Литературная критика

Естественно, переход от напудренного парика и расшитого золотом
камзола восемнадцатого века к современному пиджаку — это явление
видовое, а не проблема личного выбора современного мужчины.
По большому счету, в наши дни мужчина перед выбором между
камзолом и пиджаком вообще не стоит, как не стоят, к примеру,
большинство граждан современной России перед дилеммой, где
им жить: во дворце, замке или же типовом доме. Поэтому, в
принципе, глупо спрашивать сегодня с кого-либо всерьез, почему
он предпочитает появляться на работе и иных публичных
местах в пиджаке, а не в каком-нибудь там цветастом кафтане... Но
именно поэтому аналогия с животными в данном случае
выглядит вполне уместной, так как звери или же птицы тоже не
отвечают за окраску своего оперения и шкуры — это всегда результат
длительной эволюции каждого вида. Тем не менее, факт
остается фактом! В животном мире «прекрасной половиной» и поныне
являются самцы, а вот среди людей — с некоторых пор все
наоборот!

Забавно, но подавляющее большинство современного населения Земли,
судя по всему, не склонны видеть в подобной аномалии абсолютно
никакого извращения и полагают, что так всегда было, есть и
должно быть впредь. Иначе просто невозможно объяснить, к
примеру, сложившуюся сегодня в России парадоксальную ситуацию,
когда воистину революционные перемены в экономике и
социально-политической системе государства практически не повлекли
за собой никаких существенных перемен в эстетике жизни и
культуре. Среднестатистические представления о том, как сегодня
должен выглядеть и одеваться «нормальный» мужчина оказались
приблизительно одинаковыми и на Западе и в постреформенной
России.

Просто в России на смену утрированным и карикатурным стереотипам и
штампам советского искусства, где в качестве положительного
героя перед зрителями и читателями неизменно представал некий
уродливый мачо с ясным взглядом и квадратной головой — чаще
всего это были облаченные в плохо скроенные пиджаки
секретари райкомов, председатели колхозов или же следователи МУРа —
пришло нечто чуточку более смазанное и неопределенное, ну,
может быть, пиджаки стали кроить немного лучше, так с ходу и
не определишь... С уверенностью можно сказать только одно:
и в наши дни неизменным осталось широко распространенное
убеждение, суть которого сводится к тому, что будто бы среди
современных мужчин повышенное внимание к своим нарядам и
внешности проявляют исключительно гомосексуалисты, и это, якобы,
делает их похожими на женщин, а значит, ни о каком
«инстинкте мужественности» и т.п. тут говорить не приходится. А между
тем, если хорошенько вдуматься, то даже из этого, вроде бы
столь очевидного для всех «отклонения от нормы» на самом
деле следует, что у гомосексуалистов эротическое влечение, как
и у большинства нормальных самцов тигров, львов, слонов,
птиц и пр., все еще оказывается не слабее, а возможно, даже
чуточку сильнее инстинкта самосохранения. Ну а на кого
конкретно направлено это сексуальное влечение в данном случае не так
уж и важно! Короче говоря, даже мужчины с нетрадиционной
сексуальной ориентацией сегодня в подавляющем большинстве
случаев выглядят куда более мужественно, чем те, кто по каким-то
неведомым никому причинам считают себя «нормальными» — во
всяком случае, со стороны, в том числе и с точки зрения
женщины, так как подобная «нормальность», как правило, не имеет
никаких зримых подтверждений, если не считать голословных
деклараций о какой-то там их абстрактной любви к женщинам и
демонстративной ненависти к так называемым «пидарасам». Причем,
это касается не только одежды, но и поведения: в наши дни у
«нормальных» или же, как они еще иногда себя называют,
«настоящих мужчин», за редчайшими исключениями, как правило,
вообще отсутствует чувство прекрасного. И все по той же
причине! Как ни грустно это осознавать, но у самцов человека
инстинкт самосохранения на сегодняшний день практически вытеснил и
подчинил себе все остальное, в том числе и то, что все еще
можно наблюдать во внешнем облике и поведении животных!

Мне уже неоднократно приходилось писать о русской культуре
двадцатого века как о примере откровенной мимикрии, когда большинство
ее творцов, сами того не осознавая, на протяжении
длительного времени совершенно искренне путали искусство с
производством, стараясь как можно более во всем, до самых абсурдных
мелочей, быть похожими на окружающих их обывателей:
пролетариев, инженеров и научно-техническую интеллигенцию. И
опять-таки, исключительно каким-нибудь сознательным циничным расчетом
или же идеологическими причинами это уникальное явление до
конца объяснить невозможно. Все дело в гипертрофированном
инстинкте самосохранения! Стоит ли говорить, что подобное
заблуждение имело самые тяжелые последствия для современной
русской культуры.

С другой стороны, и красота тоже не терпит ничего чрезмерного,
лишнего и, особенно, противоестественного! И если, например,
мысленно проследить эволюцию военной формы, хотя бы за те же
последние два века, то здесь последовательное принесение в
жертву эффектности мундира в пользу прагматики выглядит уже куда
более оправданным и естественным, так как эта эволюция идет
в ногу с постоянным совершенствованием оружия и,
соответственно, пропорциональна увеличению риска, которому
потенциально подвергает себя современный мужчина во время боевых
действий, в каковых ему потенциально надлежит участвовать. Более
того, какой-нибудь чудак, вырядившийся в казачью бурку, брюки
с лампасами, и с шашкой на боку, особенно рядом со
спецназовцом в подчеркнуто неброском камуфляже, сегодня уже тоже
выглядит не слишком эстетично и воспринимается окружающими,
главным образом, как ряженый и опереточный персонаж, то есть
совершенно непригодным для участия в каких-либо по-настоящему
серьезных военных операциях. Если развить эту аналогию, то
легко себе представить, что какой-нибудь облаченный в самый
обычный серый пиджак клерк примерно так же должен
воспринимать сейчас и разукрашенных и приплясывающих участников
гей-прайда, особенно если он натолкнется на них по дороге на службу
— естественно, они в его глазах вряд ли будут пригодны для
участия в каком-нибудь серьезном бизнесе... Ну а если на
месте клерка мы представим себе теперь резидента отечественной
разведки, для которого непримечательная внешность и
неброская одежда уже является не просто обычным атрибутом рядового
обывателя, поеживающегося под строгим взглядом начальника, а
чем-то вроде замаскированного под окружающую среду
камуфляжа, то есть фактически военной формой, свидетельствующей о
способности и готовности ее обладателя ежеминутно и ежесекундно
подвергать себя смертельному риску... О, тогда и вовсе
невзрачный и многократно осмеянный Леонтьевым современный пиджак
способен вдруг неожиданно преобразиться в глазах окружающих
и даже затмить самые ослепительные наряды прошлых веков!

Именно поэтому сегодня, вопреки вроде бы очевидному равнодушию
большинства граждан России ко всему, что лишено какой-либо
практической значимости, в том числе и к прекрасному, политическая
жизнь современной России как никогда ранее подчинена
законам искусства, во всяком случае, в гораздо большей степени,
чем само искусство. Иными словами, я хочу сказать, что в то
время, как деятели современного искусства все более активно
перенимают манеру поведения и терминологию многочисленных
политтехнологов, с упоением рассуждая о способах «раскрутки» и
прочих не слишком чистых «технологиях» в применении к
собственному творчеству, так вот, в то время, когда, видимо, впору
было бы говорить об очередной путанице в головах художников,
на сей раз перепутавших искусство с политикой, подавляющее
большинство населения России, напротив, вопреки очевидным
доводам здравого смысла начисто отметает абсолютно понятный и
прозрачный либерализм и делает в высшей степени рискованный
выбор, голосуя за одиозные и опасные спецслужбы. Причем,
лично я нисколько не сомневаюсь, что этот выбор граждан России
во многом оказывается предопределен тем обстоятельством, что
именно представители спецслужб в глазах большинства
населения России оказались сегодня носителями некоего магического
потустороннего опыта, точно такого же, какой обычно читатели
и зрители, например, ищут в книгах или же картинах гения,
тоже являющегося носителем недоступного обычным людям «опыта
смерти». И самое забавное, что главным носителем подобного
опыта сегодня становится именно «человек в пиджаке», правда
уже не совсем в таком, который был когда-то подвержен
радикальному сомнению одним из самых глубоких русских мыслителей, а
в пиджаке, оказавшемся вдруг едва ли не самым существенным
свидетельством подобного рискованного опыта, а значит, и
символом некой новой мужественности, указывающей на способность
современного мужчины преодолеть унижающий его в глазах
окружающих все подавляющий и вытесняющий инстинкт самосохранения.

Вот это, на мой взгляд, и делает сложившуюся ныне в России
политическую ситуацию далеко не безнадежной, по крайней мере, с
эстетической точки зрения. Ибо в поведении современной российской
власти явственно прослеживаются черты определенного стиля,
чем-то отдаленно напоминающего практиковавшееся в
пятидесятые годы некоторыми французскими экзистенциалистами «нулевое
письмо»...