Искусство

рецензия на фильм Андрея Кавуна

Этот знаменитый детективный сыщик впервые появился в 1887 в романе "Этюд в багровых тонах" и не принес автору особой популярности: время книг и романов к этому времени временно прекратило свое существование. Баланс читательского интереса резко покачнулся в сторону чтения газет с обязательным рассказом на последней полосе в воскресном приложении. Именно этой форме обязан своей популярностью (и материальной обеспеченностью) Мопассан, и именно сюда переключил зону своего действия Конан Дойль, и не прогадал. Когда через несколько лет он решил убить своего героя, читатели, включая королевскую семью, этого ему сделать не дали.

С тех пор этот персонаж перерос рамки простой популярности и перешел в разряд вечных спутников, то есть таких, которые есть и были всегда, и представить себе время, когда их не было невозможно (хочу обратить внимание, что "вечно" это то, что существует сейчас как вечное: время как бы выстраивается в пространственную последовательность шеренги книг, цитат, исторических параллелей и др.).

Одним из свойств "вечных спутников" является то, что они живые, то есть воспринимаются как непосредственно данное и, как все воспринимаемое непосредственно данное, имеют тенденцию развития. Из этого следует, что сравнивать Шерлока Холмса многочисленных экранизаций, постановок с первоначальной конструкцией контрпродуктивно. Это, разумеется, не значит, что они, как любое явление духовной сферы, не могут подходить под контроль сравнения.

Каждая новая реплика сыщика с Бейкер-стрит интересна именно тем, что показывает этот тип как развивающийся. Для нашей страны классическим персонажем давно уже стал не литературный Шерлок Холмс, а его телевизионный двойник 1980-х гг, и все вновь появляющиеся шерлоки холмсы сравниваются, я бы сказал, невольно, именно с безупречным английским джентльменом в исполнении Василия Ливанова. Шерлок Холмс Ливанова, можно сказать, стал естественной базой для сравнения.

Другая масштабная постановка относится к началу 2010 гг. Фильм, хотя и своеобразный, но настолько откровенно напичкан цитатами из своего предшественника, что многое для тех, кто не знаком с первоисточником (фильмом 1980-х), будет здесь непонятно. Такая привязка может здорово повредить фильму в будущем: Шерлок Холмс этого фильма будет иметь шанс оставаться "вечным" только в союзе с ливановским: потеряется тот в волнах времени, и стразу же там утонет и этот фильм.

Другое, что резко бросается в глаза в данном фильме – явная деэстетизация английской действительности. На смену милой, домашней Англии с безупречными джентльменами, нарядными дамами, чистыми булыжными мостовыми ухоженных для туристов городов (даже бедность выглядит вполне пристойно) пришла иная действительность: кровавая и брутальная. Кровь льется без счета, продаются и подкупаются все подряд, английские полицейские ничем, кроме формы, не отличаются от своих нынешних российских коллег.

Воспринимается все это негативно. Мне не интересно, каковой была английская действительность на самом деле во времена Шерлока Холмса: она была и ее нет, хотя, думаю, благопристойности, хотя бы чисто внешней, там было на порядок больше, чем это показывается в фильме. Мне интересен привлекательный образ именно той телевизионной картинки старушки Англии, о создании которого в нашем сознании так заботится своими экранизациями английское телевидение. Даже когда смотришь современный детективный сериал об убийствах в средней Англии, с завистью смотришь на этот быт, на жизнь обитателей маленьких городков, относя убийства и преступления к неким экстраординарным обстоятельствам.

Но негативное восприятие брутальной Англии характерно скорее для людей старшего поколения, набравшихся эстетических критериев еще в советские времена. Могу судить так из спонтанных обсуждений фильма с друзьями и коллегами: все мои ровесники согласны со мной; напротив, тем, кому сейчас до 40, новая экранизация представляется нормальной, тогда как старая – малохольной и слащавой. Объяснить такой разрыв в восприятии разными поколениями я могу только тем, что жестокости стало в наши времена не то что бы больше, чем раньше, но она подступила вплотную, стала ближе и обыденней, чем то было в советские времена. Человека могут за неуплату коммунальных платежей запросто выбросить на улицу, милицию рядовой гражданин боится на равной ноге с преступниками, а те, кто наверху, не только не имеют никаких нравственных устоев, но и нагло отвергают даже внешние приличия. Уж сколько было коррупционных скандалов, а их герои даже и не думают оправдываться: "воровал, ворую и буду воровать, и ничего вы мне не сделаете, а я могу сделать с вами все, что захочу".

Никак не принимает душа и стилистики фильма. Моделью для классической постановки служил классический роман. Эпизоды четко отделены один от другого, каждый эпизод – законченный фрагмент, в который полностью уложено какое-нибудь событие, обстоятельство, характер. Диалог четко выстроен, и каждый отдельный диалог полностью исчерпывает предмет разговора. Каждый фильм начинается с загадки, а заканчивается ее разъяснением, когда Холмс и Ватсон сидят уютненько перед камином, и Холмс разъясняет всю логическую цепочку своего расследования.

Кстати, много усилий литературоведы потратили на поиски прототипов великого сыщика и его метода. Хотя идея восстанавливать целое по деталям была едва ли не одной из ключевых научных и литературных идей XIX в. Укажем только на Гофмана. В его знаменитом рассказе "Угловое окно" герой занимается точно тем же, что и Шерлок Холмс. По деталям одежды, поведения, окружающих предметов он объясняет характер и биографию случайных первых встречных людей. Только если Конан Дойль строит на этом детектив -- раскрытие преступления, -- гофмановский герой, писатель по призванию, использует наблюдения как материал для создания персонажей своих произведений. Причем он более озабочен не соответствием своих догадок истине, а возможностью создания именно цельного живого образа, даже показывая как из одного и того же набора внешних деталей можно слепить совершенно разные сюжеты.

В фильме 2010-х гг сцены наползают друг на друга, как в рекламном клипе, диалоги рваные, незаконченные, скорее обмен репликами, чем диалоги, причем артисты говорят настолько невнятно, что порой просто не улавливаешь их речи. И никакого объяснения в конце, так что лишь по знанию сюжета догадываешься, как же Холмс разгадал преступление. "Он ходит, ходит, расспрашивает, а потом – бух – и у него готово объяснение", -- рассказывает его метод жене Ватсон. Эта стилистика тоже имеет в своей основе литературный жанр, а именно "поток сознания", который из примочек высоколобых интеллектуалов в наши дни снизошел до пошлой попсы. И, как я сужу из обсуждений фильма, принимается современным поколением намного благосклоннее, чем разлинованная и упорядоченная стилистика классических образцов.

Так, ближе к жизни, говорят молодые. Так-то оно так. Но жизнь как раз и мельтешит перед нами хаосом реплик картинок, сцен без четкого начала и с резко обрывающимся концом. Искусство как раз и упорядочивает этот хаос. Так что попытка средствами искусства воспроизвести хаос, мне кажется не столько развитием, сколько деградацией, распадом созданного веками.

Значительную эволюцию и, на мой взгляд, далеко не в лучшую сторону, претерпели и конан-дойлевские персонажи. Шерлок Холмс из всемогущего сыщика, чародея, который может все, превратился в тонкого и нервного, а потому порой и беззащитного интеллектуала. В таком качестве он ближе к жизни, кто будет спорить, но с каких это пор обыденная жизненность является главным достоинством литературного героя. Литературный герой, конечно, всего лишь литературный, но ведь и герой.

В человека, как смертность, врождена жажда сказки. "Безысходный прозаизм трезвого и горького опыта делает нужной сказку. На самом деле трава не поет, покойники не оживают, падчерица не становится царевной" (Грифцов), умный сыщик не придет и не выручит нас из беды, справедливость не восторжествует вопреки всем уловкам преступников. Такого не бывает, это знает и понимает любой человек годам этак к 30, но верить в то, что может быть не так, что чудо оно здесь, рядом с нами, не просто хочется, а необходимо. Таким образом сыщик, который найдет выход из любой самой безнадежной ситуации и восстановит справедливость в полном объеме, он более жизнен, чем более правдоподобный с бытовой точки зрения персонаж.

Ватсон из простого регистратора событий и биографа великого сыщика имеет тенденцию превращаться в полноценный характер с собственной судьбой. Что усложняет сюжет и уводит его в боковые протоки от основного русла. Более того, разрушается сама схема детективного сюжета. Чтобы загадка выглядела загадочнее, а разгадка при всей запутанности логичнее и понятнее, необходим Симпличио, alter ego читателя или зрителя, который видит события так, как они представляются стороннему наблюдателю, человеку обладающему и здравым смыслом, и жизненным опытом, незаинтересованному лично, но доброжелательно готового помочь ближнему. Ватсон и является таким Симпличио. Это маска, а не полнокровный персонаж, и только в качестве такой маски он и требуется детективному сюжету.

Труднее для интерпретации роль Мориарти. У Конан-Дойля – это был всего лишь один из многочисленных персонажей, с которыми судьба сталкивала Шерлока Холмса. В принципе, не отошли от этой традиции и создатели фильма 1980-х гг. Однако в последних экранизациях, и не только о которой мы ведем речь здесь, Мориарти превращается в постоянного антагониста Шерлока. Возможно, такая эволюция закономерна. "Вечный спутник" по большей части немыслим без своего антагониста. Дон Кихот невозможен, или неполон без Санчо Пансы, Швейк без подпоручика Дуба, д'Артаньян без Миледи. Возможно, Мориарти в дальнейшем суждена роль такого необходимого спутника "вечному спутнику".

Человеческая потребность видеть воплощенное добро не может обойтись и без воплощенного зла. Все беды происходят якобы не от нашей глупости и инерции, зло не десперсировано на множество капель по жизни, а воплощено в некой могучей и злобной силе.

Решить, в какую сторону направится эволюция Шерлока Холмса, – а можно предположить, что данный фильм отнюдь не будет последней каплей, переполнившей чашу интереса к этому персонажу, – трудно, но что она будет совершаться, пока люди будут обращаться к образу английского сыщика – это несомненно.