Литературная критика

(дружелюбный литературный шарж)

Интересно, а вот если бы измученный бездельем и женщинами Онегин
вместо Татьяны Лариной встретил юную Татьяну Толстую, как повернулся
бы пушкинский роман?

«…Скажи: которая Татьяна?»
— Да та, которая, грустна
И молчалива, как Светлана,
Вошла и села у окна». 

Да, Татьяна Толстая запросто могла сесть у окна! Не рядом, не
напротив, не сбоку, а именно так – войти, коротко глянуть на Онегина
и сразу же сесть у окна. И, слушая его столичные побасенки, молчать
и думать про себя: « Афтор жжот. Но каков маникюрчик у красавчега!»

Влюбилась бы она в Онегина? Конечно, влюбилась бы! Ибо в 15–16
лет даже великие русские писательницы способны влюбляться в симпатичных
светских львов. И «сердечное томленье» совершенно стандартно «теснило»
бы «ей младую грудь». И она стала бы бродить по лесам «с опасной
книгой» в руках.

Что же это была бы за книга? Разумеется, любовный креатив. Например:
Оксана Робски «Про любовь». Или: «Андрей Курпатов и Лилия Ким:
счастливы по собственному желанию. Интервью со знаменитой парой.
Часть первая». Или: Яна Соколова «Бесконечный восторг и хищные
лапы смерти». Или: Светлана Иванова «Искусство подбора персонала.
Как оценить человека за час».

И вот, вконец отравившись любовными грезами, она написала бы Онегину
письмо. Прозой. Но с цитатами из Пушкина. Ибо сама Татьяна Толстая
не пишет стихов принципиально. Кстати, интересно почему? Бабушка
повлияла?

И выглядело бы это письмо примерно вот так:

«Милостивый государь.

Вы производите впечатление человека хорошо образованного и даже
интеллигентного, если не считать чрезмерного употребления вами
англоязычных слов, что является пошлостью и режет слух. Впрочем,
иногда это выходит мило:

Неточный выговор речей
По-прежнему сердечный трепет
Произведут в груди моей.

Впрочем, я догадываюсь, каков будет ваш ответ на мое письмо:

«Я вас люблю любовью брата 
И, может быть, еще нежней» – скажете вы. 

В связи с чем обращаюсь к вам вот с каким вопросом. Скажите, Евгений,
как вы относитесь к слову «братство»? Вкладываете ли вы в него
некий особенный смысл фаллоцентризма? Проще говоря, я хочу стать
вашей девушкой и пить с вами чай с баранками в своем замоскворецком
полуподвале.

С уважением – ваша Кысь.

ЗЫ. Кросспост в intellekt_sex
».

Ну и, разумеется, растроганный Онегин примчался бы к Татьяне в
сад – и не на второй день к вечеру, как в романе, а сразу же.
И, обиженный за непонятное слово «фаллоцентризм», дал бы бедной
девушке жестокую отповедь.

С тех пор прошло бы лет тридцать.

Онегин за эти годы стал бы наконец тысячником ЖЖ, и у него во
френдах числились бы olgatt,
corpuscula и
mrparker.

И однажды известная к тому времени жена генерала, княгиня, а по
совместительству телезвезда и писатель Татьяна Толстая пригласила
бы его в свою передачу «Школа злословия»…

И вот Онегин входит в студию… И что же он видит? Где та милая
скромница-эрудитка? Вместо нее, небрежно поправляя перед камерой
малиновый берет и павловопосадский платок, на него смотрит спокойная,
уверенная в себе преподавательница литературы и художественного
письма в колледже Скидмор… О, как изменилась наша Татьяна!

Никто б не мог ее прекрасной
Назвать; но с головы до ног
Никто бы в ней найти не мог
Того, что модой самовластной
В высоком лондонском кругу
Зовется vulgаr.

Онегин смотрит на нее во все глаза. И с ужасом слышит обращенный
к нему первый вопрос:

– Скажите, Евгений, как вы относитесь к слову «братство»? Вкладываете
ли вы в него некий особенный смысл фаллоцентризма?

– Да-да, – подхватывает соведущая Дуня Смирнова, – очень интересный
вопрос! И скажите же нам наконец, почему в вашей речи так много
англоязычных слов? Это режет нам слух!

Они смеются. Входят гости.
Вот крупной солью светской злости
Стал оживляться разговор;
Перед хозяйкой легкий вздор
Сверкал без глупого жеманства,
И прерывал его меж тем
Разумный толк без пошлых тем,
Без вечных истин, без педантства,
И не пугал ничьих ушей
Свободной живостью своей…