Онтологические прогулки

Kaiserin Elisabeth, Das poetische Tagebuch

Herausgegeben von Brigitte Hamann

Verlag der Österreichischen Akademie der Wissenschaften, 5. Auflage,Wien 2003

ISBN 3-7001-2681-6

Чтобы купить эту книгу, вовсе необязательно ехать в Вену. Не съездив
в Вену, эту книгу вряд ли купишь. Не придет в голову. Попросту
не узнаешь о ее существовании.

Это стихи. Не очень умелые, довольно энергичные, рубленые крепким
немецким топором. Орудие сие, по слухам, принадлежало Гейне, но
сейчас — в руках у дамы. Это странно. У дамы немолодой, что еще
страннее. И что уж совсем ни в какие ворота — у особы королевского
достоинства, императрицы обширнейшей и сильнейшей империи.

Элизабет, вечно ускользающая жена Франца Иосифа, вела рифмованный
дневник. Он писался в 1885-1888 гг., когда императрице было около
50 лет.

Schon fünfzig Jahre such’ ich sie
Die wunderbare Pflanze;
Ich bände sie zum Kranze,
Doch ach! ich finde sie ja nie!

(«Уже пятьдесят лет ищу я его, чудесное растение;
я вплетаю его в венки, но ах! не нахожу его»)

До краха империи оставалось около 30 лет. Но приговор ей был уже
вынесен. Несколько косноязычно, но в рифму.

В баварском княжеском доме все дети имели сокращенные имена. Элизабет
писала свое так: Sisi. Позже стали писать так: Sissi. Вообще-то
речь идет всего лишь о путанице S и L. Домысливается Lisi. Сокращенное
имя вместо полного — это придумали не американцы. И даже не русские
эпохи пост-коммунизма.

Вечная путаница как рок. Женой эрцгерцога должна была стать не
15-летняя Зисси, а ее старшая сестра. Так было назначено семьей,
но жених решил по-другому. В Женеве, при посадке на пароход, 60-летняя
Зисси, давно удалившаяся от двора, стала жертвой террора как монархическая
особа. Умирала с достоинством, как и подобает королеве. Крови
не было видно на черном. Страна, которая образовалась на обломках
погибшей монархии, называется Республика Восточной Империи.

«Ja, wahrlich, ich bin eine Tochter der Luft» («Да, действительно,
я дочь воздуха»). Но настигла телесность. Террор есть
способ не забыть о ней, но не единственный из способов.

Мраморные статуи Зисси в натуральную величину, упрятанные и поврежденные
во времена социальных бурь, в наше либеральное время извлечены
из безымянных подвалов и украшают, например, вокзалы. Они казались
бы идеальными абстракциями, миражами, если бы не революционная
нехватка то пальца, то кончика носа. Талия, которую можно обхватить
пальцами. Кому нужна натуральная талия в эпоху корсетов? Но все
так. И в фигуральном смысле, и в переносном, как оказывается.

Mein Lieb ist aus Stein,
Mein Herz ist aus Stein,
Kalt wie sein Marmor bin ich;

(«Моя любовь из камня,
мое сердце из камня,
холодна я как мрамор»)

Скульпторы всего лишь добросовестно воспроизводили натуру. Тело
слишком заметно, ибо его слишком мало. Необычно мало. Нынешний
идеал красоты — тончайшая спортивная бестелесность — пошел не
от американской резиновой куклы, а от европейской царственной
особы. Это значит, что легко произвести царственную куклу.

Строжайшая диета. Верховая езда, гимнастика и шведская стенка
каждый день. Бесконечные странствия, предваряющие современный
туризм. Какой еще Керуак? Дорожный несессер и опиевый шприц. О
каком Тимоти Лири может идти речь? Двухчасовое причесывание двухметровых
волос каждый день. Тут визионерство оставило нашу героиню. Не
удалось ей или не хотелось понять, что длинные дамские волосы
остаются на гребенке прошлого.

Царице положено быть матерью народа. Царская власть наделяет сверхобычностью.
Что значит в этом контексте отказ от престола? Надстраивается
ли еще один уровень превосходства или, напротив, происходит отбрасывание
в тривиальность? Второе представляется более правдоподобным. Как
бы то ни было, падение если не нравов, то уровня, можно отследить
и здесь. Сравнение набило оскомину, но все же: Зисси выглядит
персоной поинтереснее Ди, как из-за стихоплетских наклонностей,
так и потому, что сохранила королевское достоинство.

Дух противоречия не чужд и монархам. Иногда несет прочь от любых
обязанностей. Стать символом, быть может, важнее. Но символ здесь
не символ, ибо лишен содержания, а облик, Gestalt. Смысл царской
власти мало кого сейчас волнует. Принято скорее одобрять, что
Зисси уклонялась от светских обязанностей. Впрочем, иногда чувство
долга брало верх над жаждой свободы.

Встреча 1885 года в летней резиденции архиепископа Ольмутского
призвана была положить конец балканскому конфликту и начало —
дружбе русского и австрийского императорских домов. Австрийская
императрица не поверила в дружественные намерения русской царской
семьи, называя все семейство обезьяньим, с Александром III аки
павианом во главе.

Ein Pavian thront als Höchster majestätisch
Im fremden Rock, gar ernst und gravitätisch;
Ein grosses Tier aus Asias weitem Lande

(«Павиан царит величественно, в чужеземном платье,
вполне серьезный и прочно стоящий на ногах,
большой зверь из далеких азиатских земель»)

Тема не оставляет императрицу. Вернувшись с раута, она пишет об
Австро-Венгрии как о «бедном усталом зайце», преследуемом «русским
псом».

Но доставалось и своим.

Ich aber web’ euch Kappen
Und näh’ auch Schellen dran;
Als Narren geht ihr dann herum,
Man schaut sich lachend nach euch um;
Und seid ihr längst begraben,
Sie klingeln selbst noch dann.

(«Но я тку вам колпаки, нашиваю на них колокольцы;
как шуты вы ходите кругом, все смотрят на вас и смеются;
и даже когда вы давно будете в могиле,
они будут звенеть сами по себе»)

Дабы колокольцам не умолкать, рукописи завещано опубликовать через
60 лет после смерти автора. Но изданы они почти через 100 лет.
Посвящены «будущим душам». Не только из-за политических коллизий,
но и потому, что царственная поэтесса не рассчитывала на понимание
живущих.

Титания (так именовала себя виртуальная императрица) нашла себе
героя и возлюбленного — Ахилл и примеры для подражания — Людвиг
Баварский (утонул в 1886 г.) и весьма привечаемый в
Гофбурге Гейне
(умер в 1856 г.). Он-то и диктовал ей стихи. Вопрос о тонкости
слуха вряд ли уместен.

Ich habe den Sturmwind besungen,
Besungen das wogende Meer;
Es sind meine Lieder verklungen,
Ich brauche die Harfe nicht mehr.

(«Я воспела штормовой ветер, воспела волнующееся море,
мои песни отзвучали, мне больше не нужна арфа»)

В январе 1889, после самоубийства кронпринца Рудольфа, его мать
отказывается от украшений, пестрых нарядов и сочинительства. Меж
тем, на Корфу найдены рифмованные фрагменты, датированные 1892
г. и явно принадлежащие перу Элизабет. Кажется, не случайно, что
на Корфу. Именно там хранился золотой серп Аполлона, с которым
он так и не решился подобраться к папаше Зевсу.