Проза

Она обернулась и посмотрела как бы сквозь Николая.

«Сработало!..» – подумал он, облегченно переводя дух. – Она меня не видит».

Графиня сидела на переднем сиденье, рядом с водителем.
«Николай-невидимка» расположился сзади. Не было на самом деле ни графини,
ни шофера, ни мчащегося авто, ни замка с розовой черепичной
крышей, видневшейся над кронами деревьев. Иллюзия
создавалась с помощью голографического аппарата, управляемого
домашним компьютером. И в то же время эти обнаженные руки, белизна
плеч, просвечивающаяся сквозь газ платья, порхающие
насекомые…

Объемность создает ощущение реальности. Осмелившись, Николай
прикоснулся к спине шофера, сгорбатившегося в кожаной куртке, на
которой различались мелкие трещины. Рука молодого ученого
будто сквозь воздух провалилась. На руках графини различались
золотистые волоски, вспыхивающие под светом солнца, застывшего
над горизонтом.

Более года работал Николай над голографической приставкой к
персональному компьютеру. Изображение создавалось в пространстве
комнаты лазерными лучами плюс добавочный генератор ВЧ,
создававший фон. Приставка с помощью разъема подключалась вместо
монитора.

Инна усмехалась на очередную его затею: опять, дескать, игрушку
сделал? Лучше бы на дачу съездил, там уже виноград созрел –
«Изабелла». Неужто на работе не надоело возиться с микросхемами?

Николай пообещал съездить на дачу в ближайшие дни, как только
сделает пробный пуск!

…Графиня снова обернулась, и опять взглянула на Николая. Он, словно
мальчишка, присел, спрятавшись за спинку сиденья. Перед
взором графини пустое сиденье, обитое кожей. Но женской
интуицией она чувствовала присутствие постороннего.

Николай удивлялся: компьютер, работающий в автоматическом режиме,
изо дня в день выбирает сюжет с графиней, хотя в программе
тысячи других образов...

В электронном механизме начались сбои: жесты графини сделались
резкими, ускоренными, как в мультфильме. Женщина снова
обернулась, взглянула в глаза Николаю. На этот раз она его,
несомненно, у в и д е л а.

Шофер временами делался будто каменным, и совсем не крутил баранку,
хотя автомобиль мчался по извилистой гаревой дорожке,
выложенной на обочине мраморным бордюром.

Ветер играл белым шарфом, обмотанным вокруг шеи водителя,
подчеркивая иллюзию движения. Николай прикоснулся к шарфу – мягкая
шерсть… В душе возникла тревога: а не вернуться ли обратно, в
свою малогабаритную квартиру?

– Быстрее! – поторопила графиня. Водитель понимающе кивнул, прибавил
газу. Старинный четырехтактный мотор залопотал частыми
выхлопами, завибрировал лакированный капот, над которым
возвышалась серебряная статуэтка – обнаженная крылатая женщина.

Фильм, созданный программой компьютера, жил сам по себе – без студии
и реквизита, без актеров и натуры. Все как в жизни, которой
на самом деле нет. Мелькали вдоль обочины деревянные
столбики, выкрашенные черными и белыми полосками. При желании
можно разглядеть каждый камешек на обочине, каждую травинку.
Неужели компьютеру по силам выдумать такие подробности? Николай
напряг воображение, и расстояние между столбиками стало
сокращаться. Вскоре они слились в пеструю полосу, бегущую
навстречу. Шофер удивленно поглядывал по сторонам, он тоже был
чем-то встревожен.

«В этом фильме я могу в с ё !..» – подумал Николай.

Руль автомобиля помещался с правой стороны. Усилием воли Николай
переместил шофера вместе с рулем на положенное ему место.
Растерявшийся водитель с трудом удержал автомобиль на дороге,
избежав столкновения с крестьянской телегой, запряженный
лошадьми.

Шофер и графиня ошеломленно взглянули друг на друга.

Воспользовавшись тем, что шофер замедлил скорость, Николай
восстановил прежнее положение. Шофер, как ни в чем, ни бывало,
прибавил скорость.

Среди ухоженного парка вырастал замок с высокими башнями.

Николай смотрел на молодую женщину: над верхней губой в свете
встречного солнца то золотился, то темнел едва заметный пушок. Ему
вдруг захотелось обнять графиню, повернуть ее к себе лицом,
поцеловать в губы. Световые пятна, пробивающиеся сквозь
ветви деревьев, делали графиню похожей на сказочную Снежную
Королеву.

Он из тех, про кого говорят: «неспециалист по женщинам». У него есть
жена, дочь, уехавшая на лето к бабушке в деревню. Другие
женщины Николая не интересовали, да и времени на увлечения
такого рода не оставалось. Однако виртуальная графиня поразила
до всех возможных глубин мужского сердца. Такую не встретишь
в обыденной жизни: белоснежное лицо окаймлено темными
волосами – не угольного оттенка, но более пушистыми, похожими на
темное облако. Алая лента, сбоку брошь. На лбу ни единой
морщинки, щеки хранят матовый оттенок ухоженности, слегка
подрумянены. На такую женщину хочется смотреть бесконечно. Черты
лица гармоничные, правильные, и в то же время есть в ней
что-то загадочное. Графиня, видимо, старше Николая.

Судьба молодого исследователя напоминает поезд, перескочивший на
другие рельсы: «Почему я так долго смотрю на нее?..» Николай
отдает себе отчет, что находится в мнимой электронной жизни,
которая может стать для него гибелью. Но какая-то часть
живого мозга помнит семью, незавершенные исследования, коллег по
лаборатории.

«Я – с ней!» – с необычайным восторгом думает он, не отрывая глаз от
графини. В левой руке чашку с кофе, в правой – дымящаяся
сигарету. Горечь напитка, неизменный запах табачного дыма...
Прежняя жизнь не хочет отпускать Николая.

...Водитель и графиня вновь переглянулись – автомобиль плыл по
воздуху над скошенным полем, держа курс на замок.

Николай, волнуясь, снова отхлебнул из чашки: кофе был терпкий, но
переслащенный.

Графиня обернулась, отыскивая взглядом его, Николая. Теперь и она
уже наверняка знала, что он находится рядом с ней. И как
женщина, тоже чувствовала перемену в судьбы. Протянула руку:

– Кто ты?.. – удивительный голос, полный и чистый, как осенний
простор. Николаю нечего ответить. Он парализован. Светло-каряя
радужная оболочка глаз, иссиня-черная глубина зрачка. Границы
виртуальности разрушены. Николай почти сдался.

Трель телефонного звонка вывела молодого ученого из оцепенения. Он
вышел из зоны действия аппарата, вновь очутившись в своей
квартире. Поднял телефонную трубку, думая о том, что внутри
продолжающегося фильма графиня осталась без него. И от странной
тоски заныло сердце. Там, в кино, на щеке графини блестят
крошки пудры, оттенок которой гармонирует с пейзажем.

На журнальном столике шлем с датчиками и проводами – минуту назад
Николай снял его с головы. В линзах вспышки лучей, создающих
стереоскопическое изображение.

Звонили из института. Николай был так растерян, что не мог вникнуть
в суть разговора. Автомобиль с графиней в это время уже
подъезжал к воротам замка. Розовые полосы заката наискось
пролегли по высоким белым колоннам, окрасили статуи в парке. Аллеи
стремительно набухали темнотой... Николай поймал себя на
том, что без всяких приборов, силой воображения досматривает
фильм.

– Ало! Кто это?.. – переспросил Николай, с трудом избавляясь от
навязчивых видений.

На том конце провода Викентий Сергеевич, заведующий лабораторией,
его непосредственный начальник и друг. Завлаб хотел
посоветоваться об одной проблеме. Николай отнекивался, ссылаясь на
усталость. Скоро вернется Инна с дачи, надо перебирать
виноград... Положив трубку, чуть ли не бегом метнулся к приборам.

...Графиня вышла из автомобиля, шофер придерживал распахнутую
дверцу. Женщина прошла так близко от Николая, что он мог
разглядеть узор золотых сережек. Ветерок, пронесшийся над газоном,
шевельнул темные волос, алую ленту с искрами.

– Я пришел к тебе! – воскликнул Николай, сдерживая слезы.

Графиня вздрогнула. Вот они, ее необыкновенные глаза!

– Кто вы? – Она в свою очередь внимательно разглядывала незнакомца в
странном костюме, застывшего на ступенях замка.

– Я – оттуда. – Он как-то странно улыбнулся, не зная, что говорить
дальше. Голос его звучал под сводами виртуального
пространства – раскатисто и гулко, словно в зале.

Женщина приветливо кивнула, как если бы она все знала про Николая,
который взял ее ладонь, ощущая под рельефом кружев нежность
кожи и гибкость пальцев.

– Как вас величать?

– Не знаю... – Графиня улыбнулась. – Я – ваш сон.

Она с интересом разглядывала спортивный костюм незнакомца с надписью
«Адидас».

– Все, что вокруг нас – не существует... – печально усмехнулась
графиня. – Но все, что вы чувствуете сердцем – это есть на самом
деле, это правда.

– А вы кто? Частица вымышленного мира или его хозяйка, богиня?

Графиня, слегка прищурясь, смотрела на него. Николай, в свою
очередь, с радостью узнавания видел морщинки возле ее глаз и в
уголках губ. В свете вечернего неба отчетливо был заметен пушок
над верхней губой. Тень замка прохладой закрыла лицо. Сквозь
толстые стены он видел залы, коридоры, лабиринты, чучела
зверей, ковры, мебель, рыцарские доспехи в нишах. Николай был
равнодушен к идее замка, хотя сам программировал вплоть до
уровня сырости подземелий. Грудь его постепенно наполнялась
потусторонним холодным счастьем.

– Инна! – воскликнул он, чувству тень родного облака, вставшего на
горизонте. – Выключи скорее рубильник!..

– Коля!.. – В квартиру вошла жена, привезла с дачи груш и первый
урожай винограда. Посреди комнаты работающий аппарат, мигающие
лучи. На журнальном столике чашка с недопитым кофе. В
пепельнице дымилась сигарета.

«Куда он мог подеваться?» – Инна затушила сигарету, отнесла теплую
чашку на кухню. Заглянула в другую комнату – никого...
Вернувшись в комнату, увидела в перекрестье дрожащих лучей лицо
седого человека.

– Николай!.. – Рука Инны прошла сквозь мерцающий лучистый воздух.

– Инна... – донесся в ответ хриплый голос.

...– С кем ты разговариваешь? – спросила графиня, входя в большой
зал, обставленный резной мебелью. На нее искоса смотрел
Николай, проживший долгую жизнь в замке.

– Уйди, я тебя ненавижу! – воскликнул он, видя ее бесконечные
отражения в зеркалах.

Графиня улыбнулась на очередную причуду мужа. Ей стало жаль Николая,
глаза графини повлажнели. За минувшие десятилетия она ни
капельки не постарела. Зато Николай едва стоит на ногах,
последнее время его беспокоят какие-то призраки, голоса. Он
твердит о своем мире, в который хочет вернуться. Графиня
вздыхает: если он уйдет, то и она, воображаемая, навсегда исчезнет,
хотя Николай часто повторял, что графиня настоящая, потому
что любима!»

Инна кидается к телефону, звонит Викентию Сергеевичу – с Николаем беда!..

Спустя час приезжает Викентий Сергеевич. Он с удивлением смотрит на
приборы, разложенные по столам.

Старый граф поднимает тяжелую голову: знакомый голос произнес слово
«рыбалка». Викентий!.. Он там. А здесь у Николая призрачный
замок, призрачная любовь, призрачные дети-наследники. Ничего
нет! Граф лежит в своей высокой кровати под балдахином,
умирает. Вокруг суетятся слуги и лекаря. Графиня, вся в слезах,
просит допустить ее к нему. Николай понимает: он почти не
жил на свете...

Викентий Сергеевич пытается разобраться в работающем аппарате.
Детали и провода наскоро спаяны. Викентий Сергеевич выключил
пробки, обесточив квартиру, однако аппарат продолжает работать,
словно его питает дьявольская сила. Викентий Сергеевич,
поправив запотевшие очки, куском провода делает короткое
замыкание – с треском летят искры, гаснут оптические генераторы,
обесточивается электронный мозг. Постепенно из воздуха
выступают черты седовласого старца в забавной одежде, расшитой
серебряными нитками. Кружевная рубашка дымится, старик стонет от
боли, открывает глаза. Он видит озабоченные лица Инны и
Викентия. Его укладывают на диван.

Ученый распахивает окно. Дым сгоревших проводов сгущается, принимает
облик женщины в траурном одеянии. Закрыв лицо ладонями в
кружевных перчатках, призрак женщины исчезает в сумерках
вечернего города.

–––––––––––––––––-