Литературная критика

Марта Гримская. Возвращение блудного Покрышкина. – М.: АСТ, 2020. – 208 с. - Серия: Городская проза

…А ведь слова, господа, уже давно и надежно смешались, не растянуть. Глаголы все больше невозвратные, даже для второй палатализации особой ума палаты не требуется, только санитары литературного леса. Любая филология нынче в ходу, и даже авантюрный роман Марты Гримской «Возвращение блудного Покрышкина» – это и постмодернистский трип с бродячими философами, модными диджеями и опальными олигархами, и острая сатира, едва скрытая под узнаваемыми именами. Ну, и, собственно, литературная мистификация, поскольку сразу несколько стилей, жанров и сюжетов автор пародирует с явным удовольствием и мастерством.

Итак, семь персон из двенадцати, реально управляющих человечеством, склонялись к тому, что будет гораздо лучше, если новый президент Великой Окраины возникнет ниоткуда. Он и возник почти оттуда же – бывший комик, погоревший с пародией на президента, барбершопер и лидер фейковой партии в двух предыдущих романах автора, наконец, беглый эмигрант и порноактер, прошедший пробы на главу государства и победивший на смотринах перед тайными олигархами всех своих конкурентов. Кроме упомянутой Окраины, в романном мире Гримской есть и Умерика, и Веропа, и Наглия с Хранцией, где Сюр-бонна, а также не обозначенные ни на одной карте Оболдуйские острова. «Дело в том, что крупнейшие олигархи мира как-то уже попривыкли ежемесячно собираться на экзотических островах, - узнаем мы об особенностях «международной» политики, - чтобы обсудить положение подопытных стран, являющихся продуктами их инвестиций и одновременно рынком сбыта не самой удачной продукции, которую ведь никому больше и не предложишь. И в последние годы они неизменно начинали свои заседания с дебатов по поводу Великой Окраины».

Заметим, что наиболее «смачные» места в этой истории случаются как раз на таких мероприятиях. Банкеты, приемы, званые обеды и ужины, на которых представлены все кухни мира, включительно со свежей человечиной для африканского диктатора. Но нас больше интересует не гастрономия, а филология. Например, «великолосская литература», «окраинное мышление» и прочая языковая «конспиралогия», напоминающая то ли «Логопеда» Валерия Вотрина, то ли «Палисандрию» Саши Соколова.

Впрочем, литература нынче не только в романах, но и в политике. Главный герой «Возвращения…», не знающий окраинного языка, но натасканный спецслужбами, лидирует в избирательной кампании, выбиваясь в любимцы публики и все больше входя во вкус и отрабатывая космический гонорар. «Тем временем с утра до вечера лучшие писатели страны готовили лидеру ПСИХО предвыборные обещания и программы, красивые предложения и убедительные речи. Все речи были специализированы — для встреч с работниками разных сфер. В офисе партии, расположенном в шикарном особняке в центре Выкиня, Вася учил речи, а потом у него были репетиции, так сказать, тесты на небольших коллективах: в сообществе степных грибников, в клубе любителей граблей и гребли, в домах культуры железнодорожных рабочих, на тайных сходках завхозов детских садов».

В целом, ситуация в стране еще не сродни «Кыси», но уже напоминающая  тихий апокалипсис, и когда по радио начинали передавать политические дебаты, люди брезгливо морщилось и поспешно переключало каналы в поисках музыкальных радиостанций «Вероплюс» или «Развлекай-базар», а под окраинный голод в моду вновь входил винтажный гангста-рэп. И точно так же, как «гастрономические» места, чуть ли не главные герои эпохи в романе (кроме, конечно, международного авантюриста Васи Покрышкина) – это второстепенные, казалось бы, персонажи. Ведь именно они задают «жанровый» тон и выстраивают «стилистические» отношения с действительностью. Например, один из конкурентов Покрышкина, привезенный в числе прочих претендентов на главу окраинной державы на смотрины перед тайными олигархами - известный странствующий философ окраинного происхождения Допотоп Толкиводувступе, прославившийся своими семичасовыми лекциями о смысле жизни, которые он обычно начинал в супермаркетах, а продолжал в полицейских участках Нью-Ярка. Поскольку никто не был в силах остановить его возвышенный треп, а также за неумеренную и непонятную критику действующего режима, которую он вел на кафедре вязания крючком колледжа народных ремесел, его в свое время выперли из Окраины в Умерику. Да, произошло это после того, как опальный философ «был уволен из пединститута, а до того — из университета, а до того — из Академии философии, и причина была каждый раз одна: он заговаривал коллег до предынфарктного состояния и поэтому против него плелись и даже вязались прочные коллективные интриги».

Хотя, о чем можно говорить и тем более интриговать, зная о механизмах речи, общепринятых у политического бомонда Великой Окраины. Мат здесь стал полноценным языком общения местных парламентариев: «От усталости и врожденной тяги к смягчению согласных и устранению несогласных они ленились произносить длинные и ученые слова. Да и действительно: на хрена? Низы не поймут, верхи заскучают…» Или, скажем, строфика, фоника и прочая компаративная метрика «романных» посланий, отображенная в культуре персонажей. Социальной, естественно, и общественно-политической, но в том-то и дело, что далеко не «нулевое», по Барту, письмо автора в данном случае – это рефлексия на «плинтусный» уровень коммуникации ее героев. «Демократические» и «прогрессивные» методы аккумулирования всех местных ценностей в «европейскую» модель общения – депутаты в шортах в бундестаге, зашедшие с собачкой на поводке на сессию, и прочие вольности «свободного» мира. Кстати, именно поэтому к общелингвистической подготовке специалисты в романе Гримской добавили экспресс-курс по укрощению диких животных. «Думцы не ограничивались любовью к собачкам всех мастей. Кто-то приводил макаку, кто-то — ягуара, - узнаем мы об окраинных нравах депутатов. - Вараны, гекконы, удавы, случалось, дремали под трибуной ораторов». Вот почему новый кандидат в президенты должен был въехать в парламент на белом коне, и наш Вася Покрышкин, в одночасье ставший Василем Покрышко с соответствующей биографией, вовсю учился еще и верховой езде.

Далее, совершенно в духе Остапа Бендера, дающего сеанс одновременной игры в Васюках, наш герой выступал перед обществом грибников, любителями граблей и весел, тайными сборищами завхозов школ, набирая членов своей партии. И словно великого комбинатора у Ильфа с Петровым, его любили не только все и еще одна женщина, зубной техник, то есть, не только медперсонал окраинных клиник, которым Вася Покрышкин поставил целые вагоны благотворительного спирта; в его партию полным составом вошли несколько удачливых команд из Клуба веселых и настойчивых — «секты высмеивающих всех и вся любителей черного юмора, которые насмотрелись фильмов Тарантино».

И хоть смеяться, как у классика, приходится лишь над самими собой, реальность в романе Гримской это особо не меняет. Уж слишком она напоминает нашу невеселую действительность.