Литературная критика

За Границей №21

Лео Каракс

Лео Каракс родился под Парижем. Его отец был французом, а мать американкой с русскими корнями. Свою трудовую карьеру он начал расклейщиком афиш. Его всегда привлекало кино, и, подобно героям «Мечтателей» Бертолуччи, он часто посещал бесплатные показы в парижском Университете, пока наконец не решился создать свой собственный фильм. Первую короткометражную ленту он снял в 19 лет -–«Strangulation blues» – и сразу привлек к себе внимание маститых кинематографистов необычно совершенной для новичка техникой. Примерно через десять лет он снимает «Парень встретил девушку», затем – «Дурную кровь» и, наконец, сделавший его знаменитым фильм «Любовники с Нового моста» с Жюльетт Бинош и Дени Лаваном. Последний фильм Лео Каракса «Пола Х», снятый в 1999 году, был представлен в конкурсной программе Каннского фестиваля. «Анфан террибль французского кино» – пожалуй, это самый распространенный эпитет, которым критики чаще всего награждают Лео Каракса. Он имеет репутацию мистика и затворника, не любит общаться с журналистами и не особенно разговорчив.

Маруся Климова: Возможно, потому что в главной
роли в «Поле Х» снялась русская актриса Екатерина Голубева, мне
показалось, что в нем ощущается сильное влияние Достоевского,
хотя этот фильм, если не ошибаюсь, снят по мотивам романа Мелвилла.
Какой писатель все-таки больше повлиял на вас: Достоевский или
Мелвилл?

Лео Каракс: Наверное, все же Достоевский. Я с детства
очень любил этого писателя и прочитал практически все его романы:
все, что только было издано по-французски. Кстати, недавно я снова
его перечитал в переводе Андре Марковича. Между прочим, одно время,
когда у меня были проблемы со здоровьем, и я совсем не мог спать,
а врачи прописали мне еще такой сильнодействующий препарат, который,
кстати, потом вскоре был признан вредным и запрещен, так вот,
тогда врачи вообще не рекомендовали мне читать Достоевского, потому
что, по их мнению, он крайне плохо на меня действовал. А в то
время, я помню, у меня даже началось что-то вроде раздвоения личности,
и я как будто постоянно смотрел на себя со стороны, на каждое
свое действие. Спускаюсь по лестнице и вижу: «Вот он спускается
по лестнице», – и это у меня в голове так и прокручивалось. Тем
не мене, я все равно продолжал его читать, просто не в силах был
отказаться от этого…

Хотя и Мелвилл – замечательный автор. «Пола Х», действительно,
является экранизацией его романа «Пьер или двусмысленности». Это
очень тонкое и глубокое произведение, в котором он пытается проанализировать
сложнейшие душевные переживания человека. Ну, а я дал свою версию
этого произведения, адаптировав к современности. Вообще, мне кажется,
Мелвилл по духу очень близок Достоевскому – это тоже очень жизненный
и очень жесткий писатель. Мне очень нравится, как он описывает
свои путешествия, ведь он же плавал на китобойце и даже некоторое
время жил среди полинезийцев. А «Моби Дик» – это мистическая история
про кита, и я уже давно собираюсь ее экранизировать, однако это
не так просто: нужно время и много сил. Но раз уж речь зашла о
влияниях, то еще на меня повлияли Александр Дюма, Клейст, и, конечно
же, Селин, который всегда был моим любимым автором – я просто
боготворю этого писателя!

МК: Вот видите, вам даже врачи запрещали читать
Достоевского. Может быть, этот автор действительно вреден для
психики?

ЛК: Я думаю, что вообще все великие писатели, так или
иначе повлиявшие на формирование национального самосознания разных
народов, были в той или иной мере психопатами либо мистиками.
Здоровье и литература – две вещи совершенно несовместные. Тут
нужно выбирать: или вы хотите сохранить свое здоровье, или же
чувствуете патологическую потребность выразить какие-то свои сокровенные
мысли. Помню, когда я снимал «Любовников с Нового моста», меня
преследовали ужасные боли в животе, и мне казалось, что это как-то
связано именно с творческим процессом. Чтобы заглушить боль, мне
давали лекарства, в состав которых входил опиум. Вообще тогда
врачи опасались, что это может плохо кончиться. Однако, как видите,
все закончилось нормально и продолжается и до сих пор. Мы с Жюльетт
Бинош многое тогда смогли сделать вместе, и наши отношения длились
довольно долго. Я вообще всегда для фильма в первую очередь ищу
актрису, потому что новая актриса всякий раз дает мне толчок для
развития еще не сформировавшейся идеи. И когда я увидел Жюльетт
Бинош, у меня в мозгу уже как будто запечатлелся весь фильм. А
когда я увидел Екатерину Голубеву, то ее глаза меня просто сразу
сразили. В ее взгляде было что-то такое, что совершенно невозможно
выразить словами. И из этого ощущения потом родился фильм «Пола
Х». Так что этот фильм как бы включает в себя два компонента:
Мелвилла и Голубеву.

МК: Я слышала, что в свое время вы написали
обращение к российским режиссерам, призывая их выступить против
войны в Чечне. Почему вас так волнует все, что касается России?

ЛК: Да, действительно, несколько лет назад я написал
обращение к Сокурову и Герману, призывая их протестовать. Но прислушались
ли они к моему призыву, мне неизвестно. А насчет интереса к России
– я сам не до конца еще не понял. Это какая-то тайна, загадка.
Может быть, все дело в том, что моя мать – русская еврейка, родом
из Одессы, семья которой много лет тому назад переехала в Бруклин.
Настоящее мое имя Александр Дюпон, правда это по отцу. Вообще
меня с детства всегда интересовали: русское кино, Достоевский
и русские женщины. Однако, должен сказать, что после того, как
я начал регулярно ездить в Россию, меня эта страна стала интересовать
гораздо меньше.

Возьмите, к примеру, современное русское кино – а иногда я смотрю
фильмы, чтобы найти актеров и актрис, потому что кино я смотрю
только ради этого – так вот, в основном все это очень-очень плохо.
Разве что Сокуров мне интересен, и то далеко не все его ленты.
Мне нравится «Элегия»: там есть что-то от Достоевского, от 19
века, этакая таинственная размеренность. Но обо всем остальном
даже говорить не хочется. В России сейчас нет ни одного молодого
интересного писателя – правда я читал только переводы.

Впрочем, справедливости ради надо сказать, что это относится не
только к России – вся культура деградировала, во всем мире! И
ситуация повсюду примерно одинаковая – будь то Путин, Буш или
Шарон – сплошная тоска, ничего примечательного. Вообще-то, в России
можно было бы вроде что-нибудь и изменить, ведь у вас уже кажется
лет двадцать происходят перемены, а такое впечатление, что ничего
не изменилось. Во всяком случае, в культуре ничего нового не появилось.
Но лично я вообще ничего и не ожидаю, и так понятно, что в наше
время все проваливается как будто в пустоту, все твои усилия.
Люди стали слишком практичными и рациональными…

МК: Неужели, более близкое знакомство с Россией
не принесло вам ничего, кроме разочарования?

ЛК: Вы знаете, впечатления у меня самые странные. В
Москве, где я чаще всего бываю, очень много уродливого и смешного:
все выставлено напоказ, русские пытаются всячески подчеркнуть
свою национальную гордость и достоинство. Однако, я не знаю народа
более подверженного одновременно и анархии, и рабскому подчинению:
полное одобрение любых действий Путина, восторженные похвалы,
поддержка войны в Чечне, пустое бахвальство, а между тем, в современной
русской культуре, на мой взгляд, вообще отсутствует что-либо хоть
сколько-нибудь интересное. Кругом сплошное однообразие и серость.
Конечно, хотелось бы, чтобы именно в России появился какой-нибудь
яркий писатель или же режиссер, который бы мог все это описать,
выразить дух времени, подняться над этим унылым однообразием,
однако такого нет, и лично я сомневаюсь, что в ближайшее время
появится.

МК: А какие фильмы вам кажутся интересными,
точнее, каких стран? Не кажется ли вам, что так называемое авторское
кино, к которому вы очевидно тоже принадлежите, сегодня окончательно
выродилось и все больше напоминает что-то вроде жалких лохмотьев,
которыми европейские режиссеры пытаются прикрыть свою слишком
бросающуюся в глаза бедность в сравнении с тем же Голливудом,
например?

ЛК: По правде говоря, в кино я уже давно не хожу. По-моему,
лучший американский фильм – «Врата рая», который я впервые посмотрел
еще в юности. А современный Голливуд – это дерьмо. Впрочем, все
равно, это лучше, чем остальное, так как с ним никто соперничать
сейчас не в состоянии. В европейском кино сегодня все хотят выглядеть
чересчур умными и боятся показаться смешными. И это еще одна причина,
из-за которой американское кино сейчас в мире на первом месте.
Большинству людей хочется посмотреть историю, снятую каким-то
парнем, который вообще ничего не видел в своей жизни и которому
просто удалось заработать немного денег. А французского кино вообще
больше не существует! И проблема тут не только в деньгах, которые
решают далеко не все. Ведь бывают же фильмы с небольшим бюджетом,
но очень хорошие, и такие, на которые было затрачена уйма денег,
однако лучше они от этого не стали. Вспомните того же Фассбиндера.
Все зависит от времени! Я не люблю наше время, потому что оно
слишком рациональное.

Тем не менее, далеко не все фильмы сразу завоевывают признание
публики. Даже Орсон Уэллс не сразу стал знаменитым: его фильмы
сначала не пользовались особенной популярностью. Вообще судьба
любой кинематографической ленты представляет собой нечто мистическое:
в какой-то стране фильм не имеет особого спроса, а в другой внезапно
начинает пользоваться бешеным успехом. Такое тоже бывает.

Лично я по-настоящему открыл для себя кино только тогда, когда
сам начал снимать фильмы. Именно тогда я узнал большинство режиссеров
– и русских, и американских (в основном, 20-30-х годов, которые
были мне ближе всего), и французскую «новую волну», к последователям
которой меня когда-то причисляли и которая действительно сильно
на меня повлияла. Мне очень нравилось, и до сих пор нравится,
немое кино – думаю, что я просмотрел уже вообще все немые фильмы,
которые когда-либо были сняты. Так что, в шестнадцать лет я начал
ходить в кино, в семнадцать – снимать фильмы, а в двадцать пять
я вообще перестал что-либо смотреть, потому что уже не находил
в кино ничего нового для себя. Помню, когда я снялся в небольшой
роли у Годара, в «Короле Лир», я очень этим гордился, потому что
восхищался этим режиссером, который в общем-то и сейчас тоже мне
нравится. А в целом, сегодня я не считаю себя ни режиссером, ни
кинематографистом – в душе я, скорее, несостоявшийся певец, композитор,
рок-звезда, как Дэвид Боуи…

МК: Прошло уже почти шесть лет с тех пор, как
вы сняли «Полу Х» – неужели вы решили порвать с кино? Если нет,
то каковы ваши ближайшие планы?

ЛК: Сейчас я бы хотел снять историю своей жизни и пишу
свою автобиографию, правда я только что ко всему этому приступил,
и мне еще много чего предстоит сделать. Начнем с того, что я пока
не нашел деньги на этот проект, но надеюсь, все же, что мне это
удастся. Сценарий, как и обычно, буду писать я сам, хотя и он
еще не написан.

Но вы правы, после «Полы Х», действительно, уже прошло шесть лет,
а я практически ничего не делаю. Но я ведь не очень много снимаю.
А свои фильмы смотреть просто ненавижу. После того, как я заканчиваю
очередной фильм, меня начинают переполнять отвращение и усталость,
и я чувствую себя совершенно больным и разбитым. Мне хочется отдохнуть,
я отправляюсь в путешествие, читаю книги – в общем, мне необходимо
как-то отвлечься. Я влюбляюсь, сперва ищу актрису, которая могла
бы сняться в моем фильме, нахожу ее, потом начинается любовь,
ну а потом все заканчивается, как и обычно – ведь все в этом мире
когда-нибудь кончается…