Литературная критика

Алексей Ларин. Ошибка сказочника. Возвращение Бессмертного. – М.: АСТ, 2021. – Городская проза. – 832 с.

…Начинается эта необычная книга совсем не по-детски: мальчика не отпускает из сказочного мира Марья Моревна, а в его родном городе тем временем оперативники охотятся за подозрительным детским психологом по фамилии Бессмертный. Правда, его в свое время видели с Пушкиным и Троцким, но сейчас он занят сбрасыванием мальчиков в колодец. Говорят, во всем виноваты сказки, хотя здесь, скорее, попахивает дьявольщиной в духе Булгакова. Впрочем, именно упомянутый «детский» жанр таит в себе неизведанные тайны, о которых проговаривается в самом начале маленький герой. И да, он попал в Лукоморье из родного Волхова по воле Кащея, изгнанного оттуда и живущего в реальном мире вот уж полвека. Тот знавал Гришку Отрепьева и Григория Потемкина, а теперь вот мечтает переписать заново все сюжеты волшебной книги. Ну, а покуда – мальчик, чьи родители в разводе, а сам он по ночам читает сказки. Раскрывая, как может показаться, намерения самого автора. «— Что такого в этих сказках, от которых ты не можешь оторваться? – спрашивают нашего героя. — Не знаю, — начал он неуверенно. — В них есть… какая-то недосказанность всё время. Не то, что в «Гарри Поттере»… Словно они недописаны. Словно что-то утаивается… Важное… Специально причём. Можно пофантазировать, придумать свои версии».

Собственно, автор и придумывает, а точнее – додумывает известные сказочные сюжеты, о чем, возможно, все мы когда-то также размышляли, но прочный сюжет, а главное – обилие подобных историй, следующей одна за другой в детской книжке – не допускали сомнений, каждый раз торопя: дальше, дальше будет еще интересней. И вот все, по сюжету, случалось, и сказка заканчивалась. Но куда девались ее герои? Как складывалась их судьба? Ведь не каждому суждено было попасть в Тридевятое царство, как Вовке из советского мультика, чтобы увидеть «сказочную» жизнь в неприглядном Зазеркалье, где король, сбросив корону, красит заборы, а старуха с надеждой ждет новое корыто, состряпанное по книжке «Сделай сам». Герои «Ошибки сказочника» Алексея Ларина как раз попадают, да и само Зазеркалье не прочь оказаться за ближайшим углом, о чем речь в этой недетской книжке для взрослых подростков.

Книжка, стоит заметить, читается на ура, запоем. Что сказать в собственное оправдание? Кроме того, конечно, что жизнь оказалась длинной, как говаривал классик – только вот у Кащея, не у нас, если вспомним о трагической судьбе автора. Можно, конечно, отметить, что масскульт, а именно волшебная сказка, в принципе, и должны так читаться, будучи по своим жанровым моделям ближе к любовному и криминальному роману, а не к соответствующим аналогам в классической литературе. «Песнь о Нибелунгах» с успехом «заменена» более «массовым» «Властелином колец», «Игрой престолов» и даже «Гарри Поттером». Исходя же из «Морфологии сказки» Проппа, и вовсе заметим, что автору масскульта вовсе не обязательно придерживаться «сказочных» клише и прочих сюжетных банальностей – наоборот, отступления от удобного канона и будет рождать вот такую (не)правильную «Ошибку сказочника», автор которой переходит в иной жанровый формат. Оставаясь при этом в «литературе» – в этом фэнтези даже привычные «попаданцы», сталкеры межведомственных миров вроде главного героя, мальчика Кости Благова, не отвечают конвенциональным требованиям жанра. Они вполне себе литературные герои, и семантически тянут на какого-нибудь Одиссея и даже Орфея, недаром знаки «подземного царства» (ну, и «подводного») и «дороги» мелькают в сюжете «Ошибки…», а в заресничной стране, куда попадает наш мальчик, наряду с Дедом Морозом и Бабой Ягой живут Садко и Колобок: водный турист и вечный странник.

И даже формально в романе Ларина все подтверждается – по сюжету, герои сказок противятся воле автора, не хотят жить в узких рамках фольклорной дичи, смешивают явь и хтонь, браки и условности. Даже столичные оперативники, которые в реальном Волхове охотятся за Бессмертным, попав в сказочное царство, смешиваются с толпой персонажей, влюбляются в тамошних принцесс, дружат с царицами, становятся частью волшебного мира. Мифологическая константа размывается бытовой, любовной драмой, в Лукоморье идет война – за трон, за Книгу, за победу над Кащеем и за его возвращение, а тем временем все вокруг покрывает тень постмодернизма. Чур нас, конечно, но словно у Пелевина, оказывается, есть некий демиург, который все это выдумал, и как раз ему, таинственному Сказочнику, вменяют ошибку из названия романа и родовую травму жанра. «Я хочу выйти из-под его контроля, – сообщает Марье Моревне Кащей, – я хочу вывести нас, хотя бы нас из-под его власти. Я не знаю, что он про нас ещё придумает и какую судьбу напишет, но мы больше не можем зависеть от него. Марья, ну ты же не дура! Ну, подумай, вспомни. Неужели ты не чувствовала в этом мире чужую волю? Неужели не ощущала, не осознавала, что всё постоянно идёт не так, как мы хотим? И мы ведь не какие-то дураки или трусы. Ну, так, если по-честному. Мы много умеем, мы много работаем, мы вкладываемся, стараемся, рискуем — и всё равно постоянно облом. Почему так?»

То есть, здесь вам и Смерть автора, по Барту, и «коллективное бессознательное» Юнга в глубинах сказочного эпоса и прочая «грамматология» Деррида. А всего-то читали сказки с фонариком под одеялом! И оказалось, что волшебный мир, созданный скриптором, выходит из-под контроля, а ошибку в его биографии нашим героям нужно найти и исправить. Иногда, сами знаете, достаточно одной запятой, чтобы избежать гильотины, а здесь наоборот – ждем продолжения и приращения смыслов. Так что справятся.