Онтологические прогулки

X

            «§ 200. Учение православной Церкви о таинствах, краткий обзор ложных мнений о догмате, и состав члена». Читаем:

          «Главные черты православного учения о таинствах суть следующие:

            1) “Таинство есть священное действий, которое под видимым образом сообщает душе верующего невидимую благодать Божию, будучи установлено Господом нашим, чрез которого всякий из верующих получает Божественную благодать” (Прав. Испов. ч. 1, отв. на вопр. 99). След., – существо таинств Церковь полагает в том, что это суть священнодействия, действительно сообщающие верующему благодать Божию, что они «не суть только знаки обетований Божиих, а суть орудия, которые необходимо действуют благодатию на приступающих к оным» (Посл. восточн. патриарх. о прав. вере, чл. 15). А существенными принадлежностями каждого из таинств – считает: а) Божественное установление таинства, б) какой-либо видимый или чувствам подлежащий образ, и – в) сообщение таинством невидимой благодати душе верующего.

            2) “Таинств седмь: крещение, миропомазание, причащение, покаяние, священство, брак, елеосвящение. В крещении человек таинственно рождается в жизнь духовную; в миропомазании получает благодать, духовно взращающую и укрепляющую; в причащении питается духовно; в покаянии врачуется от болезней духовных, то есть, от грехов; в священстве получает благодать духовно возрождать и воспитывать других посредством учения и таинств; в браке получает благодать, освящающую супружество и естественное рождение и воспитание детей; в елеосвящении врачуется и от болезней телесных, посредством исцеления от духовных” (Простр. Хр. Катих. о чл. 10). “Ни менее, ни более сего числа таинств в Церкви не имеем” (Посл. восточн. патриарх. о прав. вере чл. 15).

            3) “Для совершения таинства требуются три вещи (πράγματα): приличное вещество, как то: вода для крещения, хлеб и вино для Евхаристии, елей и другие, сообразные с таинством; во-вторых, священник, законно рукоположенный, или епископ; в третьих, призвание Святого Духа и известная форма слов, посредством которых священник освящает таинство силою Святаго Духа, изъявляя намерение освятить оное” (Прав. испов. ч. I, отв. на вопр. 100). “Но отвергаем, как чуждое Христианского учения, то мнение, что совершенство таинства имеет место во время действительного употребления (напр. снедения и т. п.) земной вещи (т. е. освящаемой в таинстве): будто вне употребления, освящаемая в таинстве вещь, и по освящении остается простою вещию… Таким же образом мы считаем крайне ложным и нечистым то учение, будто несовершенством веры нарушается целость и совершенство таинства” (Посл. восточн. патр. о прав. вере чл. 15)».

            Узнаем, что: a) таинство есть священнодействие, в ходе которого видимым образом сообщается душе верующего невидимая благодать Божия; b) таинств всего семь; c) для совершения таинств требуются надлежащие материалы (вода для крещения, хлеб и вино для евхаристии, елей и т.п.), а также духовное лицо (епископ или пресвитер), совершающий иное таинство.

          Далее читаем (там же):

          «В противоположность этому учению Православной Церкви некоторые из неправомыслящих как в древние, так особенно в новейшие времена ложно учили и учат:

            1) О существе таинств. По Лютеру, это суть простые знаки божественных обетований для возбуждения веры во Христа, отпушающего грехи. По Калвину и Цвинглию – знаки Божественной благодати, которыми удостоверяется избранный в полученной им вере и Божественных обетованиях, или еще более удостоверяет всю Церковь в своей вере, нежели удостоверяется сам. Социниане и арминиане видят в таинствах одни внешние обряды, которыми отличаются Христиане от иноверцев. Анабаптисты считают таинства аллегорическимя знаками духовной жизни. Сведенборгиане – символами взаимного соединения между Богом и человеком. Квакеры и наши духоборцы, отвергая совершенно видимую сторону таинств, признают их только за внутренние, духовные действия небесного света. Все эти и другие подобные понятия о таинствах разных протестантских сект, при всем своем различии, сходны в том, что равно отвергают истинное понятие о таинствах, как внешних священнодействиях, действительно сообщающих верующим благодать Божию, и возрождающих, обновляющих и освящающих ею человека.

            2) О числе таинств. Как бы не довольствуясь одним низвращением истинного понятия о существе и действенности таинств, протестантство простерло святотатственную руку и на то, чтобы сократить число таинств, и хотя вначале протестанты показали немало разногласия в этом деле, но наконец согласились признавать за таинства, разумеется каждая секта в своем смысле, только два: Крещение и Евхаристию. Из наших раскольников так называемые беспоповцы, хотя не отрицают, что таинств установлено семь, но довольствуются только двумя, говоря; “довольно по нужде и двух – Крещения и Покаяния; без прочих обойтись можно”.

            3) Об условиях для совершения и действенности таинств. По учению Лютера для совершения таинства вовсе не требуются законно поставленный священник или епископ, таинства могут быть совершаемы всяким клириком или мирянином, мужчиною и женщиною, и сохраняют свое значение и силу, как бы ни были совершены, хотя бы без всякого намерения (intentione) совершить, даже с насмешкою или мимически. Целая половина наших раскольников, составляющих беспоповщину, также предоставляют совершать таинства простым мирянам; а другая половина, под именем поповщины, предоставляют это хотя священникам, но священникам или запрещенным, или даже лишенным сана, и во всяком случае бежавшим из православной Церкви и отвергшимся от нее для соединения с раскольническою сектою. С другой стороны древние донатисты, потом в веке XII валденсы и албигенсы, с XIV последователи Виклефа вдались в противоположную крайность, утверждая, что для совершения и действенности таинств требуется не только законно поставленный священнослужитель, но именно священнослужитель благочестивый, и что таинства, совершенные порочными служителями алтаря, не имеют никакого значения. Наконец реформаты и лютеране измыслили учение, что действительность и действенность таинств зависят не от достоинства и внутреннего расположения совершителя таинств, а от расположения и от веры лиц, приемлющих таинства, так что таинство бывает таинством и имеет свою силу только во время самого принятия и употребления его с верою, а вне употребления, или в случае принятия без веры, не есть таинство и остается бесплодным».

            Узнаем, что: а) таинства надлежит понимать сообразно тому определению, которое дается православной церковью, а не инакомыслящими («неправомыслящими»); b) таинств семь — не больше, но и не меньше; с) для совершения таинств надлежит соблюдать все те условия, которое предписываются не «еретиками» и «раскольниками», а именно православной церковью.

          Далее следует раздел, посвященный таинству крещения. (Всего в третьем члене второго отдела содержится восемь разделов, причем семь из них — сообразно числу таинств.)

          «§ 201. Место таинства крещения в ряду прочих таинств, понятие о крещении и его разные названия». Узнаем, что наследственная порча, с которой мы рождаемся, отнюдь не изживается искупительной жертвой Христовой (которой, как нам уже известно, лишь умилостивлен праведный гнев Божий), и что для этого требуется специальный обряд омовения.

          «§ 202. Божественное установление таинства Крещения». «Доказывается», что таинство крещения суть таинство богоустановленное.

          «§ 204. Невидимые действия таинства Крещения и его неповторяемость». Узнаем, что в результате погружения в воду на принимающего крещение невидимо сходит благодать Божия, которая, в свою очередь, производит в нем следующие последствия: а) возрождает его; b) очищает его ото всякого греха; c) делает его «чадом церкви Христовой»; d) спасает его от вечного осуждения за грехи и делает его наследником вечной жизни.

          «§ 205. Необходимость крещения для всех; крещение младенцев; крещение кровию». Узнаем, что: а) для спасения крещение необходимо всем; b) необходимо оно и для младенцев, поскольку они «не чужды прародительского греха, и не иначе могут очиститься от него и войти в царствие Божие, как только чрез Крещение»; с) крещение водой может заменяться крещением кровью, т.е. мученичеством.

          «§ 206. Кто может совершать Крещение и что требуется от крещаемых?» Узнаем, что: а) совершать таинство вправе лишь епископ, который, в свою очередь, надлежащее право делегирует пресвитерам; b) от принимающих крещение требуются вера и покаяние.

          Второй раздел посвящен таинству миропомазания.

          «§ 207. Связь с предыдущим, место таинства Миропомазания в ряду прочих, понятие об этом таинстве и его названия». Узнаем, что таинство миропомазания есть «такое таинство, чрез которое преподается крестившемуся Дух Святый; или, полнее и раздельнее, сообщаются Христианину, при помазании частей тела его освященным миром, с произнесением слов: «печать дара Духа Святаго», благодатные силы, необходимые для укрепления и возрастания его в жизни духовной».

          «§ 208. Божественное установление таинства Миропомазания, его отдельность от Крещения и самостоятельность». «Доказывается», что таинство миропомазания суть таинство богоустановленное.

          «§ 209. Видимая сторона таинства Миропомазания». Узнаем, что видимая сторона таинства состоит в том, что «крестившимся, по молитве к Богу о ниспослании на них Св. Духа, крестообразно помазываются разные части тела освященным миром, с произнесением слов: печать дара Духа Святаго».

          «§ 210. Невидимые действия таинства Миропомазания и его неповторяемость». Узнаем, что невидимая сторона таинства состоит в том, что на верующих невидимо сходит Дух Святой.

          «§ 211. Кому принадлежит право совершать таинство Миропомазания, над кем и когда оно должно быть совершаемо?» Узнаем, что помазывать вправе как епископ, так и пресвитеры, с тою лишь разницей, что если только один епископ имеет право освящать миро, то пресвитеры наделены правом лишь помазывать тем миром, которое освящено епископом.

          Третий раздел посвящен таинству евхаристии, или причащения.

          «§ 212. Связь с предыдущим, понятие о таинстве Евхаристии, его превосходство и разные названия». Узнаем, что евхаристия есть «таинство, в котором Христианин, под видом хлеба и вина, причащается истинного тела и истинной крови своего Спасителя»; также узнаем, что таинство евхаристии суть таинство непостижимейшее, равно как и то, что совершение этого таинства есть жертва Богу, посредством которой верующие умилостивляют Его.

          «§ 213. Божественное обетование о таинстве Евхаристии и самое его установление». «Доказывается», что таинство евхаристии суть таинство богоустановленное.

          «§ 214. Видимая сторона таинства Евхаристии». Узнаем, что хлеб для совершения таинства непременно должен быть пшеничным, а вино — виноградным.

          «§ 215. Невидимое существо таинства Евхаристии: а) действительность присутствия Иисуса Христа в сем таинстве». «Доказывается», что поедание верующими тела и крови Христа в ходе таинства должно пониматься не образно, а буквально. Как говорится, без комментариев.

          «§ 216. б) Образ и следствия присутствия Иисуса Христа в таинстве Евхаристии». «Доказывается», что: а) хлеб и вино чудесно претворяются в тело и кровь Христа; b) хотя хлеб и вино и претворяются чудесно в тело и кровь Христа, однако же Христос присутствует в них всецело, т.е. всем существом Своим — не только телом и кровью, но и Своей душой, и Своим божеством; c) хотя тело и кровь и раздробляются под видом хлеба и вина, однако сами по себе остаются неделимыми; d) пусть таинство и совершается в разных местах, но тело и кровь Христа всегда и везде одни и те же; e) Христос присутствует в таинстве постоянно, т.е. как до его совершения, так и после; f) телу и крови Христа надлежит воздавать то же поклонение, что и самому Христу. Опять же, без комментариев.

          «§ 217. Кто может совершать таинство Евхаристии; кто – причащаться сему таинству и в чем должно состоять приготовление к нему?» Узнаем, что: а) причащать вправе лишь епископы, которые, в свою очередь, делегируют свое право пресвитерам; b) причащаться могут все православные.

          «§ 218. Необходимость причащения Евхаристии, и именно под обоими видами, и плоды таинства». Узнаем, что: а) причащение составляет обязанность христиан; b) как духовенство, так и миряне должны причащаться под обоими видами хлеба и вина; c) причащение влечет за собою ряд спасительных плодов (при том, конечно, условии, что причащаются достойно).

          «§ 219. Евхаристия, как жертва: а) истинность или действительность сей жертвы». «Доказывается», что евхаристия суть истинная жертва.

          «§ 220. б) Отношение сей жертвы к жертве крестной и свойства». Узнаем, что: a) жертва, приносимая Богу в таинстве евхаристии, тождественна крестной жертве Христа; b) это жертва не только хвалебная и благодарственная, но вместе с тем и умилостивительная, приносимая равно как за живых, так и за умерших.

          Таинство евхаристии, конечно же, могло бы заполучить себе более-менее сносное истолкование и, соответственно этому, освободиться от упреков в несуразности (а то и вовсе оскорбительности для здравого смысла) в том случае, если бы церковь хотя бы лишь допускала возможность его образного, а не того буквального понимания, на котором она настаивает. Если в случае с таинствами крещения и миропомазания просто исповедуется невидимое схождение благодати на верующих, сопровождаемое «видимой стороной», т.е. известными обрядовыми манипуляциями (с этим здравый разум еще как-то в состоянии примириться), то здесь под видом «непостижимейшего таинства» церковью исповедуется «непостижимейшее суеверие» (Толстой), причем исповедуется так, что допущение верующими хотя бы тени сомнения в истинности его буквального понимания стоит им вечного спасения. Не может не возмущать и то, что православная церковь настаивает на обязательности таинства крещения для младенцев: прозрачный намек на то, что если младенец умрет некрещеным, то после смерти он душою своею отойдет в ад, ибо, как говорит нам Макарий от имени церкви, «младенцы не чужды прародительского греха, и не иначе могут очиститься от него и войти в царствие Божие, как только чрез Крещение». Если в случае с таинством евхаристии возмущается один лишь здравый смысл, то здесь возмущается уже нравственное чувство. В самом деле, как можно примириться с тем, что всеблагой Бог отправляет душу некрещеного младенца в ад, если Он, как всеведущий, знал от века, что тот умрет некрещеным?

          Четвертый раздел посвящен таинству покаяния.

          «§ 221. Связь с предыдущим, понятие о таинстве покаяния и его разные названия». Узнаем, что таинство это «есть такое священнодействие, в котором пастырь Церкви, силою Духа Святого, разрешает кающегося и исповедующегося Христианина от всех грехов, совершенных им после крещения, так что Христианин снова делается невинным и освященным, каким он вышел из вод крещения».

          «§ 222. Божественное установление и действительность таинства покаяния». «Доказывается» богоустановленность таинства.

          «§ 223. Кто может совершать таинство покаяния, и кто приступать к нему?» Узнаем, что: a) таинство совершается епископами и пресвитерами (с тою оговоркой, что через них сам Бог невидимо совершает таинство); b) к таинству могут приступать христиане, имеющие потребность в очищении своей совести.

          «§ 224. Что требуется от приступающих к таинству покаяния?» Узнаем, что от верующих требуется: a) сокрушение о грехах; b) твердое намерение исправить свою жизнь; c) вера в Иисуса Христа и надежда на Его милосердие; d) устное исповедание грехов перед священником. Казалось бы, все довольно-таки безобидно, если бы не одно «но»: верующий, приступающий к таинству, убежден, что он исповедуется Богу, а эмпирически выходит так, что он исповедуется священнику, и ему не остается ничего другого, кроме как положится на добросовестность последнего, поскольку тот, в свою очередь, запросто может нарушить таинство (вспоминается в данном отношении, как в Синодальный период русские священники были вынуждены постоянно нарушать таинство исповеди, докладывая полиции о грехах кающихся). Таинство это, бесспорно, имеет то рациональное зерно, что несет в себе здоровую психотерапевтическую функцию, однако же и от нарекания оно несвободно — нарекания, которое содержится в народной поговорке: «Согрешим и покаемся».

          «§ 225. Видимая сторона таинства покаяния, невидимые его действия и их обширность». Читаем:

          «Когда, таким образом, кающийся Христианин, с искренним сокрушением о своих грехах, с твердым намерением впредь исправить свою жизнь, с живою верою во Христа Спасителя и надеждою на Него, приходит к пастырю Церкви и исповедует пред ним свои беззакония: служитель Божий внимает исповеданию, и именем Господа Иисуса разрешает, отпускает, прощает все грехи истинно кающегося».

          Налицо противоречие: с одной стороны, утверждается, что верующий исповедуется перед священником (а не священнику), но с другой стороны, утверждается, что священник имеет власть отпустить кающемуся его грехи (оговорка «именем Господа Иисуса» сути дела не меняет). Так кому же исповедуется верующий: Богу или священнику?

          «§ 226. Епитимии, их происхождение и употребление в Церкви». Узнаем, что под именем епитимий разумеются «запрещения или наказания (2Кор. 2, 6), которые, по правилам церковным, священнослужитель, как духовный врач, определяет некоторым из кающихся Христиан для уврачевания их нравственных болезней». «Доказывается», что иерархия свое право налагать епитимии получила от самого Христа.

          «§ 227. Значение епитимий». Узнаем, что хотя под епитимией и разумеется наказание, однако же наказание это суть только исправительное.

          Оканчивается раздел полемикой с католической церковью по поводу ее учения об индульгенциях. Следом идет раздел, посвященный таинству елеосвящения.

          «§ 229. Связь с предыдущим, понятие о Елеосвящении и его названия». Узнаем, что если таинство покаяния призвано к тому, чтобы врачевать одни лишь духовные болезни, то таинство елеосвящения призвано к тому, чтобы врачевать также болезни телесные. Здесь, как видим, перед нами решительный образчик магического мышления, который также можно обнаружить, например, в почитании тех же «чудодейственных» икон и мощей.

          «§ 230. Божественное установление таинства Елеосвящения и его действительность». «Доказывается» богоустановленность таинства.

          «§ 231. Кому и кем может быть преподаваемо таинство Елеосвящения?» Узнаем, что таинство предназначено только для больных христиан, причем больных тяжело, а совершать его могут пресвитеры.

          «§ 232. Видимая сторона таинства Елеосвящения и его невидимые, благодатные действия». Узнаем, что невидимая сторона таинства, оказывается, состоит в исцелении немощей не только духовных, но и телесных.

          Шестой раздел посвящен таинству брака, а седьмой — таинству священства. Я же непосредственно обращусь к восьмому, обобщающему разделу, в котором заслуживает интереса §245 («Об условиях для совершения и действенности таинств»), «доказывающий», будто бы для того, чтобы таинство считалось действительным, отнюдь не обязательно, чтобы священник, таинство совершающий, был человеком лично благочестивым, а верующий, к таинству приступающий, был человеком, убежденным в действительности таинства. Что касается последнего утверждения, то здесь как раз и сказывается та необходимость, которая побуждает церковь удерживать противоречие между оправданием верой, с одной стороны, и оправданием делами, с другой стороны, ибо если мы спасаемся верой, то более чем очевидно, что необходимость таинств отпадает сама собой (почему, собственно, протестантизм, исходящий из того, что спасение дается верой, сводит число таинств к самому минимуму), тогда как в свете учения о спасении делами находит себе полное оправдание тот opus operatum, что исповедуется православной церковью наряду с церковью католической. Не менее понятным оказывается и первое утверждение, ибо если иерархия обосновывает необходимость таинств, которой обосновывается необходимость самой иерархии, то порочность свою в лице отдельно взятых своих представителей иерархия может обосновать посредством учения о непогрешимости церкви, в которой таинства как раз и совершаются.

(Окончание следует)