Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

1.

– Миллионы лет назад долина, по которой мы сейчас едем, была руслом
гигантской Прареки. Один ее берег пролегал вдоль того
хребта, второй доходил до этих гор. Всего в ширину около полутора
километров. Впечатляет? Погодите, это только начало. У меня
в Пяти братьях есть пещеры, вход в которые во времена этой
реки был высотой несколько сот метров!

Спелеоархеологу Юрию Вересову было под пятьдесят. Он ушел из армии в
звании подполковника, успев за время службы в вооруженных
силах получить второе высшее образование на историческом
факультете и поработать под началом профессоров-археологов на
Западной Украине. В восьмидесятых годах львовская школа
археологии считалась чуть ли не самой лучшей в Советском Союзе. На
Урал он вернулся в начале девяностых и сразу, благодаря
помощи местного краеведа, наткнулся на новый, еще никем не
описанный пещерный град. Краевед показал Вересову всего лишь три
небольшие пещеры, вскоре Вересов открыл еще десять, потом
двадцать, потом двести…

Часть особо крупных пещер спелеоархеолог объединил в пещерный град.
Название для него подобралось само собой – Пять братьев,
потому что в том месте, где речка, название которой в переводе
с башкирского значит «Поток, разрезающий скалы», впадает в
реку, название которой переводится как «Луна, убегающая по
волнам», на противоположном берегу, высятся пять
девяностометровых скальных останцов. Скалы, особенно в темноте, особенно
при наличии должного воображения, напоминают великанов,
выходящих к рекам из леса. А лес – будь-то хвоя, будь-то береза,
– произрастает на их «головах» и «плечах».

Денег на охрану и дальнейшие разработки в Пяти братьях, естественно,
никто не выделял, но благодаря неутомимому обиванию
порогов, природной энергии и армейской физической подготовке Юрию
Ивановичу удалось добиться для пещерного града статуса
памятника природы и истории. Каждое лето на берегу «Луны,
убегающей по волнам» располагался детский палаточный лагерь, в
который под эгидой губернатора области собирались дети из
малообеспеченных семей.

– А легенды, легенды у ваших Пяти Братьев есть? – спросил один
дотошный экскурсант.

– Сейчас расскажу. Леший у нас живет в одной сквозной пещере… нет,
серьезно. Женщин он целует в полной темноте, а мужикам дает
под зад. Потом – однажды я купил у зоопарка скелет умершего
льва, без головы, потому что голову забрал себе спонсор
зоопарка. Прикрепил к нему череп деревенского козла, с рогами,
покрыл фосфором и установил в дальнем зале пещеры. Все кто
видят, чуть в обморок не падают, такое нарассказывают, никто
потом без спросу не лазает.

– А что это за история с диким человеком? – не отставал экскурсант.

– Сейчас расскажу. Три года назад был один неприятный случай.
Приехал ко мне в экспедицию один мужик, хорошие люди его
порекомендовали, я поверил, а он оказался г…ом. Мужик тот, Егором его
зовут, все хотел купить домик в поселке, жить и охранять
Пять братьев. Говорил, что хочет открыть здесь духовный центр.
Я даже сначала пообещал ему выбить оклад, а потом нашего
Горюшко понесло. Что он только не вытворял! Приехал в
экспедицию со своим вигвамом, три дня его устанавливал. На грузовике
привез целую кучу ковров, спал на них в своем вигваме, а
потом целыми днями сушил их на поляне. Как старуха, ей богу!
Толку от него было никакого. Только сушит ковры, спит целыми
днями, а потом ля-ля-ля у костра. Послушать его, так можно с
ума сойти. Мне он сказал, что он капитан, другим
рассказывал, что выполнял миссию ООН в наркотическом треугольнике в
Колумбии. «Ох, сколько я зарезал, сколько перерезал приехал
сюда кровь смывать, грехи замаливать…» А потом проверили
документы, оказалось, что он служил рядовым и то несколько
месяцев и был комиссован по психзаболеванию. Я к нему так и
отношусь, как к больному. Да еще справку «липовую» возит с собой:
пулевое ранение и двойная контузия. Да с такими
заболеваниями, если они, конечно, на самом деле у него есть, ему дома
нужно сидеть, а не здесь, в детском лагере.

Юрий Иванович слегка перевел дыхание и продолжил, словно Жириновский
перед депутатами Госдумы:

– Через несколько дней его переселили на другой берег, предлагали
вернуться в город, отказался и начал собирать вокруг себя все
темные силы. Какие-то мелкие жулики из соседних поселков к
нему приходили, пастухи, кое-кто из моих ребят, те, что
послабее духом, по ночам перебирались к нему на другой берег
водку пить. И самое паскудное – повадился Горя перебивать у меня
экскурсии, те, что приходили на плотах, и сам их водил на
Пять братьев. И деньги брал. И меня постоянно грязью поливал.
А сам выспится до полудня, и в шортах с тесаком на перевес
попрет по горам лазить. Мы беспокоились: мало ли что может
придти ему в голову, вдруг переплывет ночью реку и устроит в
лагере беспорядки, а у нас ведь дети. Специально вызвали из
райцентра двух автоматчиков, и они под видом туристов жили в
лагере. А как иначе?

– А что, создал Горя духовный центр?

– Хэ, духовный центр... Какой духовный центр может создать больной
человек! Он даже дом так и не купил, только людям мозги
запудрил, обещал собрать деньги, а потом пропал. И по вере он –
бог его знает! То ли кришнаит, то ли шиваит, то ли еще кто…
Книги у него были с собой какие-то подозрительные, кто листал
говорят, что изданы они «Белым братством». Каждое утро этот
дикарь выходит к реке и начинает, будто ворона: «Хар, хар,
маха дэв». Я у него спрашиваю, почему выбрал религию не
русскую. А он мне: «А какая разница? Бог ведь один»… Не знаю,
где он перезимовал в первый раз, следующим летом снова
объявился, привез с собой огромный бубен и все ночи на пролет
гремел на нем. Потом к нему в гости приехали какие-то
друзья-шаманы, так те нашли на горе «место силы» и целую неделю
колдовали на нем. От водки или от наркотиков так одурели, что когда
мы к ним поднялись, все лежали без чувств, а один бормотал
про каких-то «небесных лягушек». Жуть! История с Аркаимом
повторяется, там этих «припудренных» гоняют чуть ли не с
милицией, так они теперь здесь объявились…

Тем временем «Уазик»-»таблетка» спустился по неровной каменистой
дороге – колеса, словно квадратные, прыгали по гранитным
«ступеням», – к реке «Поток, разрезающий скалы» и плюхнулся в
воду. Брод в этом месте был неглубоким, и вскоре «таблетка»
снова начала карабкаться в гору, к небольшому дачному поселку,
прилепившемуся, словно улей, к отвесному берегу. Экскурсанты
затаили дыхания от открывшегося вида – огромные скальные
останцы возвышались на другом берегу. Но машина вскоре
повернула направо, и прекрасный вид закрылся.

– Сейчас в лагере тоже автоматчики живут?

Юрий Вересов не ответил на вопрос желторотого экскурсанта, он не
стал рассказывать о том, что Горя угрожал ему смертью, причем
такой, от которой не защитят даже автоматчики. «Пять братьев
и убьют тебя, Юра, – говорил после третьего или четвертого
«бульбулятора» Горя. – До осени не доживешь. В Ледяной
пещере, которую ты от всех прячешь, Они тебя и убью». – «И как же
это произойдет?» – «А вот увидишь. Такие Пендали, как ты, не
имеют права жить». После этих разговоров Юрий Иванович
всегда начинал вскипать изнутри, нижняя губа у него предательски
дрожала, лицо и уши наливались кровью, он все время ждал
отвесного удара справа, а Горя только хохотал и уходил. «Мои
друзья, шаманы, я даже с ними колдовать боюсь ходить, уже
наметили тебе «гвоздь». В кадык, ха-ха!»

Пока шла разгрузка вещей из автомобиля, Вересов вышел на высокий
берег и сразу заметил ниже по течению темно-красный вигвам
своего «оппонента», выглядывающий из молодого сосняка. Горя жег
костер прямо в вигваме, и от этого из отверстия наверху
конуса валил густой серый дым. Гостей у него на этот раз не
было, Горя жил один. Внезапно он появился из вигвама собственной
персоной, собрал с земли несколько поленьев, потом заметил
фигурку Вересова далеко на холме и по-шутовски раскланялся с
ним. Было еще только 7-е июня, а дикарь на берегах «Луны»
уже успел покрыться бурым загаром; он был в старых
застиранных шортах и с огромным ножом на боку.

– Это он? – сзади внезапно раздался голос все того же экскурсовода.

Юрий Иванович недовольно оглянулся, смерил юнца взглядом с головы до
ног, насупился.

– Как тебя звать?

– Вовой.

– Так вот Вова, зря я рассказал вам про этого дикаря. Запомни, это
не главная достопримечательность Пяти братьев, и если я
замечу, что ты или кто-нибудь из вашей группы поддерживает с
Горей отношения, пощады не будет. Разговор у меня короткий:
сворачиваете палатки и убираетесь из лагеря ко всем чертям. Я не
шучу. Вы и ваши родители оплатили экскурсию в пещерный
град, те из вас, кто пожелает, может получить опыт проведения
раскопок в пещерах и впоследствии присоединиться к научной
экспедиции. Пить водку и яшкаться с полоумным я не разрешаю. А
теперь собирайте свои вещи и вниз, к веревочной переправе.

Вова поплелся к машине, склонив голову и понимая, почему Вересова за
глаза прозвали Пендалем.

2.

В палаточном лагере горели костры. На каждой площадке воспитатели
кормили своих детей, воздух был пропитан душистой сосновой
смолой, уставшие археологи вернулись из грота Сказочный, где
был заложен большой шестиметровой глубины археологический
шурф, поужинали и повалились в свои палатки. Кто-то из взрослых
предложил искупаться перед сном, и несколько смельчаков при
свете карманных фонариков зашли в быстрые холодные воды.

А на другом берегу Горя в одиночестве курил марихуану. В этом году
он сбежал из города рано, как только в парке Гагарина
появились первые проталины. Целую зиму Горя боролся с хандрой,
язвой желудка и налоговыми инспекторами, которые не давали ему
спокойно работать в сапожной будке. В январе он сшил себе
новые мокасины, из воловьей шкуры, мехом вовнутрь; в феврале
выгнал очередного квартиранта, потому что тот оказался
неблагодарным слушателем и духовным учеником; в начале марта закрыл
мастерскую на ключ и начал закупать продукты в дорогу.

Весной на Пяти братьях сложно было подработать на экскурсантах,
потому что они приходили организованными группами под контролем
турфирм. Один год Горя хотел заняться в дачном поселке
ремонтом обуви, но, кроме прижимистого фермера и деда с бабкой,
которые круглый год носят валенки, клиентов у него не было.
Пастухи-башкиры не в счет, потому что заплатить им нечем. Но
самое главное – весной на Пяти братьях у Гори не было
слушателей, ребятишек и девушек, местных и приезжих, которых бы он
усаживал у костерка, и начинал бы огорошивать
небывальщинами. Одичавший сапожник любил рассказывать о перспективах
развития на Пяти братьях туристического бизнеса, когда бы он
водил конные группы высоко в горы, посадил бы всех своих
помощников на «внедорожники» («На «Хамеры» всех, конечно, не
посажу, но на хорошие «внедорожники» уж точно, потому что денег
при правильной постановке дела здесь можно заработать много»)
и откупил бы весь поселок в свое пользование. Когда-то
несказанно давно, в прошлой жизни городского сапожника, он
слышал историю про одного таежного бомжа, который жил вблизи
подобного пещерного града, втайне от археологов копал потаенные
гроты и пещеры и все найденные вещички продавал в частные
коллекции. Тогда Горя возмущался, насколько непредприимчивым
был этот мужичок: уральские пещеры хранят в себе такие
сокровища, которые «не снились и бабушкам-вахтершам Лувра»!
Золотые бусы, оставленные средневековой жрицей, или драгоценный
жезл, оброненный вождем из каменного века! Почерневшие
глиняные черепки, которые склеиваются в бесценные древние «амфоры»,
браслеты древних правителей, обглоданные дикарями и
последующими тысячелетиями кости мамонтов – $200 за килограмм.
Кроме того, можно было бы организовать небезвозмездный доступ в
«амбары истории» черных археологов, продавать им входные
билеты в пещеры и гроты, пусть себе копают... Правда, ни одного
серьезного клиента у Гори пока не было.

Но наступило лето, а летом совсем другое дело! Снова на
туристической площадке разбили палаточный лагерь, появились детишки, в
гости к Егору стали захаживать по ночам старые знакомые, пару
раз была Тома – первая любовь Гори в Пяти братьях.

С ней была связана такая история. В тот год, когда Горя появился
впервые в этих местах, с Вересовым работал один молодой КМС по
альпинизму Саня Кротов. Официально в лагере он не числился,
но Пендаль никогда не выгонял тех, кто приехал поработать,
кров и миска каши из общего котла всегда находились. Но с
Саней произошла неприятность. При раскопках на входе в Сказку
он поскользнулся на мокрых камнях, упал и повредил себе
позвоночник. Шесть часов втроем его спускали с вершины, на
лагерном автобусе отвезли в районную больницу, но на следующий
день Крот оттуда ушел – состояние его улучшилось, никакого
серьезного повреждения, как считалось сначала, не оказалось. Но
Вересов не пустил его обратно – случай с травмой портил
общую картину безупречной жизни детей в лагере, и Пендаль от
греха подальше решил подстраховаться. Горя в то время уже
переселился на другой берег, и он позвал Саню жить к себе в
вигвам, и туда же по ночам стала приходить воспитатель Тома, у
которой с Кротовым был роман.

Уже через неделю Егору ужасно надоел его «квартирант»: костер не
умеет разводить, за дровами сходить не допросишься, порядок в
вигваме не наводит. И Горя выгнал его, кстати, еще и потому,
что у Томы действительно был роман с Кротом, а у того было
несколько романов во всем лагере. Он безжалостно портил
девок-туристок, изменяя Томе направо и налево. Возможно, это и
стало главной причиной разлада сапожника с Кротом, после чего
тому не оставалось ничего иного, как вернуться назад в
город. Горя остался один, и от нечего делать к нему время от
времени начала приходить Тамара.

Однажды она сильно напилась у него в вигваме и разделась…

«М-да, были времена, – подумал Горя, сидя на берегу реки. – Каждую
ночь возвращалась от меня с трусами под мышкой, а теперь вон,
строит из себя целку. Вот же бабы!» После их бурного
прощания девушка два года не объявлялась в Пяти братьях, в городе
их пути-дорожки тоже не пересекались, а теперь красавица
Тамара Алексеевна снова приехала в детский лагерь старшим
воспитателем. Егора она сторонилась, и хотя несколько раз вместе
с другими была у него в гостях, даже и намеку не показывала
на их прошлые отношения. «Значит, ее перековал кто-то», –
решил Горя и сделал вид, что не обиделся.

Наблюдая за жизнью освещенного кострами археологического лагеря, он
потянулся за «бульбулятором» и начал его заправлять.
«Бульбулятор» был изготовлен из полуторалитровой пластмассовой
бутыли из-под пива, у которой отсутствовало дно. Вместо него к
бутыли на скотч крепился полиэтиленовый пакет, к которому в
свою очередь была привязано нитка с иголкой. А в крышечку
вставлялся наперсток с пробитыми насквозь дырочками. Принцип
работы «бульбулятора» прост и одновременно с этим гениален: в
наперстке поджигается марихуана, перемешанная с табаком,
пакет вытягивается из бутыли, во внутрь накачивается дым,
который потом вдыхается через горлышко дозированными порциями.
Для чего нужна иголочка? Чтобы зажимать ее между пальцев ног и
вытягивать пакетик, потому что руки у человека заняты: в
правой зажат «бульбулятор», а в левой – зажигалка.

Выкурив «бульбулятор», Горя отложил его в сторону и навострил уши: в
лагерь вернулась группа археологов, которая проводила
раскопки в тайной пещере Ледяная. Она давно уже не давала покоя
сапожнику: когда он появился в Пяти братьях, на ее входе уже
стояла решетка с металлической дверью. Пендаль никогда и
никого не водил в эту пещеру на экскурсии, даже произносить ее
название вслух в его присутствии было запрещено. Всем не в
меру любопытным Пендаль разъяснял, что Ледяная – уникальная
пещера, с огромными залами, облепленными сталактитами и
сталагмитами, пустишь кого, вмиг растащат их на сувениры. Однако
такие объяснения Горю не устраивали, он отлично понимал, что
у археолога, кроме этих сталактитов-сталагмитов, в Ледяной
была какая-то тайна.

Этой весной Горя случайно застукал Пендаля, когда тот привез в Пять
братьев трех пузатых московских археологов. Днем они, не
привлекая внимания, разбили лагерь прямо на снегу на
турплощадке, а ночью тайно поднялись в Ледяную и пробыли внутри не
менее трех часов. Все это казалось предельно странным, но
дальше – больше. Летом в Пяти братьях снова появились московские
«толстопузы», только теперь они прибыли усиленным составом,
вдевятером, и приступили к раскопкам в Ледяной. Посторонние,
а их было немало среди местных жителей, к пещере не
подпускались.

Кроме того, Пендаль для чего-то вызвал самых разных специалистов:
палеозоологов, биофизиков, медиков-генетиков, геодезистов и
даже одного профессора из Санкт-Петербурга. Все они были
людьми немолодыми и ходили, задрав головы, не общаясь ни с кем в
лагере. Но особую озабоченность у сапожника вызывал отряд
молодцев, которых привез младший брат Пендаля, полковник ФСБ.
Те по-хозяйски разбили свои палатки в лагере и целыми днями
пропадали где-то там, рядом с Ледяной.

Странной была и сегодняшняя поездка Пендаля в райцентр. В лагере
провизии – не на одну зимовку хватит, ФСБшники привезли с собой
стационарную рацию – при необходимости можно связаться с
любой точкой планеты… Спрашивается, для чего нужно было
Пендалю ехать в райцентр? И еще группу этих «желторотиков» привез
для прикрытия: дескать, за ними ездил…

И бубен, и башкирский кыбыз, который Горя называл на древнеиндийский
манер «варганом», в тот вечер оставались нетронутыми.
Сапожник наблюдал за перемещениями в лагере, а там, у костра,
Пендаль выслушивал доклад вернувшихся археологов. «Толстопузы»
говорили вполголоса, чтобы не быть никем услышанными, и Горя
отдал бы полжизни, чтобы в этот момент оказаться рядом с
ними у костерка и узнать, какую же тайну они скрывают в
Ледяной.

Позади сапожника послышались негромкие шаги, он оглянулся и увидел
Крота с какой-то новенькой девушкой. Она была огненно рыжей.
Парочка осторожно спускалась со склона к Гориному вигваму.
Кротов снова жил в лагере с остальными исследователями, а
девушка была слишком молодой для воспитателя и, похоже, еще
училась в старших классах.

– Здравствуйте, дядя Егор, – Саня помог своей спутнице перепрыгнуть
с камня на камень. – Знакомьтесь, это Ася. Она в первый раз
в Пяти Братьях.

– И тебе обязательно тащить ее ко мне?

– Дядя Егор, ну не в лесу же… У меня есть бутылочка.

– Садись. Я не пью, – сухо ответил Горя. – Ты лучше скажи, что в
лагере происходит? Для чего эти клоуны понаехали?

– Завтра, говорят, еще больше будет, – вместо ответа произнес Крот,
распечатывая водку. – Где у вас кружки?

– Не кружки, а кружка. Из одной попьете, – Горя отчего-то
разволновался и начал ходить по берегу взад-вперед. – Такого здесь еще
не было: профессора, «мусора»… Что там у них стряслось?
Нутром чую: тайна у них в этой Ледяной, что-то обнаружили и
делиться не хотят. А народ что в лагере говорит?

– Говорят, что лагерь в этом году будет сокращен, только одна смена,
потом всех развозят по домам, и начнутся какие-то крупные
раскопки.

– Вот, то-то и оно. Ледяную будут копать, для этого и людей
пригнали, – Горя залпом осушил полкружки водки и заулыбался. – И
Пендаль сегодня в райцентр сбегал для того, чтобы с Корой
пошушукаться тет-а-тет. Да, ребятки, начнутся тут скоро такие
дела, жопой чувствую! Ой, простите, Ася.

Девушка покраснела то ли от крепкого словца сапожника, то ли от
выпитого спиртного, она села рядом с костром и обняла свои
колени.

– Вам не холодно, – Горя игриво закутал ее ноги в собачий тулупчик,
которым укрывался по ночам. – Это особый тулупчик, целебный,
собачья шерсть вообще все лечит. Потом будете вспоминать
дядю Егора. Налей-ка еще кружку, и все, больше не буду.

Как только сапожник допил водку, внимание его привлекло то, что
происходило на другом берегу. А именно: Пендаль поднялся от
костра и вместе с Тамарой побрел в гору. К Ледяной пещере.

3.

Тома ждала ребенка и очень рисковала, отправившись на этот раз в
экспедицию. Но Юрий Иванович так сильно уговаривал и пообещал
хороший гонорар за то, что она под видом воспитателя
незаметно проведет в Пяти Братьях работу по своей настоящей
специальности. В прошлом году Тамара окончила биофак и сейчас
трудилась над кандидатской по теме: «Генетическая
предрасположенность к росту. Гигантомания».

– Что же там можно найти по моей специальности? – удивилась Тома. –
Каменные останцы Пять Братьев? Они живые?

– Вот именно… – загадочно ответил Юрий Иванович. – Ну, там на месте
все и решим.

Муж отговаривал Тамару от поездки, обещал, что деньги заработает
сам, а ей лучше переждать опасный триместр в городе, но девушку
было не удержать. Она, как и несколько лет назад, уложила в
рюкзак весь свой походный скарб и отправилась в путь,
только теперь все ее тяжести носил ассистент Вересова Эльдар.

В Пяти Братьях все было по-прежнему: школьники поделены по
площадкам, в центре лагеря разбит штабной шатер, в котором заседает
Юрий Иванович с археологами и руководителями групп, Саня
Кротов шныряет по девичьим палаткам и водит девушек «на
прогулки», на другом берегу валит дым из вигвама Гори… Только Тамара
стала другой, повзрослевшей, и внутри у нее тихонько
пиналась новая жизнь. Врачу-генетику выделили самый спокойный
отряд и дали ставку старшего воспитателя, чтобы всю рутинную
работу выполнял обычный воспитатель, а она была по большей
части свободна от хлопот с детьми. Как и обещал Вересов, для
Томы сколотили деревянный настил, на котором установили
палатку: на голой земле по ночам можно было простыть. В палатке
установили электрообогреватель, работающий от генератора, Юрий
Иванович каждый день интересовался здоровьем своего
беременного специалиста.

Но как только Тома узнала об истинных причинах ее приезда в Пять
Братьев, ее беспокойства по поводу здоровья и безопасности
ребенка отошли как бы на второй план.

Скрипнули петли металлической двери, установленной на входе в
Ледяную пещеру. Вересов прошел вперед Тамары и осветил просторный
подземный зал. В глаза сразу бросился масштаб раскопок –
археологи сняли метровый слой по всему периметру зала. Тонны
тяжелого грунта и камней были перенесены в глубь пещеры,
наружу не попало ни одной лопаты. Посередине зала оставались
только один, два, три… пять огромных «валунов» овальной формы.
Тома не могла оторвать от них взгляда.

– …моя теория нашла подтверждение, – Юрий Иванович продолжил мысль,
развитую по дороге. – Первоначально высота входа в эти
пещеры составляла сорок, а может быть, и больше метров. За
прошедшие тысячелетия входы оказались забиты рыхлыми отложениями,
монументально забиты. То, что мы имеем сейчас – два-три
метра, – как вы понимаете, только вершина айсберга. Раскопки в
Ледяной проводились два года. Мы сняли один метр четыре
сантиметра, четыре горизонта. И посмотрите…

– Что это?

– Смотрите, смотрите…

Тамара подошла к странным «валунам», рукой очистила края одного из
них и обмерла – «валуны» оказались не каменными, а…
костяными. На поверхности «валунов» четко прорисовывались пустые
глазницы, забитые землей, ноздревые отверстия и ЗУБЫ.

– Не может быть… – прошептала Тома. – Глазам своим не верю... Боже
мой!... Так значит, существовала она… раса великанов.

– Так оно и есть, – ухмыльнулся Вересаев. – Это одно из величайших
открытий в истории человечества, всего человечества. Повезло
мне. До меня пещеру посещали многие ученые. Знаменитый
археолог А-тов заложил тут несколько шурфов, палеозоологии были,
но… Везет тому, что ищет.

Тамара не отходила от черепов, достала щетку и принялась очищать от
земли один из них. Кости были старыми, пожелтевшими, но
имели хорошую сохранность – сказывался сухой, продуваемый грунт,
в котором они лежали. «Сколько же эта голова в диаметре? –
думала Тома. – Около метра. Значит, рост человека составляет
не менее двенадцати метров… Если это, конечно, был
человек…»

– Артефакты тоже великанские?

– Пока их нет, – ответил Юрий Иванович. – Но я предполагаю, что они
внизу. Если покойных ставили вертикально… Артефакты могли
сложить к их ногам.

– Боже мой, что это? – Тома указала на большой металлический обруч,
край которого выглядывал из-под одного черепа.

– Кстати, уникальная вещь, – Верещагин взялся за обруч двумя руками.
– Мы не стали его раскапывать сейчас, потому что это
отдельная работа. Думаю, осенью специально посвятим несколько
дней, чтобы заняться этим обручем. Его ширина не меньше
пятидесяти сантиметров. Впечатляет?

– Что же это за обруч?

– Сейчас скажу, – Вересаев попробовал расшатать его, но обруч не
поддался. – Под тремя из пяти черепов – подобные обручи.
Полагаю, что исполины носили их при жизни, на шеях, как украшение
своего рода… Хочешь приступить к исследованиям сейчас?

– Пожалуй, я начну утром. Необходимо будет взять кое-какие анализы,
– Тамара застыла над черепами исполинов и не хотела уходить
из пещеры. Хотя уже начинало холодать, как обычно бывает по
вечерам, и стемнело.

– Что же Вы собираетесь со всем этим делать?

– Раскопаем пещеру до основания, до материка. Пока это только
теоретические расчеты, но я полагаю, что костяки исполинов
все-таки расположены вертикально, а не как-либо по другому. Их
буквально вставили в пещеру… Таков был обряд погребения… Меня,
например, это не удивляет.

4.

Ночью Горя решил перейти реку вброд. Обычно через «Луну, убегающую
по волнам» перебрасывали канат, держась за который на лодке
переправлялись все археологи. Из-за сильного течения другой
возможности переправиться через реку нет. Но Егор знал
местечко в излучине «Луны…», где из-за камышей течение ослабевало
и позволяло перейти на другой берег.

Отправив своих гостей, Егор перекурил и вошел в реку. Холодно, вода
оказалась ледяной. Высокие камыши Горя раздвигал огромным
тесаком, с которым никогда не расставался, фонарик держал в
руке, но не зажигал его. В этот момент по тропе от Ледяной
пещеры спускались две темные фигуры. Черные Пять Братьев
угрожающе нависали над рекой, Егор тыкнул в них пальцем.

Уже до берега оставалось несколько метров, когда сапожника окликнул
автоматчик, сидящий на камнях.

– Вам сюда нельзя, – сказал он.

– А-а-а... – проворчал с досадой Горя. И развернулся.

2005, 2006.