Коха два пальца
Друзей, конечно, выбирают…
Это родителей не выбирают, Родину не выбирают, место рождения… (Сами
понимаете, не выбирал я этот Челябинск!) А друзей – да.
Друзей выбирают. И потом от них так сложно отделаться.
Прирастают к живому, как Родина и родители.
Да и стоит ли отделываться?
Первоначально я хотел озаглавить это повествование «Мой Друг Коха».
Но коллектив нашей редакции в один голос заявил, что это
банально.
Тёма предложил:
– Назови свой роман как-нибудь сюрреалистично. Например –
«Коха-Коха, перднул он неплохо».
В то время мы издевались над хозяином нашей газеты, который однажды
влез в рабочий процесс и придумал статье журналиста С.
(статья была про плотину Шершневского водохранилища) заголовок
«Вода, вода». По этому поводу Коха не уставал дублировать при
произношении каждое слово:
– Вальтер-Вальтер Андреич-Андреич сломал-сломал дельтолет-дельтолет…
Потом я переименовал еще свой несуществующий текст в «Коха Три
Удочки». У Кохи действительно три удочки – он ими рыбачит.
Одновременно. Зимой.
Название показалось смешным, жизнерадостным, но малоэффективным.
И тогда всплыл заголовок «Коха Два Пальца».
Почему – «Два Пальца»?
Потому что Коха простой, как два пальца обосc@ть.
Песня рекламного агента Кохи из кинофильма «Николай-Нидворай»
Работа моя не пыльная, - Не кочегар, не шахтер. Но хватка и здесь нужна сильная, Ведь я у торговли мотор. – Алло, не дадите ль афишу? Я знать не хочу слова «нет»! Пишу: «Я ищу себе крышу…» Что ж, завтра же ждите ответ, Вполне подходящий ответ! Крутейшему вашему бизнесу Хана б наступила в момент, Когда б не кропел я до износу За свой очень скромный процент. – Алло, не дадите ль рекламу? Ага, на программке TV! Пишу: «Восемьсот килограммов…» Что ж, спрос увеличим халве, Восточной слоенной халве! Не соус, а формулировка Приправит рекламу в строке Комбайна, иль боеголовки, Избушки ль на курьей ноге... С доской помогу вам на Каме, С душой – чтоб продать сатане… Какую хотите рекламу? Да хоть у слона на спине, На мощной слоновьей спине!
Детство Кохи, вероятно, было радостное, но беспросветное. Однажды
старший брат попросил его написать стихотворение. И Коха
написал: «Чтоб у меня яйца отвалились». Вероятно, услышал где-то
на улице.
***
Коха рассказывал. Однажды из поселка Бажова их повезли на приписную
комиссию в копейский военкомат. С собой нужно было взять две
баночки с анализами.
Мочу и кал.
Ну, с мочой у Кохи все получилось отлично, а с калом… нет. Ни с
вечера, ни утром ничего не смог из себя выдавить, рассказывал
Коха, так и поехал с пустой баночкой.
А тогда у него был друг Витя. И с собой у Вити была баночка с калом,
и Коха начал уговаривать Витю поделиться анализом. Мол,
если не сдам сейчас, говорит Коха, придется снова ехать в
Копейск. А если из-за этого не успею поступить в институт? Витя
ни в какую.
– А если у меня что-нибудь найдут? – говорит.
То да се.
Полдня, пока ехали до города и прогуливались в парке, ожидая своей
очереди, Коха уламывал Витю. Даже подобрал с земли деревянную
палочку для мороженого.
И наконец Витя уступил. И протянул свою баночку со словами:
– Ладно уж, возьми. Только немного.
Эту и многие другие истории я начал записывать семь лет назад. С
годами истории «распухали», корректировались, некоторые из них
удалялись, но продолжали путешествовать со мной из редакции
в редакцию. Сначала на дискете, а затем на лазерном диске.
За эти семь лет я несколько раз поменял место работы (чаще всего
работа сама меняла место своей дислокации и я перебирался
вместе с ней), переехал с одной квартиры на другую, чуть не
развелся с женой… А записи хранились.
Диск с ними я нашел вчера в своей кладовке, в которую стараюсь
заглядывать как можно реже. Сотни предметов, которые вроде бы и
выкинуть жалко и в квартире уже невозможно разместить,
угрожающе копятся на полках, вешалке и на полу.
Мы с Аленкой периодически наводим в кладовке «гросс-аут»,
выбрасываем особенно ненужные вещи, но хлам все равно накапливается и
накапливается. С точки зрения учения фэй-шуй, кладовка
представляет прямую явную угрозу для нашей семьи. Но я не про
это…
– Что ты нам ищешь? – спросила Аленка.
– Так, какие-нибудь старые фильмы пересмотреть…
И тут мне на глаза попался диск со старыми фотографиями и файлами. Я
вставил его в CD-rom своего компьютера, открыл и на глаза
мне попался «Коха Два Пальца».
Некоторые из историй я даже перечитывать не стал – зачем?
***
Эх, было золотое времечко. Мы втроем поехали в командировку в
интернат для душевнобольных в Единовере. А у Кохи тогда был
фотоаппарат «Olimpus» с выдвижным зумом. (Именно во время этой
поездки Коха и сделал свой знаменитый снимок «И в горе, и в
радости», которому потом завидовали профессионалы Дома печати.
На снимке две пациентки интерната, одна из которых толстая и
хохочущая, вторая – худая и тоскующая. В руках у худой
замызганная игрушечная кукла).
Именно за «золотой зум» фоторепортера – выдвижную палочку – его и
прозвали Кохой. По аналогии с палочкой Коха.
***
В скаутском лагере на Тургояке нас, двух журналистов и фотографа,
попросили прочитать лекции о своих профессиях. Мы с Михалычем
приготовились рассказывать о работе в газете, а Коха по
первой специальности – геолог-обогатитель, поэтому его тема была
об уральских камнях и минералах.
Ночью мы отправились пешком на остров Веры, и на обратной дороге
Коха начал собирать на мелководье камешки. Он собирался
использовать их как наглядные экспонаты.
И вот стоит он по щиколотку в воде, в обеих руках по горсти камней и
репетирует текст будущей лекции:
– Дети, это перед вами кварцит. Это обычный гранит с вкраплениями
слюды. А это… Дети. Какой можно сделать вывод?
Тут Коха разводит руками и резбмирует:
– Да что говорить, они тут везде!
***
Коха утверждает, что у меня 823 версии о том, почему его прозвали
Кохой. Это не так. Версий всего две.
Одну я уже рассказал, а сам Коха Два Пальца утверждает, что его
прозвали Кохой в честь известного западноевропейского философа
Альфреда Коха. Типа, будущий Коха однажды так
расфилософствовался в одной компании, что и получил эту кличку…
Что ж, пусть так и считает…
***
Мы отмечали очередную годовщину газеты «МК-Урал». Стол был накрыт в
одном крыле офиса.За столом собралось все руководство фирмы.
А в другом крыле офиса Кохе выплясывал стрип с большим
зеленым зонтом.
Руководство еще продолжало есть (и пить), когда к столу вышел Коха.
Из всей одежды его прикрывали только две одноразовые
пластмассовые тарелочки.
Одну он держал спереди, другую – сзади.
Но этого Кохе показалось мало. Ритмично (в такт своей внутренней
музыки) он начал менять тарелочке местами. Заднюю – вперед,
переднюю – назад… Но так как Коха уже был порядочно нетрезв, то
руки у него заплетались и…
Кстати, это была не последняя выходка Кохи без штанов. Раньше он
любил раздеться. Сейчас почему-то нет…
Во время следующей годовщины «МК-Урал» весь коллектив отправился на
увильдинскую базу отдыха. Мужчины отправились купаться
голыми, девушки зашли в баню… Коха выбрал последнее и тоже залез
в баню.
Его выгоняли. В ответ он разделся, и только Таня-Танюшка сумела
вытащить его на улицу. Она бегала за Кохой с его штанами, а Коха
бегал от Тани вокруг бани и не хотел одеваться.
***
На каждой вечеринке я почему-то что-нибудь да ломал (рвал, прижигал)
Кохе. Это была карма, какая-то напасть… Прости, Коха.
Один раз в кабаке «Замок Атоса», где в очередной раз отмечалась
годовщина «МК-Урал», мы договорились, что будем сидеть в разных
частях стола, друг к другу не приближаться, и тогда я ничего
ему не сломаю…
Я бы и не сломал ничего, если…
Назад мы ехали на арендованном автобусе, стояли с Коха на задней
площадке, и тут автобус тряхнуло. Кто-то повалился с сиденья.
Кто-то покатился по проходу. Коха сжался, а я… ударил его
головой по очкам.
***
Архиповы, наши друзья из Миасса, которых Коха почему-то называет
Прохоровыми, первоклассные садоводы.
Когда мы гостили у них на даче, Саня Архипов обратил внимание на
родство клички Коха и названия декоративного садового цветка
Кохиа. В тот же день мы с Кохой сфотографировались вместе с
цветком, а спустя неделю Саня подарил Кохе семена этого
растения.
На память.
Возможно, Коха съел семена, потому что ни о каких посадках я не слышал.
***
Мы ездили в командировку на страусиную ферму в Арчаглы-Аят, а на
обратной дороге остановились у Башни Тамерлана, что под Варной.
Вокруг Башни росло много конопли (сейчас ее каждый год скашивают или
сжигают), и я объяснил Кохе, что это такое. Коха нарвал
целый пакет и затолкал его в багажник моей машины.
Впрочем, коноплю Коха так и не попробовал – он бросил ее на балконе и забыл.
Письмо Кохе из Самары
Привет, брат Коха, я гуляю по Самаре. Что рассказать тебе про этот город, паре? Здесь Ленин в окружном суде работал, И здесь Чапай командовал пехотой. Спускался в бункер к Сталину я, Коха, По Волге плавал – это все неплохо, Но вот с бродячими тут псами непорядок И слишком много серебряных «десяток».
Середина текста утеряна, заканчивался он следующими словами:
Когда приедешь, Коха, ты в Самару, Не позабудь с собой пустую тару… Идеализм сплошной тут, как у Канта. Ну, все. Пока привет. Я напишу из Самарканда.
***
Один раз мы решили, что Коха будет моим литагентом и будет получать
20 процентов с прибыли. Он взял мой рассказ (первую часть
повести «Лонгфобы»), отнес его в журнал «Тип-Топ».
Стали ждать.
Грубо говоря, через месяц рассказ опубликовали. Еще через месяц Коха
пошел за гонораром, а ему говорят, что журнал обанкротился
и никаких выплат не будет. Если хотите, говорят, забирайте
свой гонорар нераспроданным последним номером. Возьмите,
экземпляров 400 или 500…
С тех пор у меня нет литературного агента.
***
Однажды Коха предложил мне подрабатывать по ночам на извозе. Сели на
Кохину «пятерку», которую он взял у старшего брата.
Поехали.
Первый клиент оказался удачным, мы отвезли его в конец
северо-запада, а по дороге назад взяли еще одного.
Он мне сразу не понравился: стоит пьяный, грязный, в какой-то
«пидорке» под глаза. Сказал, что ему надо в Первоозерный, а это на
другом конце города. Сели, поехали, а по дороге он начинает
объяснять:
– Только там грязь, вы не проедете. Остановитесь перед грязью, я
быстренько схожу до дома, принесу деньги…
И вдруг в машине откровенно завоняло свежим г…
Коха свернул к обочине, оббежал вокруг машины, открыл дверь, где
сидел пассажир и заорал:
– Убирайся отсюда!
– Да нет, пацаны, я вас не «кину». Я честно принесу деньги.
– Убирайся, говорю! – Коха за шиворот вытащил пассажира из машины, и мы уехали.
А потом на заднем сиденье, где сидел этот обормот, мы обнаружили
маленькое, с пятикопеечную монету, коричневое пятно.
– Надо же так напиться, чтобы не контролировать себя! – возмущался
всю дорогу Коха и больше решил не «колымить».
***
У Кохи отобрали водительские права на один год, а по работе все
равно нужно было ездить. И однажды на перекрестке возле театра
ЧТЗ он увидел ГАИшников (как оказалось позже, это были всего
лишь ППСники). Коха свернул от них на маленькую улочку, а
там стояли настоящие ГАИшники.
Кохе махнули полосатой палочкой, а он вместо тормозов зачем-то нажал
на «газ» и попытался скрыться.
– Долго длилась погоня? – спрашиваю.
– Секунд двадцать…
В темноте Коха налетел на бордюрный камень, оставленный строителями
посередине дороги, и застрял на нем.
И удивительное дело, ГАИшники оказались порядочными людьми и…
отпустили Коху. Даже подсказали ему телефон эвакуатора для
разбитой машины – у «шестерки» был полностью расквашен «передок».
Но пока Коха искал в этом бандитском районе телефон-автомат,
у него сняли все четыре колеса.
Все четыре колеса… Машина ведь буквально висела на бордюрном камне,
и колеса можно было снять без домкрата.
Один раз мы курили с нашим редакционным водителем, и я сказал ему в
шутку (но получилось с серьезным видом), что Коха, мол,
откупился от ГАИшников колесами, и те его отпустили.
– А чем еще он мог откупиться? – говорю.
Водитель поверил, и то, как Коха с пеной у рта пытался опровергнуть
эту версию, наоборот, укрепило его в том, что Коха
действительно откупился от ГАИшников колесами.
Дуалистичность Кохиной натуры. Это был второй случай, когда у него
сняли все четыре колеса. Первый произошел незадолго до
первого, ночью, во время грозы.
Коха с Таней тогда снимали квартиру на первом этаже и машину ставили
прямо под окнами.
В ту ночь гремело так, что дребезжали оконные стекла.
Утром Коха направился к машине и… твою мать! Колес нет, а болты от
них похитители аккуратно сложили неподалеку и нарыли
картонкой. От дождя.
***
Кохину «шестерку» в редакции прозвали БМЖ – боевая машина
журналистов. Говорили, что для ее ремонта Коха использует только
плоскогубцы и моток проволоки.
А машина действительно была доходящей: чтобы включить фары, Кохе
приходилось подпрыгнуть на кочке; чтобы показать поворот,
включить «дворники» и так далее.
Кроме того, долгое время в «шестерке» не было переднего
пассажирского сиденье, а спинка у водительского держалась только на
подпорке – кипе старых газет или черенке от лопаты. Позднее их
заменило оцинкованное ведро.
А машина все равно кончила плохо. На повороте в нее влетел один на
«десятке», и после аварии БМЖ восстановлению не подлежала.
Хорошо хоть, Коха и три его пассажира не пострадали.
Коха получил по страховке от виновника аварии компенсацию и почти всю ее проел.
***
Зимой мы поехали к аргаяшскому фермеру, который обосновал на своих
угодьях новую деревню Азатлык (Свободная). По снежной
проселочной дороге машина не хотела ехать, и мы через каждые пять
метров выскакивали и заталкивали ее на пригорки. Причем,
машина постоянно почему-то заворачивала налево.
Оказалось, что сзади у Кохи слева стояло колесо с лысой летней
резиной, а справа – с шипованной зимней. Из-за него-то машина и
заворачивала налево.
После того, как у театра ЧТЗ у Кохи сняли все четыре колеса, он взял
по одному запасному колесу у четырех своих друзей и ездил
на них. И зимой и летом. И ему плевать, что колеса разные.
Письмо брату Кохе из Средней Азии
Привет брат Коха, я теперь на Иссык-Куле. Здесь – сауна, как на Шершнях в июле, Почти две тыщи метров высота И горы, горы в дымке утонули. Твердыня здешняя – аул Чолпон-Ата – Заткнет другие Кыргызстана города: Здесь дом Акаева, и для разнообразия Здесь отдыхает Ельцинов чета. А путь сюда – сплошное безобразие: МАИшников на трассе, словно грязи, и – Вытягивают сволочи рубли! Так что не суйся на машине в Азию! Базар восточный – это пуп Земли: Изюм, арахис, беляши и куркули, Гадалки грязные, тенге, огрызки, птицы… С него мы еле-еле сумки донесли. Бишкек и Астана… Мы посетили две столицы, Шесть раз пересекали мы границы, Под ядовитым солнцем ласты гнули, Но мой загар сошел совсем в больнице. Так вот, брат Коха, я теперь на Иссык-Куле. Пока не в Самарканде – завернули. Но я когда-нибудь сорвусь в Узбекистан И напишу тогда тебе… А ХΘЛИ?! P.S. После похода конного от ран Весь вечер задницу я подставлял под кран…
(Окончание следует)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
