке пряжу, чтобы добыть себе
деньги на пропитание. Потому что в Африке постоянно
случаются всевозможные перевороты и революции, и тот, кто был всем,
запросто в любой момент может стать ничем. А так она сейчас
совсем неплохо устроилась, нашла себе нормального мужа и,
насколько я знаю, часами просиживает у телевизора, ничем
особенно себя не утруждая… В иные минуты я ей очень завидую, но
стараюсь не подавать вида, потому что, мне кажется, она, в
свою очередь, втайне сильно завидует мне, так как я для нее
писательница с мировым именем, а она – самая обыкновенная
домашняя хозяйка.


Ну да ладно, ладно… Порой я и сама на себя удивляюсь, откуда у меня
такое предубеждение против всяческих знаний! Может быть, это
как-то осталось на бессознательном уровне и связано с
детскими впечатлениями от разных приключенческих фильмов. Ведь
чуть ли не в каждом из них какой-нибудь матерый преступник или
же одноглазый пират, склоняясь над еще не успевшим
окончательно охладеть трупом своего бывшего соратника, зловещим
голосом произносил: «Он слишком много знал!» Да уж,
насмотревшись в детстве подобных фильмов, человек поневоле на всю жизнь
сохранит в своей душе глубокое недоверие к знаниям.
Удивительно, что в советские времена то и дело устраивались всякие
кампании по улучшению общего морального и физического
состояния народа - например, во время борьбы с пьянством даже из
песен и классических романсов выбрасывались любые упоминания
алкоголя вроде «Поднимем бокалы, содвинем их разом…» - а вот
о серьезной пропаганде знаний, кажется, так никто толком и
не задумался. Поэтому выпускники советских школ и детсадов и
остались на всю жизнь чуточку дефективными, даже если их
родители, воспитательницы и учителя постарались их в детстве
чему-нибудь научить. Во всяком случае, я сама это очень хорошо
ощущаю, ибо бессознательно до сих пор испытываю чуть ли не
панический ужас перед всякими знаниями, хотя прекрасно отдаю
себе отчет в том, что все это глупости и предрассудки…
Главное - найти источник этих страхов, понять, что это из
фильмов, и тогда все постепенно пройдет.


Однако самый царственный русский поэт известен сегодня в Эстонии
исключительно как переводчик Хенрика Виснапуу! Надо же! Вот так
проходит слава земная! И я тоже сегодня во Франции известна
главным образом как переводчица Селина. А ведь всего
несколько лет назад у меня на родине на презентации моих книг
выстраивались целые толпы поклонников, и некоторых из них даже
туда не пускали, настолько там было тесно от скопления людей!


Вот на днях я перебирала свои старые бумаги и натолкнулась на одну
газетную заметку о себе, содержание которой показалось мне
настолько нереальным и далеким, что эту заметку, пожалуй,
сегодня впору было бы уже публиковать где-нибудь под рубрикой «О
чем писали газеты в прошлом веке». А ведь и вправду, если
вдуматься, хотя описанные в ней события и происходили
сравнительно недавно, но все равно уже в прошлом веке…

«Книжная полка.

Хорошенького понемножку. К сожалению, это так. К сожалению, тираж
хороших книг нынче невелик - например, роман Маруси Климовой
"Домик в Буа-Коломб" издан тиражом всего 100 экземпляров.
Однако спасибо "Митину журналу" и за эту сотню, иначе текст так
и остался бы для нас тайной.


18 сентября в Art-Collegium состоялась презентация книги, на которой
критик и искусствовед Михаил Трофименков сказал, что
писатель Маруся Климова куда значительнее тех авторов, которых она
переводит: "Селин и Жене должны плакать от зависти".
Художник Тимур Новиков, оформивший книгу, сообщил изумленной
публике о том, что Марусе Климовой присуждена Рокфеллеровская
премия "За литературную хватку и создание образа русского
интеллигента с человеческим лицом". Я, оставив в стороне
соображения приличий, сразу спросила у счастливого автора о денежном
содержании премии - оно составляет три тысячи долларов,
поэтому поздравления были небезосновательными, особенно по
нашим временам.


Маруся Климова, она же Татьяна Кондратович - не только писатель, но
и журналист. Она корреспондент "Независимой газеты" и радио
"Свобода". По собственному признанию Тани, журналистская
работа все больше мешает писательскому творчеству, поэтому она
в скором времени намеревается от нее отказаться. На мой
резонный вопрос - на что же тогда жить?! - Таня ответила, что
надеется на издание своих книг за границей. Первый роман
Маруси Климовой "Голубая кровь" переведен на итальянский,
японский и французский языки, скоро появятся немецкий и чешский
переводы. Первое зарубежное издание намечается в Париже в
издательстве "Граси", второе - в Италии, в издательстве "Воланд".


Гостей вечера интересовало, как сосуществуют Маруся - героиня
романов, и Маруся - журналист. "Очевидно раздвоение личности", -
задумчиво ответила Маруся.


Как бы то ни было, новые книги выходят, что в наши мрачные времена
поистине достойно удивления, радости и подражания.


Татьяна ВОЛЬТСКАЯ. На снимке А. ВОЛКОВОЙ: Маруся Климова. (Невское
время No 173(1815) 23 сентября 1998 г.)»


Но вернемся к Хенрику Виснапуу и его переводчику Игорю Северянину.
Кто сегодня в России знает этого Хенрика Виснапуу? Да,
кто?!.. Боюсь, что практически никто! И вот это обстоятельство
кажется мне самым печальным и поучительным во всей этой
бесконечно грустной истории. И я вовсе не хочу сказать, что этот
Хенрик Виснапуу тоже является дикарем и сыном Инчу-Чуна,
обитавшим некогда в одной из колоний России, но так почему-то и
не удосужившимся научиться писать по-русски. Последнее,
возможно, даже и к лучшему! Иначе бы, чего доброго, Северянину в
конце жизни пришлось его переводить обратно на эстонский. А
это уже было бы явным перебором даже для нашего
абсурднейшего из миров!


Напротив, я нисколько не сомневаюсь, что Виснапуу является тончайшим
и проникновеннейшим поэтом, раз уж его взялся переводить
сам Северянин! Меня, скорее, смущают явные пробелы в
собственном образовании. Почему я никогда не слышала эту фамилию? И
вообще, что я знаю об Эстонии кроме того, что это родина
Георга Отса, Йака Йоллы и Тыниса Мягги? Я не уверена даже, что
правильно пишу все эти фамилии. Зато в моей голове постоянно
вертятся какие-то фантастические грузинские имена вроде
Галактиона Табидзе или же Ираклия Абашидзе, не говоря уже о Важа
Пшавеле и Шота Руставели. Еще бы! «Рыцарь в тигровой шкуре»
– это чуть ли не более значительное произведение, чем
«Слово о полку Игореве»! Так, во всяком случае, мне внушали с
детства, и имена этих поэтов я хорошо запомнила, хотя ничего
внятного, вышедшего из-под их пера, мне никогда не попадалось,
несмотря на то, что их очень интенсивно переводили на
русский Пастернак и, кажется, Заболоцкий. И тот, и другой, судя
по всему, были в полном восторге от грузинской поэзии, но,
тем не менее, эта их любовь как-то мне не передалась. Однако
до самого последнего времени я все равно пребывала в
убеждении, что население Грузии на девяносто девять процентов
состоит из беззаботных веселых интеллектуалов, привыкших коротать
время за бокалом хорошего вина и упражнениями в
версификации. Тогда как в соседней с Петербургом Эстонии обитают, может
быть, внешне и очень вежливые, но чрезвычайно тупые
“чухонцы”… А что же мы видим теперь? К чему все пришло?!


Грузия, как оказалось, поголовно населена вовсе не интеллектуалами,
а “ворами в законе” и беглыми преступниками, начисто
лишенными какого бы то ни было обаяния и веселости. И чего же от
них ждать? Разве что, в ближайшее время в Тбилиси, того и
гляди, снесут памятник Грибоедову, если только там таковой
имеется. Более того, у меня теперь появилось сильное подозрение,
что и “Рыцарь в тигровой шкуре” – это не просто точно такое
же фуфло, как “Слово о Полку Игореве”, а нечто, чего
титанические усилия Заболоцкого и Кo, переводивших
этого «Рыцаря», так и не смогли донести до русского слуха и
глаза. Об этом сегодня можно только догадываться... Хотя и
«Слово» тоже ни один нормальный человек никогда не сможет
осилить, даже если он и привык с детства очень гордиться этим
“шедевром”.


Ну а в Эстонии, по крайней мере, есть знаменитый Тартусский
университет, отчего там почти каждый второй является если и не его
профессором, то хотя бы выпускником. Ведь Эстония – совсем
небольшая страна, поэтому в процентном отношении, наверняка,
так примерно и выходит: каждый второй… Там любят и ценят
Северянина как переводчика никому неведомого в России
загадочного Хенрика Виснапуу. И, наконец, насколько мне известно, мои
книги на полках крупнейшего в Таллине книжного магазина
стоят на самом видном месте, рядом с объемистым научным трудом
про того же Северянина…


И о чем все это говорит? Надо бы, пожалуй, внести хоть какую-то
ясность во все эти мои беспорядочные наблюдения и рассуждения, а
то мне и самой начинает казаться, что я в них окончательно
запуталась. Даже не знаю, что из всего этого следует… Хорошо
бы мне научиться до конца додумывать свои мысли и быть
повнимательней к мелочам - это два моих самых главных
недостатка!.. В общем-то, ничего особенного не следует, приходится это
признать…


Впрочем, что касается Северянина, то, как я уже писала, он в конце
своей жизни напоминает мне последнего китайского императора,
который тоже на закате своих дней вынужден был работать
садовником. В конце концов, эти новые факты его биографии только
еще больше работают на образ.


Северянин – последний по-настоящему царственный поэт в русской
литературе, в своем роде “последний император”, свергнутый с
трона и вынужденный перебиваться переводами. О, я очень хорошо
себе представляю эту картину! Седенький старичок склоняется
над томиком Сюлли-Прюдома, подобно тому, как император Пу И –
над увядающей чайной розой… В лучах заходящего солнца.


Зато Чарская уж точно не занималась переводами! Я даже в
энциклопедию заглядывать не стала – скорее всего, ее там вообще нет.
Буду отныне во всем равняться исключительно на нее. Больше не
на кого!