Литературная критика

Анатолий Контуш. Прерывистые линии. – СПб.: Алетейя, 2021

…Напряжение в этой книге нарастает с каждой страницей, никогда – из уважения к читателю – не становясь переменным, хотя речь вроде бы о курортной прозе. То есть, чем бы ни занимались герои повести, мы постоянны в своей любви к ним. А они? И пускай поначалу все это похоже на Набокова, но мы-то знаем, что там, где небо, девушка, самолет, то есть, Италия, такси и после каждого русского оборота идет иностранная речь, то и дело заносит в Бунина, а если честно, то и в Сэлинджера, по курортному – некогда дремать на пляже. Ну, там, где он искал ее повсюду, а после сел на кровать в номере и выстрелил себе в голову из двух пистолетов. Или там уже, сами понимаете, занято, и в номере спит девушка, пахнет лаком для ногтей, и, увидев рыбку-бананку, сидит юноша со взором горящим и бледными ногами только что с пляжа…

К счастью, в «Прерывистых линиях» Анатолия Контуша все несколько иначе, жизнеутверждающе, что ли. Хотя, трагедия в этой мелодраме, конечно, присутствует – разве может быть иначе, если жизнь, как уже говорилось, утверждает свои права: снова и снова. Словно, во всех трех частях истории, каждую из которых ее герой проживает по-другому, пытаясь утвердить свой сценарий, но, кажется, все зря.

Хотя, конечно, красиво. «Номер был готов; я видел, как мы поднялись по широкой деревянной лестнице на четвертый этаж, как я открыл дверь тяжелым старым ключом с искусно вплетенной в рукоять буквой «Q», как ты сбросила на ковер туфли и юбку, стянула через голову блузку и кинулась в душ, а я распахнул окно и смотрел на красные крыши домов, зеленые верхушки кипарисов и белые очертания облаков, смотрел до тех пор, пока не услышал шаги за спиной и не почувствовал, как ты обнимаешь меня за плечи, прикасаясь ко мне грудью».

С одной стороны, прекрасная орнаментальная проза, которую можно читать, то и дело отвлекаясь на приятные мелочи – глотнуть еще, погладить кошку, не вылезать до обеда – ведь что может быть лучше в наши невыездные времена, чем история отпуска в июле. А после – не менее необременительные (итальянские) будни с той же героиней, одевающей белый халат прямо на трусики, и «сидящие на стульях в ожидании приема мужчины иногда замечали, как твой яркий стринг слегка просвечивает сквозь плотную белую ткань у них перед глазами».

С другой стороны, конечно, сюжет. Такой, знаете, с джазовым ритмом, свингующей стилистикой, винными и любовными синкопами. Словом, он не особо важен в этой прозе о том, как пара влюбленных приехала в Италию (а потом еще раз и еще), где жизнь, конечно, сплошной курорт, но есть и работа. Да-да, та самая, в стрингах. Хотя, в госпитале – это она, а герой читает в университете лекции по астробилогии. И каждый эпизод, фрагмент или флешбэк в ней сюжетен по-своему – завершен, кругл, кинематографичен. Например, в кафе, где есть укромная комнатка, в которой так сладко любить, но вот уверенность, с которой героиня, прекрасно ориентируясь в темноте, раскладывает одежду на случайных полках, должна настораживать, не так ли?

Короче говоря, любовью здесь дышит все, даже какая-нибудь командировка на Гавайи, где герой все равно «видел, как ты просыпаешься в нашей постели на виа Джанелли, откидываешь одеяло, обнажая свое загорелое тело», а после, вернувшись, «лежал на теплом деревянном полу, щурясь от солнца, а ты ритмично поднималась и опускалась надо мной, постанывая от удовольствия и притягивая любопытные взгляды пожилых пар, неспешно прогуливающихся по песку возле воды».

И в таком, заметим, ритме продолжается эта история, которую герой-астроном, изучающий Титан, во всех трех частях книги сравнивает с жизнью трех звезд (вскоре родился ребенок), излучающих ровный свет, привлекающий к необычной семье знакомых и незнакомых, а когда сын вырастает, уезжая в Америку, наполняется «равнодушной космической пустотой». «В песочных часах, перевернутых нашими родителями когда‐то давно, оставалось все меньше песка», – грустно отмечает герой, но песок этот золотой, и каждая его крупинка для него ценна. И здесь уже вспоминается символ воронки: в начале много всего, и просто море любви, которая, как известно, не исчезает – меняются лишь партнеры. А после, в самом узком месте, на выходе – то, без чего уже не можешь.

И так, повторимся, в каждой из частей этой необычной книги, называемых то «Золотистая на оранжевом», то «Рыжая на белом», то «Черная на золотом» в которых разные героини любят с одинаковой страстью, а герой и подавно. Он ведь, как говаривала Лиля Брик, всегда любил одну-единственную. Одну золотистую, одну рыжую, одну черную…