Литературная критика

Кажется, чуть ли не в четвертом классе средней школы я случайно
натолкнулась где-то на стихотворение «
Здравствуй, мое
бессмертное солнце», и буквально влюбилась в Маяковского, причем это
была настоящая влюбленность – я собрала все его фотографии,
даже из собрания сочинений в библиотеке вырезала. Кроме того,
я изучила тщательнейшим образом
всю биографию Маяковского
по доступным мне тогда источникам и стала писать ему письма,
которые я, конечно же, никуда не отправляла, а складывала в
свою школьную папку. Недавно я случайно, разбирая старые
архивы, натолкнулась на эти письма, и даже сама удивилась –
зачем я в десятилетнем возрасте писала письма Маяковскому на
тот свет, причем тогда я, действительно, находила много общего
между любимым поэтом и собой… Правда позднее, где-то уже в
десятом классе, меня постигло некоторое разочарование,
точнее, даже не разочарование, а я начала испытывать чувство
досады по отношению к Маяковскому.

Главным образом, я не могла понять, зачем такой неотразимый и
величественный поэт посвящал свои стихи и поэмы столь невзрачному
и тщедушному существу как Ленин. Конечно, я и раньше была
знакома с биографией Маяковского, но вплотную соприкоснулась с
его поздним творчеством только в старших классах. Причем
никакие рациональные объяснения: отсылки к Марксу, рассуждения
о революции и т.п.,– меня не устраивали, и, в каком-то
смысле, не устраивают и по сей день. Все-таки было что-то в
этом жесте Маяковского по-настоящему необъяснимое, то есть то,
чего не способны исчерпать никакие логические доводы.

Маяковский – и вдруг Ленин! Тут была заложена какая-то глубочайшая
диспропорция, не укладывающаяся в моем сознании. И не только
из-за их разницы в росте, но вообще… К тому же, эта
«поздняя любовь» Маяковского, насколько я знаю, была без
взаимности: Ленин всегда отзывался о Маяковском крайне сдержанно и
явно предпочитал ему Пушкина… Нет, что ни говори, а Ленин с
Крупской составляли куда более гармоничную пару!..

Ах, если бы я была теоретиком литературы, то я бы, пожалуй, прибегла
даже к помощи психоанализа, попыталась бы применить этот
универсальный метод к разгадке одной из самых больших тайн
русской литературы! Например, известно, что отец Маяковского
умер от случайного укола медной булавкой. По-моему, тут есть
над чем подумать. Возможно, разгадка кроется именно тут, в
этой нелепой смерти от безобидной булавки – бесследно для
неокрепшей психики ребенка такое пройти не могло! Отец,
как-никак! Да если бы даже и сосед или просто знакомый – все равно!
Я, например, до сих пор панически боюсь всяких булавок, и
все из-за того, что когда-то в детстве ознакомилась с этим
фактом биографии Маяковского. А ведь меня от этого события
отделяет уже целых сто лет и несколько поколений!.. Наверняка,
все дело в этой злосчастной булавке…

Кстати, я заметила, что люди, испытывающие особую тягу к перверсиям,
практически никогда не отзываются отрицательно о
Маяковском. Во всяком случае, мне таких встречать не доводилось,
несмотря на свой достаточно богатый опыт общения с подобного рода
личностями. Например, подавляющее большинство французов, и
особенно француженок, всегда отличавшихся
любовью ко всевозможным извращениям, от Маяковского просто без ума.
Всем известно, какое влияние оказал Маяковский на
французских авангардистов во главе с Арагоном!.. Помню, где-то в
середине девяностых один мой парижский приятель, который нигде не
работал, отчего ему постоянно нечего было есть, однажды
срубил «на Маяковском» неплохие бабки. Просто нацепил на себя
табличку: «Подайте русскому поэту Маяковскому на
пропитание!»– и вышел на автобан, даже бриться наголо не стал.
Физиономия, конечно, у него была пошлая и не очень выразительная,
хотя и смазливая, но зато роста он был довольно высокого… В
общем, этого оказалось достаточно, чтобы за неполный рабочий
день получить что-то около двух тысяч франков: целый
полиэтиленовый пакет денег, главным образом, монетками по десять
франков. Ему эти деньги кидали прямо горстями из проезжавших
мимо машин… Правда как раз накануне по французскому
телевидению выступил еще некий «отец Пьер» с призывом к обывателям
быть милосерднее к бедным, в общем, во Франции тогда, кажется,
еще объявили и «месячник милосердия», то есть одно на другое
наложилось: Маяковский и милосердие. Но я почему-то думаю,
что моему знакомому удалось собрать такую крупную сумму
главным образом из-за Маяковского, то есть из-за врожденной тяги
французов ко всевозможным извращениям… Потому что, если
вдуматься, то в сравнении с поэмами «Хорошо!» и «Владимир Ильич
Ленин» их маркиз де Сад и, тем более, Батай смотрятся
очень, очень бледно!

А что можно сопоставить с Маяковским, в этом смысле, в отечественной
словесности? Конечно, многие советские поэты писали о
Ленине, но ведь они писали о себе подобном, иное дело –
Маяковский! Есенин, который даже в сознании обывателей составил с
Маяковским своеобразную антиномическую пару, вроде тех, о
которых я уже писала (Пушкин-Лермонтов, Толстой-Достоевский,
Северянин-Хлебников и т.п.), и вовсе старался во всем
соперничать с Маяковским… Так вот, что мог Есенин
реально противопоставить Маяковскому? Что он такого особенного для
этого реально делал? Пил? Рвал на себе рубаху? Щупал девушек,
«зажимал по углам» женщин? Но это же, простите, смешно!
Конечно, Есенин любил еще и прогуливаться под ручку с Клюевым
по всяким наиболее людным местам, но, тем не менее, до
Маяковского ему все равно далеко… Маяковский, наступая «на горло
собственной песне», на мой взгляд, переплюнул средневековых
аскетов, ходивших в лохмотьях и умывавшихся собственной
мочой, оставил их далеко позади себя. А Есенин пытался ему
противопоставить какую-то жалкую распущенность…

О «Лолите» Набокова я вообще молчу! Последняя депутатская инициатива
о снижении «возраста согласия» до четырнадцати лет,
кажется, окончательно стерла с лица земли эту книгу, свела ее
значимость к нулю. Отныне тут даже больше и говорить не о чем…
Хотя, безусловно, в последней голливудской экранизации
«Лолиты» присутствует какая-то достаточно очевидная патология,
однако, несмотря на очевидность, ее не так просто ухватить
словами, во всяком случае, чтобы ее выразить надо, все-таки,
немного напрячься… Ну, чтобы написать критическую рецензию,
например... Сколько лет, на самом деле, было исполнительнице
главной роли? И почему этот факт стал достоянием гласности
задолго до выхода фильма в прокат? К чему, вообще, такие
сложности, такое количество всевозможных наблюдателей и
представителей общественности на съемках? И вообще, что, собственно,
хотели представить зрителям создатели фильма? Во что, в конце
концов, вкладываются деньги налогоплательщиков?..

Помню, несколько лет назад мне довелось брать интервью с одним очень
известным питерским режиссером, решившим сделать
сценическое переложение «Лолиты» для своего театра. Так вот, стоило
мне только затронуть эту тему, спросить его о нарушении
всевозможных табу в искусстве, как он в ответ разразился длинной
речью о том, что его спектакль по Набокову вовсе никаким
нарушением не является, так как Набоков писал свою книгу
исключительно о любви, причем не просто о любви, а об очень большой
любви, которая не знает границ и сметает на своем пути все
преграды… Короче говоря, он развел эту бодягу о любви чуть
ли не на час, мне даже показалось, что он специально решил
меня таким образом достать, потому что я его чем-то
раздражала, хотя не знаю: он меня, во всяком случае, точно раздражал,
а обычно такое чувство бывает взаимным. А я, как увидела
его, то сразу почувствовала что-то не то, и в результате мои
самые худшие опасения подтвердились: этот режиссер, судя по
его разговорам, оказался законченным маньяком. В конце своей
речи, насколько я помню, он даже, кажется, смахнул слезу
своим шелковым шарфиком или же какое-то подобие слез заблестело
у него в глазах, после чего я предпочла удалиться, так как
дальше оставаться наедине с этим типом, по-моему, было просто
опасно для жизни. В довершение всего, он потребовал у меня
интервью на прочтение, чтобы удостовериться, не написала ли
я там чего лишнего, не приписала ли ему того, чего он не
говорил, и назад это интервью я уже не получила, так что оно
так нигде и не было напечатано, и я только зря потратила свое
время…

Вообще, как я уже сказала, мне везет на всевозможных извращенцев:
вокруг, вроде бы, полно нормальных людей, а я, куда ни сунусь,
так обязательно нарвусь на какого-нибудь маньяка. Такая уж,
видимо, у меня судьба!.. И в то же время, я вынуждена
признать, суть этого совершенно очевидного для меня извращения
слегка ускользает, его тоже, как и в случае с голливудской
экранизацией, не так просто ухватить словами. Ну, верит человек
в любовь! И что тут такого?… А у Маяковского все выражено
четко и ясно: «Двое в комнате: я и Ленин – фотографией на
белой стене…» Тут уже ничего не прибавить, не убавить – все
понятно!

Честно говоря, сегодня я уже с трудом понимаю свою детскую досаду на
Маяковского за его обращение в своем творчестве к образу
Ленина. Чем был бы теперь Маяковский без Ленина?! Автором
«Письма к Татьяне Яковлевой», этой очередной вариации на тему «Я
помню чудное мгновение»?! Да я бы сама тогда даже в
десятилетнем возрасте Маяковским вряд ли заинтересовалась… Так что
без Ленина Маяковский теперь был бы уже никем: как ни крути,
а приходится это признать! Хотя меня личность Ленина всегда
немного озадачивала. Из всех русских революционеров мне
всегда был наиболее симпатичен Сталин, ну Дзержинский – это еще
куда ни шло, или же, на худой конец, Троцкий, у которого,
чуть ли не единственного из всех, было хоть немного развито
эстетическое чувство… Но Ленин?! Нет, все-таки у моей детской
досады на Маяковского были свои глубокие причины. Личность
Ленина всегда ставила меня в тупик… Но, вероятно, в этом-то
как раз все и дело! В жизни, и в искусстве особенно, очень
важен фактор неожиданности. Достоевский высасывал из пальца
своих «Бесов», все пребывали в ожидании, по крайней мере,
Второго Пришествия, а некоторые даже предчувствовали сошествие
Вечной Женственности… А тут, откуда ни возьмись, появляется
маленький невзрачный человек, лишенный каких-либо видимых
способностей, правда со знанием пяти языков… Короче говоря,
перефразируя известную русскую поговорку, можно сказать, что
Ленин подкрался незаметно. Вот так всегда и бывает! И сегодня
я это отчетливо понимаю. Все носят обычные футболки, и
вдруг кто-нибудь является в футболке, вывернутой наизнанку,
причем не просто вывернутой, а специально так сшитой, швами
наружу. И все обламываются! А тут еще какая-нибудь пенсионерка в
автобусе говорит: «Девушка, у вас футболка неправильно
надета!» Кайф!

Более того, я теперь считаю, что Маяковскому с Лениным даже как-то
неслыханно повезло! Потому что разве можно считать всерьез
великой книгу, значимость которой способна поставить под сомнение какая-то жалкая депутатская
инициатива. В конце концов, даже «Сто дней Содома» для
человека, прошедшего курс уринотерапии, не такая уж впечатляющая
книга… А Ленин – это, можно сказать, вечно. Ленина можно
сколько угодно ниспровергать или же, наоборот, возносить до
небес – суть от этого нисколько не изменится. Этот факт уже
проверен временем. В общем, Маяковскому удалось так
извратиться, как, думаю, в обозримом будущем не удастся уже никому.
Поэтому авторитет Маяковского в литературе непререкаем, и для
меня в том числе. Но ведь это было далеко не так просто, для
этого надо обладать абсолютным эстетическим чутьем, чтобы не
упустить свой исторический шанс. Для этого надо таким
родиться – одного укола медной булавки тут явно недостаточно. А
Маяковский еще так удачно поставил «точку пули в конце»: Юкио
Мисима со своим харакири отстал от него лет этак на тысячу…