Проза

Безумный Петроград

Этого старика прозвали в поселке Марсианином. Он вбил себе в голову,
будто сразу после революции летал вместе с петроградским
ученым по заданию партии большевиков на Марс.

Старик иногда вспоминает красную планету, особенно когда пьет
портвейн рубинового оттенка. А это случается в его жизни редко,
потому как старик по бедности своей и питьевой привычке
предпочитает обыкновенный самогон.

…Молодой солдат Павел, сбежав с турецкого фронта, приехал в
«безумный Петроград», как выразился один поэт, в качестве
представителя солдатских депутатов, затем участвовал в революционных
событиях, в том числе и во взятии Зимнего.

Октябрь только что грянул, в столице бурление, кончилось состояние
«неопределенности», у простых людей России появилась надежда
на то, что завтра, может быть, даже через неделю,
осуществится мечта человечества на всеобщую справедливость.

Одет он был в солдатскую длиннополую шинель, на ногах ботинки с
обмотками. Мечтал добыть сапоги… Позже, перед полетом на Марс,
ему выдали по записке ученого Богова, которого он спас от
пьяного патруля, собиравшегося расстрелять «буржуя в шляпе»,
валенки и хромовые сапоги со склада наркомпромсвета.

Примусы и орел

В тогдашних петроградских клетушках квартир бодро гудели, сияя
огоньками, примусы, на которых бедное население готовило пищу.
Деревенский паренек восхищался: «Кто же изобрел примус, это
чудо петроградской жизни?» На этот вопрос не мог ответить даже
Александр

Александрович Богов, известный ученый и друг Ленина, в ученое
окружение которого и посчастливилось попасть молодому
красноармейцу.

Павел жил на квартире в бывшем дворце с лепными потолками, кровать
его была украшена бронзовым орлом, вцепившимся когтями в
земной шар. Ночами орел смотрел на Павла блестящими
металлическими глазами и шипел клювом.

Молодой солдат Павел, обучившийся грамоте в окопах
империалистической, прошел при наркомате секретные курсы и подготовил
агитационную литературу для марсиан.

Торжественная речь

Второй раз с Александром Александровичем Боговым красноармеец Павел
столкнулся так же случайно на митинге с участием
петроградских ученых. Сам Павел и тогда уже был склонен к произнесению
речей. Он попросился на трибуну и сказал, что не только
Европа и Америка ждут мировой революции, но и ближние планеты, а
также звезды, ждут уверенной и неотразимой походки
российского пролетария! Да содрогнется красная марсианская земля от
его мощной поступи!

Богову понравилась речь молодого энергичного солдата, и ученый отвел
его сторону:

«Товарищ, вы спасли меня от ночного расстрела… Не хотите полететь на Марс?»

Павел ответил утвердительно: ради прогрессивной пролетарской науки и
революционного распространения нашей человеческой идеи он
был готов лететь не только на Марс, но даже в сердцевину
скученных звезд – мы принесем туда свою большевистскую правду!

И начал молодой солдат готовиться к полету на Марс. Приходил каждую
неделю в лабораторию к Богову, осматривал круглую капсулу,
встроенную в ракету, учился управлять приборами.

Вечерами он возвращался на свою квартиру, грел на примусе кашу, пил
чай. Клубы туч вились над Финским заливом, зловеще молчали
обезвоженные фонтаны. Марс восходил над Петроградом тяжело и
величественно, словно алый диск, предвещающий справедливые
времена.

Молодой красноармеец не грустил – впереди был замечательный полет,
который, как ему казалось, перевернет жизнь человечества.

Богов объяснил, что собирается питать корабль силой магнетизма
солнца. Основой ракеты был не ее стартовый двигатель, но
трубка-резонатор, которой засасывается магнитный поток Солнца,
создавая силу преодоления тяжести.

Подготовка к полету велась на средства молодой, но все еще бедной
республики, а вокруг Пал Иваныча лежал старый, никому не
нужный, не желающий преображаться мир, и у Павла появлялась
надежда на то, что марсианский революционный опыт окажется на
Земле весьма кстати.

Флаг и валенки

Ученый совет Петрограда сообразил, что астронавтам будет в космосе
холодно, потому на складе наркомздрава Богову и его спутнику
выдали валенки с калошами.

Взяли заодно и красный флаг с золотыми буквами: «Пламенный привет от
Советской республики».

В ракете

Валенки и тулуп в полете очень пригодились, в ракете было, по словам
Пал Иваныча холодно, все приборы заиндевели. Александр
Александрович, потирая смерзшуюся бородку, управлял полетом.
Портрет Циолковского, сорвавшись с гвоздя, вбитого в деревянную
обшивку, тихо плавал по салону.

По рассказам старика, он и ученый Богов были одеты не только в
валенки и тулупы, на головах у них красовались подбитые мехом
буденовские просторные шлемы с красной пришитой звездой.

Они держали курс на ярко-алую точку – Марс постепенно вырастал в
иллюминаторе, превращаясь по размерам в вишню, затем в апельсин
– этот заморский фрукт Пал Иваныч впервые кушал в
Петрограде, когда его и Александра Александровича в большом секрете
готовили к полету.

А в другом иллюминаторе – Земля, мерцающий синий шар... Смотреть на
него хотелось долго, и так же долго думать. Это был не тот
картонный глобус, который Павлик видел когда-то в деревенской
школе. Уже тогда дворовый мальчик ненавидел богатых людей,
этот шар был большой, глубоко и нервно дышащий, словно бы
желающий превозмочь несчастную судьбу, населенный, как вшами,
буржуазией и всякой прочей контрой.

(Окончание следует)