Литературная критика

Андрей Клепаков. Приманка.– М.: АСТ, 2021. – 640 с.

История дружбы с загробным миром в литературе знавала немало достойных интерпретаторов, которые хотя бы одним глазком пытались заглянуть за кулису небытия и вынести внятную мораль. Не о том, что все бренно, а как в случае чего вести себя там, где окажутся как раз нетленные ценности. Вроде души, да. Безусловно, Данте подсказал нам точный маршрут, а Орфей, спустившись в поземное царство за Эвридикой, породил немало опереточно-драматических вариаций на тему, которую «по-людски» обжили лишь в новейшие времена.

И это неудивительно, если учесть, что нового человека создать все-таки удалось, а вот как сберечь, а главное – проконтролировать его душу в дальнейшем, этому литературе еще стоило поучиться. У кого, спросите? Вряд ли у мистиков из «башни» Иванова, Соловьева или Леонида Андреева. Материализм, приключения сродни земным, авантюра и мистификация – вот компоненты, из которых слагалась новая сказка, которая строилась отнюдь не по Проппу, поскольку «волшебство» в данном случае означало ловкость рук и динамику сюжета, а никак не метафизику и мифологию. Словом, медицинский факт, как предупреждал товарищ Бендер, возобладал.

А вот как раз о приключениях души в контролируемой совершенно «по земному» ситуации речь в мистической трилогии «Приманка» московского писателя Андрея Клепакова. По-крайней мере, в первой ее части под названием «Ад». Представьте себе, что эскалатор судьбы пройден до середины, теплоструйная Лета вдруг сменилась пограничными водами Стикса, и ваша душа нераскаявшегося грешника попадает прямиком и заслуженно в котел. Точнее, не ваша, а главного героя – циника и прохиндея, а заодно врача, который решил с комфортом провести время до следующей инкарнации именно здесь, где доктор прописал. Ведь всюду жизнь – разве не так нас учили в школе? То же самое в Царстве мертвых, с пристрастием выписанном в «Приманке», где процветает взяточничество и коррупция, а также другие, вполне земные страсти. Только если в недавних рассказах о жизни «на том свете» ощущается веселая эпоха 90-х, и в ад можно пронести любую контрабанду, подкупив Харона, то в романе Клепакова концепт преисподней ближе все-таки к традиции фантастической литературы 30-х годов, где Беляев уже экспериментировал с виртуальными чувствами и эмоциями. У Клепакова откупаются воспоминаниями, которыми, словно вкус омара на обеде в советской фантастике, можно лишь ощутить, облизав пересохшие губы. «– Переживание физической радости бытия пойдет? – торгуется главный герой с чертом, обслуживающим его персональный котел. –Конкретнее. – Море, солнце, Коктебель, пляж, компания, девушка любимая рядом. – Пойдет, – кивнул черт, – только Солнце убери. Жжется. – Как скажешь, командир, – согласился я, закрывая глаза. – Чего хочешь? –спросил он. – Одеяло. А то холодно у вас тут в Аду, а я голый. Черт не усмехнулся, а меня накрыло черное, словно бездна, мягкое теплое одеяло. – Спасибо, – кутаясь, сказал я».

Но в силах человека не только реорганизовать Рабкрин и повернуть реки вспять, он даже в аду способен на неосознанный, как всегда, подвиг. Дело в том, что неформальные отношения между грешниками и демонами здесь строго запрещены, но из-за коррумпированности Ада взяточничество процветает, и поэтому за за нашим героем наблюдает ангел, поставленный – точнее, поставленная – Высшими Силами следить за порядком в Аду. Она пытается работать с этой грешной душой, а демон наоборот – тянет из подопечного взятки любовными воспоминаниями, в результате чего оказывается в состоянии и сам испытывать подобные чувства. Влюбляется в ангела, та неожиданно для нее самой отвечает взаимностью, наш герой внутри шекспировской драмы помогает потусторонним Ромео и Джульетте.

Но что-то, очевидно, нарушилось в Высших сферах, какой-то винт был отвернут, словно у Розанова, и уже не корабль русской литературы дал течь, а целая баржа мироздания пошла на дно, не дожидаясь Потопа. В кратчайшие сроки загробную систему реорганизовывают Высшие силы (привет всем ленинским предтечам из упомянутой «Башни» Иванова), Ад и Рай закрывают как не справившиеся среформацией человечества.

В дальнейшем окажется, что не зря футуристы предрекали нам райскую жизнь на Земле, а курирующие их большевики и вовсе запретили Бога. Если Бога нет, как помните, значит, все дозволено, и вот уже все души, по сюжету, начинают воплощаться на Земле. Но в связи с большим их количеством рождения растягивается во времени. Многим приходится воплощаться в прошлом, и это прошлое – ад на земле.

Задумка автора в данном случае хороша – в связи с перенаселением душ у него не только развязаны руки, и сюжет набирает оборотов в альтернативном направлении, но и все более становится ясен концепт «Приманки». Какой элемент из дьявольской ли, райской ли таблицы способен соблазнить, воодушевить и выманить из дебрей хаоса, в который ввергнута Земля, ее оставшихся жителей? Неужели пресловутый, пятый? Если честно, в любовь не веришь до самого финала – история в романе настолько взвихрена глобальной катастрофой и сменой вех вкупе с перерождениями, что «Голубое сало» просится наружу. Берия правит страной, Хрущев смещен, на Жукова покушаются. Перерождаясь, герои служат в Добровольческой армии, работают гипнотизерами в МВД, угоняют самолет в Пхеньяне. Наконец, оказываются в третьей части под названием «Рай», и это неудивительно, если учесть, что речь о необитаемом острове, куда в финале прилетает посланник с небес с предложением все исправить. Что? Зачем? Наверное, затем, чтобы кто-то или что-то по-прежнему двигало солнце и светила, а оставшиеся в живых снова и снова давали начало человеческому роду, соблазненные вечной «приманкой» любви.