(Часть первая)
Икараси Шунмей Лао Цзы
ХХХVIII
Достигший Дэ не стремится к благу, потому что обладает им.
Не достигший Дэ стремится к благу, потому что не обладает им.
Достигший Дэ бездействует, потому что пребывает в покое.
Не достигший Дэ действует, потому что пребывает в суете.
Гуманность выражается сочувствием и не рассчитывает на благодарность.
Справедливость выражается действием и рассчитывает на достижение цели.
Благочестие выражается ритуалом, а если нарушается – принуждением.
Поэтому Дэ возникает, когда утрачивается Дао,
гуманность возникает, когда утрачивается Дэ,
справедливость возникает, когда утрачивается гуманность,
а благочестие возникает, когда утрачивается справедливость.
Начало благочестия – это конец доверия и начало смуты.
Видеть в благочестии цветок Дао – значит, впадать в невежество.
Поэтому мудрец показному предпочитает натуральное,
цветам предпочитает корни, берет второе и отбрасывает первое.
Комментарий: В афоризме показано, как по мере удаления от Дао утрачивается благо: постепенно натуральное сменяется показным, почитание Дао сменяется благочестием, исчезает доверие и наступает смута. Напоминает неоплатонический космос, где из некоего единого идеального целого, от переизбытка творческой мощи, истекает (эманирует) уже гораздо менее совершенный мир. Чем ближе к Единому, тем больше совершенства, света, божественного ума; чем дальше от него, тем больше тьмы, плоти, бесформенности, страстей.
ХХХIХ
С древности, обретая целостность,
Небо становилось прозрачным,
Земля – спокойной,
духи – божественными,
долины – цветущими,
существа – плодовитыми,
а князья и правители – людьми чести.
Все это достигалось
благодаря стремлению к целостности.
Потому что если Небо не чисто –
оно разверзается,
Если Земля не спокойна –
она распыляется.
Если духи не божественны –
они забываются.
Если долины не цветут –
они истощаются.
Если существа не плодятся –
они вымирают.
А если князья и правители не честны –
они будут свергнуты.
Ведь именно незнатные
всегда являются опорой знатным,
как низкое является опорой высокому.
И если князья и правители
считают себя одинокими сиротами,
значит, они утратили свою опору.
Уж лучше на множество колесниц
смотреть как на пустое место,
а на драгоценную яшму –
как на обычный камень.
Комментарий: Из этого афоризма становится понятна, ни много ни мало, связь между нравственностью и устройством мироздания. Оказывается, что нечестность правителей не просто безнравственна, но она нарушает принцип естественности. Для мироздания естественна целостность, нечестность же знатных разрушает их единство с незнатными, низкое перестает быть опорой высокому, и общество распадается.
XL
Перевод в противоположность –
есть действие Дао.
Слабость – есть свойство Дао.
Все сущее рождается из бытия,
Бытие же рождается из небытия.
Комментарий: Исходя из данного текста, видно, что деятельность Дао по переводу в противоположность есть перевод небытия в бытие, а все сущее рождается уже из бытия. Причем такое его свойство, как слабость, говорит о том, что происходит это пассивно, без насилия, то есть естественно. В этом пункте даосская традиция расходится с европейской. Например, по мнению Парменида, бытие не может возникнуть из небытия или из другого бытия, поскольку есть лишь одно бытие, и это бытие не может стать чем-то иным.
Ср. у Парменида: «То, что высказывается и мыслится, необходимо должно быть тем, что есть, ибо есть – бытие, а ничто – не есть» [Симпликий, комм. К «Физике», 86, 27-28].
XLI
Человек высшей учености, узнав о Дао,
стремится ему следовать.
Человек средней учености, узнав о Дао,
то соблюдает его, то нарушает.
Человек низшей учености, узнав о Дао,
подвергает его осмеянию.
Но если бы оно не подвергалось осмеянию,
не являлось бы Дао.
Поэтому говорят так:
Кто познает Дао, кажется темным.
Кто восходит к Дао, кажется отступающим.
Кто достиг вершины Дао, кажется заблуждающимся.
Высшее совершенство кажется простотой.
Высшая чистота кажется покрытой пятнами.
Высшая безупречность кажется ущербностью.
Высшая добродетель кажется ее отступлением.
Высшая искренность кажется притворством.
Великий квадрат не имеет углов.
Великое деяние трудно разглядеть.
Великий звук нельзя услышать.
Великий образ не имеет формы.
Так и Дао – незримо, безымянно,
но только оно способно привести к совершенству.
Комментарий: Совершенство, чистота, безупречность, добродетель, искренность, квадрат, деяние, звук и образ в их предельном выражении могут принадлежать только Дао. Но Дао – это Абсолют, природа которого в корне отличается от природы всего сотворенного (см. I, IV). Поэтому совершенство, чистота, безупречность, добродетель, искренность, квадрат, деяние, звук и образ, пребывающие в Дао, выглядят совсем не такими, какими они представляются обыденному сознанию. Поэтому и человек, который восходит к Дао, кажется отступающим, а тот, кто достиг вершины Дао, кажется заблуждающимся. В европейской философской традиции та же мысль проводится в творчестве Николая Кузанского, который на простых геометрических примерах показывает, как в предельной реальности треугольник одновременно является точкой, линией, окружностью и шаром (см. Николай Кузанский «Об ученом незнании»).
XLII
Дао порождает одно,
одно порождает два,
два порождает три,
а три порождает все сущее.
Все сущее носит в себе Инь и Янь
и наполнено Ци.
Так возникает гармония.
У людей же никто не любит быть
сирым, одиноким и беспомощным,
а все хотят называться знатью и князьями.
Поэтому одни, ослабляя других, усиливают себя,
другие – ослабляя себя, усиливают других.
Однако следует помнить:
сильные и жестокие не умирают своей смертью.
И это мое главное наставление.
Комментарий: В природе гармония заключается в установившемся равновесии между женским началом Инь и мужским началом Янь. Благодаря этому равновесию природа существует вечно. В человеческом же обществе все хотят быть знатью и князьями и не понимают, что таким образом они нарушают равновесие. Гармония в таком обществе обычно восстанавливается только через кровопролитие.
XLIII
Самое мягкое в Поднебесной
вытесняет самое твердое,
а то, что не имеет сущности,
проникает туда, где нет даже щели.
Так становится понятна польза недеяния.
Видно, в Поднебесной нет ничего более ценного,
чем учение без слов и недеяние.
Комментарий: Мягкость – это свойство, означающее податливость, готовность отступить, сохраняя при этом постоянное давление на наступающего. Отсутствие сущности позволяет распространять влияние на весь мир и присутствовать в каждой вещи. Существование этих свойств у человека возможно в случае отказа от деятельности, то есть в случае недеяния, невмешательства в естественный ход событий, возврата к первозданной простоте, достижения покоя, отсутствия слов.
XLIV
Что дороже – слава или жизнь?
Что ценнее – жизнь или богатство?
Что труднее – достигать или терять?
Кто много любит, много и теряет,
а кто много накапливает, много утрачивает.
Вот почему, если знать меру, не изведаешь позора,
а если знать, где остановиться, не подвергнешься опасности
и сможешь жить долго.
Комментарий: Это призыв к уступчивости и умеренности – главным даосским добродетелям. Для мудреца слава, богатство и все, что требует чрезмерного напряжения, является нарушением естественности. Естественна для него только сама жизнь, причем в самых простейших своих формах.
XLV
Великое совершенство кажется ущербным,
но в применении безупречно.
Великая полнота кажется пустотой,
но в применении неисчерпаема.
Великая прямота похожа на кривизну.
Великое красноречие похоже на косноязычие.
Покой побеждает движение,
а холод побеждает жару.
Покой и холод – основа Поднебесной.
Комментарий: Это ответ человеку низшей учености (см. XLI), который считает, что возврат к жизни в первозданной простоте – это путь от благ цивилизации к ущербности. Вот Лао-Цзы ему и отвечает, что жизнь в первозданной простоте кажется ущербной только потому, что она совершенна, поскольку всякое совершенство всегда кажется ущербным, так же как великая полнота кажется пустотой, великая прямота кажется кривизной, а великое красноречие похоже на косноязычие. На самом же деле, в своем применении, первозданная простота совершенна так же, как великое совершенство безупречно, а великая полнота неисчерпаема. Ведь она заключает в себе покой, а покой побеждает движение точно так же, как холод побеждает жару, и является основой Поднебесной. В этой связи любопытно вспомнить так называемый «Миф о пещере» Платона, изложенный им в самом начале VII книги его диалога «Государство». Там он сравнивает наше восприятие с восприятием прикованного от рождения лицом к стене человека, который обречен всю жизнь созерцать лишь тени предметов, в то время как сам он непоколебимо убежден, что эти тени и есть настоящие предметы.
XLVI
Когда Поднебесная следует Дао,
боевых коней отправляют унавоживать поля.
Когда Поднебесная не следует Дао,
боевых коней приводят к городским стенам.
Нет большей беды, чем не знать меры.
Нет большего порока, чем быть в плену у желаний.
Умеющий довольствоваться, доволен всегда.
Комментарий: Следовать Дао – это следовать естественности. Следовать естественности – это значит использовать боевых коней для унавоживания полей. Использование же боевых коней для войны – противоестественно и противоречит Дао. Причина противоестественных поступков – потакание своим желаниям и отсутствие чувства меры. Так Лао-Цзы приводит все новые и новые аргументы, чтобы убедить людей соблюдать чувство меры и довольствоваться тем, что у них есть.
XLVII
Не выходя со двора, можно познать мир.
Не выглядывая в окно, можно увидеть путь Неба.
Чем дальше уйдешь – тем меньше узнаешь.
Поэтому мудрец никуда не ходит, а все знает,
ни на что не смотрит, а все видит,
ничего не делает, а все свершает.
Комментарий: В предисловии к книге Сантьяго Добове «Смерть и ее наряд» Х.Л. Борхес написал, что все многообразие мира можно найти в любом уголке планеты и для этого нет необходимости колесить по всему свету. В этом смысле даосскому мудрецу еще проще: чтобы все знать, ему достаточно просто знать закон Дэ, по которому существует мир, и он сможет предсказать любое событие.
Ср. у Ф. Кафки: «Нет нужды выходить из дому. Оставайся за своим столом и прислушивайся. Даже не прислушивайся, жди. Даже не жди, будь неподвижен и одинок. И мир разоблачит себя перед тобой, он не сможет поступить иначе» («Дневники»).
XLVIII
Стремясь к познанию, с каждым днем обретают.
Стремясь к Дао, с каждым днем теряют.
Теряя и вновь теряя, достигают недеяния.
Когда действуют недеянием – все происходит само собой.
Поэтому овладение Поднебесной совершается посредством недеяния.
Кто действует, не может овладеть Поднебесной.
Комментарий: Идеал даосизма – это максимальная простота жизни, когда отсутствуют желания и все происходит само собой. Такое состояние, по мнению Лао-Цзы, может наступить только в том случае, если прекратить всякую деятельность и предоставить всем процессам развиваться естественно. Это и будет овладение Поднебесной методом недеяния.
ХLIХ
У мудреца нет своего сердца.
Сердце мудреца включает в себя
сердца множества людей.
С добрыми он добр,
но и с недобрыми тоже добр.
Потому что доброта – это Дэ.
Искренним он верит,
но неискренним тоже верит.
Потому что доверие – это Дэ.
Живя в Поднебесной
в простоте и спокойствии,
он кажется непостижимым,
но люди слушаются его, как малые дети.
Комментарий: Ровное отношение к людям тоже является добродетелью даосизма. Ведь отдавать предпочтение – это значит пытаться что-то изменить в естественном ходе событий, а это противоречит принципам Дао.
L
От рождения и до смерти
трое из десяти все время думают о жизни,
другие трое думают о смерти,
а еще трое думают о жизни, но приходят к смерти.
Почему так?
Не потому ли, что все они
слишком привязаны к внешнему миру?
Напротив, тому, кто постиг истину,
вреда на его пути не причинит
ни носорог, ни тигр, ни вооруженный враг.
Носорогу не во что будет воткнуть свой рог,
тигру не во что будет вонзить свои когти,
врагу не во что будет направить свое оружие.
Почему так?
Не потому ли, что у него нет ничего,
о чем можно было бы сожалеть?
Комментарий: Если понимать этот афоризм буквально, то получается, что человек постигает истину после смерти. Именно тогда он становится неуязвим: носорогу не во что будет воткнуть свой рог, тигру не во что будет вонзить свои когти, а врагу не во что будет направить свое оружие. На самом же деле речь идет, по-видимому, о бессмертии души, которой не может причинить вреда ни рог носорога, ни когти тигра, ни оружие врага. Как известно, учение это имеет широкое распространение и присуще практически всем религиям мира.
Ср. у Иисуса: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне» (Матф. 10:28).
Брахмабинда упанишада: «Когда в горшке заключено пространство и горшок разбивают, то разбивается горшок, но не пространство. Такова же и жизнь – подобно горшку вновь и вновь разрушаются различные образы, он же, Атман, и не знает, что они сломаны» [13-14].
Кришна: «Никогда не было так, чтобы не существовал Я, или ты, или все эти цари; и никогда не будет так, чтобы кто-то из нас прекратил свое существование (2,12). Точно так же, как душа переселяется из детского тела в юношеское и из него в старческое, так и при смерти она переходит в другое тело. Эти изменения не беспокоят того, кто осознал свою духовную природу» («Бхагавад-гита» 2, 13).
LI
Дао порождает,
Дэ – растит:
веществу придает форму,
пути – направление.
Поэтому все сущее
почитает Дао
и подчиняется Дэ.
Не потому оно почитает Дао и подчиняется Дэ,
что к этому его принуждают,
а потому, что это естественно.
Итак, Дао порождает, Дэ растит.
Оно выкармливает, вынянчивает, воспитывает,
совершенствует, направляет и оберегает.
Творит, не обладая,
Растит, не требуя благодарности,
Воспитывает, не властвуя.
Это и есть сокровенное Дэ.
Комментарий: Здесь выражается убежденность, что мир, рожденный Дао и выращенный Дэ, поистине совершенен. В нем предусмотрено все, чтобы люди жили в довольстве и радости. Надо только подчиниться естественному течению жизни, не пытаться ее улучшить и не отступать от Дао. Тогда всем на земле хватит места и все будут счастливы.
LII
Мир имеет начало,
и начало это – мать Поднебесной.
Кто осознает свою связь с матерью,
тот поймет, что он – ее дитя,
а кто понял, что он – ее дитя,
тот вернется под ее покровительство
и до конца жизни избегнет опасностей.
Если закрыть доступ к своим чувствам,
отгородиться от внешнего мира,
можно навсегда избавиться от страданий.
Если же открыть доступ к чувствам,
посвятить себя деянию,
покоя не достичь никогда.
Только сознание младенца обладает полной ясностью,
только слабость способна победить силу.
Кто, используя свечение, способен вернуться к источнику света,
тот до конца жизни останется неуязвимым.
Это и будет достижением постоянства.
Комментарий: Продолжение темы предыдущего афоризма: обращение к тем, кто хочет отступить от Дао. Лао-Цзы считает, что они еще могут осознать свою связь с матерью, понять, что они ее дети, по свечению вернуться к источнику света. Пусть внешний мир погряз в желаниях и страстях, у человека всегда есть возможность закрыть доступ к своим чувствам, отгородиться от внешнего мира и жить по законам Дао.
LIII
Не много требуется знаний,
чтобы следовать великому Дао и не сбиться с пути.
Однако, хоть путь к Дао прям и прост,
многие предпочитают пути кривые.
Когда княжий двор утопает в роскоши,
а поля поросли сорняками и амбары пусты,
когда придворные, опоясавшись дорогими мечами,
предаются обжорству и кутежам,
занимаясь стяжательством,
то это путь к разбою,
а не к Дао.
Комментарий: Я бы данный афоризм поменял местами с предыдущим, потому что в этом афоризме содержится описание тех отступников от Дао (князей), призыв к которым звучит именно в предыдущем афоризме.
LIV
Что крепко стоит – того не свалить.
Что принадлежит традиции – того не искоренить:
для этого потомки всегда занимаются почитанием предков.
Если воспитывать традицию в себе –
добродетель будет искренней.
Если воспитывать традицию в семье –
добродетель будет семейной.
Если воспитывать традицию в государстве –
добродетель будет государственной.
Если воспитывать традицию в Поднебесной –
добродетель будет всеобщей.
По себе можно судить о других людях.
По своей семье – о других семьях.
По своей деревне – о других деревнях.
По своему государству – о других государствах.
По своей Поднебесной – о всеобщем.
Поэтому, поднимаясь от одной ступени к другой,
можно познать Поднебесную.
Комментарий: Если вся Поднебесная чтит одну и ту же традицию, то не составит никакого труда, судя по себе, понять других людей, судя по своей семье – другие семьи, судя по своей деревне – другие деревни, судя по своему государству – другие государства, судя по своей Поднебесной – всеобщее. Но только если все сущее чтит одну традицию.
LV
Кто постиг глубину Дэ,
тот, как новорожденный младенец [врагов не имеет]:
ядовитые насекомые не жалят его,
дикие звери не хватают его,
хищные птицы не клюют его.
Кости его мягки, мышцы слабы,
но если схватит – вырвать не удастся.
Соития не изведал,
но детородный орган крепок,
так как семя достигло зрелости.
Может кричать хоть весь день,
но голос не ослабнет,
так как и крик его органичен.
Органичность – это естественность.
Пребывать в состоянии естественности –
Значит пребывать в равновесии.
Избыточность же – предвестник недоброго.
Так, вмешательство разума – делает тело крепким.
Что становится крепким – быстро стареет.
Быстрое старение – результат отступления от Дао.
Кто отступает от Дао – тот гибнет.
Комментарий: Образ новорожденного младенца – один из излюбленных у Лао-Цзы. Он символизирует все достоинства человека, следующего по пути Дао: близость к первозданной природе, естественность его потребностей, отсутствие порождающих избыточные желания знаний. Мягкость его мышц и костей позволяют ему приспосабливаться к любой форме, внутренне не изменяясь, а слияние с природой делает неуязвимым для диких зверей и ядовитых насекомых. Состояние младенца как состояние максимальной жизненности противопоставляется всему крепкому как неподатливому, и значит, нежизнеспособному.
LVI
Тот, кто знает – не говорит.
Тот, кто говорит – не знает.
Только закрыв входы, заперев двери,
обуздав желания, распутав свои узлы,
умерив пыл, уподобившись пылинке,
можно постичь сокровенное единство.
Нельзя постичь его, пренебрегая им,
нельзя постичь его, думая о выгоде,
нельзя постичь его, причиняя вред,
нельзя постичь его путем почитания,
нельзя постичь его путем унижения.
В этом и заключается его ценность.
Комментарий: В человеческом языке нет слов, которыми можно было бы описать сокровенное единство. Поэтому тот, кто знает его – молчит, а тот, кто говорит о нем – его не знает. Постичь же сокровенное единство можно, только поднявшись на высшую ступень нравственного совершенства. В этом и заключается его ценность.
Ср. у Гермеса Трисмегиста: «Постигнуть Бога трудно, передать же Его невозможно даже тому, кто способен Его постигнуть» (Стобей, I, 1).
LVII
Для управления государством нужна честность.
Для управления войском нужна нечестность.
А для управления Поднебесной не нужно ничего.
Откуда это известно? А вот откуда:
чем больше запретов – тем беднее народ,
чем больше оружия – тем сильнее смута,
чем больше умельцев – тем неодолимее соблазны,
чем больше законов и указов – тем многочисленнее разбойники и воры.
Поэтому мудрец говорит:
«Если пребывать в недеянии – народ преображается сам,
если пребывать в спокойствии – народ исправляется сам,
если пребывать в пассивности – народ богатеет сам,
если пребывать в бесстрастности – народ становится простодушным».
Комментарий: В представлении Лао-Цзы, народ как целостность – это единый организм. И как всякий организм сам по себе стремится к благополучию. Поэтому главное – это ему не мешать, дать возможность жить естественно. Потому что всякая попытка контролировать его, ограничивать законами, улучшать только сделает его несчастным.
LVIII
Если власть бездеятельна – народ счастлив.
Если власть деятельна – народ несчастен.
Счастье сменяется несчастьем, несчастье – счастьем,
но как узнать, где кончается одно и начинается другое?
Между ними нет постоянной границы:
честность может обернуться хитростью, добро – злом,
а человек, как всегда, будет пребывать в заблуждении.
Только мудрец ни на чем не настаивает – и потому избегает ошибок,
бездействует – и потому не причиняет зла,
не размышляет – и потому не заблуждается,
свет истины носит в себе – и потому не ослепляет.
Комментарий: На вопрос, как народу узнать, где кончается несчастье и начинается счастье, Лао-Цзы, описывая реакцию на него мудреца, сам же дает ответ: народу просто не остается ничего другого, как только самому стать мудрым.
LIX
Если, управляя людьми, служить Небу,
то лучше соблюдать бережливость.
Кто соблюдает бережливость –
тот запасается на будущее.
Кто запасается на будущее –
тот удваивает возможности своего Дэ.
Кто удваивает возможности своего Дэ –
тот не встречает сопротивления.
Кто не встречает сопротивления –
тот знает предел своим силам.
Кто знает предел своим силам –
тот может управлять государством.
Если в основе государства забота о будущем,
тогда корни его глубоки, а основания крепки,
подобно дальновидному, вечно существующему Дао.
Комментарий: На мой взгляд, дух даосизма в этом афоризме заключается в утверждении, согласно которому «кто не встречает сопротивления – тот знает предел своим силам». То есть человек не потому не встречает сопротивления, что он способен всех победить, а потому, что не связывается с тем, кто может оказать сопротивление. Причем способным на это он становится только после того, как произошло удвоение его Дэ. Значит, Дэ дает человеку не силу, а мудрость.
LX
Управление большим государством
подобно приготовлению ухи из мелкой рыбешки:
[так же хлопотно и приводит к раздорам].
Но, когда управление Поднебесной подчинено Дао,
духи раздора не проявляют своего могущества.
Не потому, что они теряют это могущество,
а потому, что их могущество не причиняет вред людям.
Но если духи раздора не причиняют вред людям,
то и мудрец не станет причинять вред духам раздора.
А поскольку обе стороны не причиняют друг другу вред,
их Дэ сливаются воедино и подчиняются Дао.
Комментарий: Гипербола, показывающая, что, когда управление государством подчинено Дао, договориться удается даже с духами раздора. И не только договориться, но и привлечь их к сотрудничеству.
LXI
Большое государство подобно низине,
куда стекают все воды.
Чтобы стать центром притяжения,
оно должно обрести природу самки.
Как самка привлекает самца,
занимая нижнее положение,
так большое государство
привлекает малое государство,
если занимает нижнее положение.
Но и малое государство
может привлечь большое государство,
поставив себя в нижнее положение.
Поэтому, занимая нижнее положение,
можно присоединять к себе других,
а поставив себя в нижнее положение,
можно присоединить себя к другим.
То, чего хочет большое государство, –
это найти людей для своих работ.
То, чего хочет малое государство, –
это найти работу для своих людей.
Чтобы оба достигли желаемого,
большое должно быть ниже малого.
Комментарий: Поскольку природу самки имеет Дао (см. VI), большое государство, которое хочет быть привлекательным для малого государства, должно следовать природе Дао. Но и малое государство, если хочет быть привлекательным для большого государства, тоже должно следовать природе Дао. Таким образом, чтобы быть привлекательным, и большим и малым – всем надо следовать природе Дао.
LXII
Дао – таинственная матрица мира.
Оно благосклонно к добрым людям,
но легко выявляет людей недобрых.
Красивыми речами можно торговать,
поступками заслуживать похвалу людей,
но удастся ли скрыть свою недоброту?
Выберет правитель трех советников,
а они осыпают себя драгоценностями,
разъезжают на четверках лошадей
и думать забывают о следовании Дао.
Но почему с древности ценят Дао?
Не потому ли, что было сказано:
«Если стремишься достичь его,
то и провинившись спасешься»?
Это ли не ценность Поднебесной?
Комментарий: Для даоса ценность Поднебесной прежде всего в том, что в ней всегда можно спастись, даже провинившись, поскольку она имеет природу Дао.
LXIII
Действие [начинается] с бездействия,
дело – с безделия,
вкус – с его отсутствия,
большое – с малого,
многое – с немногого,
а ответ на обиду – с Дэ.
Начинать надо трудное, пока оно легкое.
Браться за большое, пока оно малое.
Трудные дела складываются из легких.
Большие дела складываются из малых.
Мудрец всегда берется за малое,
чтобы совершить большое,
а кто много обещает – тому мало верят.
Если рассчитывать на легкость –
не избежать трудностей,
но, поскольку для мудреца нет ничего легкого,
у него не может быть и трудностей.
Комментарий: Возвращение к первозданной простоте, к которой призывает Лао-Цзы, тем и ценно, что из этого положения всегда есть возможность начать трудное, пока оно легкое, взяться за большое, пока оно малое.
LXIV
То, что покоится – легко удержать.
То, что не проявилось – легко направить.
То, что хрупко – легко разбить.
То, что мелко – легко рассыпать.
Действовать следует там, где ничего нет,
порядок наводить тогда, когда смута не началась.
Большое дерево начинается с маленького ростка,
девятиэтажная башня начинается с горстки земли,
путь в тысячу ли начинается из-под ног.
Тот, кто действует – проигрывает, кто владеет – теряет.
Поэтому мудрец не действует и не проигрывает,
ничем не владеет – и ничего не теряет.
Если, приступая к делу, проявлять рвение,
можно потерпеть неудачу на пороге успеха.
Если действовать, избегая рвения,
неудачи можно избежать.
Поэтому мудрец ничего не хочет хотеть,
пренебрегает дорогими [бесполезными] вещами,
учится, не стремясь к многознайству,
и ходит проторенными путями.
Он во всем следует естественности
и не хочет действовать [самовольно].
Комментарий: Продолжение предыдущего афоризма. Мудрец находится рядом с Дао, то есть там, где любой процесс еще даже не начинался. А затем хоть и принимает в нем участие, но не вмешивается в его ход, предоставляя ему возможность протекать естественно. Тем самым он как бы действует заодно с Дао и потому никогда не проигрывает.
LXV
Те, кто в древности могли следовать Дао,
не просвещали народ, оставляя его простодушным:
народ, обладающий знанием, плохо поддается управлению.
Управление страной путем просвещения - действует ей во вред.
Управление страной без просвещения – действует ей во благо.
Эти две истины олицетворяют принцип, одинаковый для всех.
Знание этих истин означает знание сокровенного Дэ.
Сокровенное Дэ таинственно и нелегко достижимо,
но только с ним все возвращается к своему началу
для следования небесной истине.
Комментарий: Лао-Цзы категорически против народного просвещения. Но он отличает просвещение от мудрости. Просвещение – это знание множества ненужных вещей, которые только возбуждают желания и ведут к нарушению управляемости (см. III). А мудрость – это знание Дэ.
LXVI
Реки и моря господствуют над ручьями,
поскольку расположены ниже их
и влияют на направление их течения.
Поэтому тот, кто хочет быть выше людей,
должен ставить себя ниже их.
Кто хочет идти впереди людей –
должен встать позади их.
Вот почему мудрец стоит высоко,
а никого не ущемляет,
идет впереди,
а никто ему не завидует,
и вся Поднебесная охотно поддерживает его.
Ни с кем в мире он не вступает в борьбу,
и потому никто не может с ним соперничать.
Комментарий: Здесь звучит тема, многократно обсуждавшаяся ранее (см. II, VII, XXII). Это тема места, которое мудрец должен занимать в мире. Быть ниже других, становиться позади всех – означает занимать место, которое не занимает никто, которое все избегают. Но это не значит, что это место не является для людей значимым. Чаще бывает, что люди не хотят занимать его из-за его проблемности. И именно потому, что оно ни для кого не доступно, занимающий его мудрец становится самым востребованным человеком в мире.
LXVII
Все говорят, что я [Лао-Цзы] так велик,
что меня не с чем сравнить.
Да, велик, потому и не с чем сравнить.
Если бы величие можно было с чем-то сравнить,
оно бы перестало быть величием и стало малостью.
Но есть у меня три ценности,
которыми я дорожу и которые соблюдаю.
Первая – сострадание,
вторая – бережливость,
третья – скромность, исключающая стремление к лидерству.
Сострадание побуждает к мужеству,
бережливость позволяет быть щедрым,
скромность приводит к лидерству.
Мужество без сострадания,
щедрость без бережливости,
лидерство без скромности
уничтожают человека в душах людей.
Сострадательный побеждает в наступлении
и становится непобедимым в обороне.
Даже Небо хранит сострадательных.
Комментарий: Три ценности, которыми Лао-Цзы дорожит и которые соблюдает, являются традиционными ценностями Дэ. Сострадание предписывает равно относиться ко всем людям, ни для кого не делая исключения (см. XLIX). Бережливость удваивает возможности Дэ (см. LIX). Скромность побуждает ставить себя ниже других (см. LXVI). Поэтому величие Лао-Цзы – это прежде всего величие эгрегора самого Дэ, с которым Лао-Цзы просто слит воедино.
LXVIII
Умеющий воевать, не бывает воинственным.
Умеющий сражаться, не поддается гневу.
Умеющий побеждать, не нападает первым.
Умеющий управлять, не ставит себя выше других.
Таково Дэ воздержания от соперничества.
Таково мастерство использования силы.
Таков древний предел соответствия Небу.
Комментарий: Для даоса совершенно неприемлемо насилие ввиду его противоестественности. Но и быть проигравшим для него тоже неприемлемо, так как путь Дао, по которому он следует, должен быть путем успеха. Поэтому в даосизме должен был возникнуть метод, который позволял и не прибегнуть к насилию, и не оказаться жертвой. Описание этого метода содержится в следующем афоризме.
LXIX
Опытный стратег руководствуется двумя поговорками:
«не желая быть хозяином, лучше быть гостем»
и «шагнув вперед на цунь, лучше отступить на чи».
Такая позиция позволяет
наступая, не наступать,
вести войну, не прибегая к силе,
побеждать врага, врага не имея,
и удерживать победу, не привлекая армию.
Нет ничего хорошего в том,
чтобы одержать победу над слабым противником:
победа над слабым наносит ущерб Дао.
Поэтому, когда двое встречаются в поединке,
побеждает тот, кого победа огорчает.
Комментарий: В этом афоризме раскрывается суть способа воздержания от соперничества, о котором говорится в предыдущем афоризме. Поговорка «не желая быть хозяином, лучше быть гостем» означает, что стратег, предпочитая быть гостем, должен уважать дом, в который приходит. Вторая поговорка «шагнув вперед на цунь, лучше отступить на чи» соответствует нашей «шаг вперед – два шага назад» и говорит о готовности стратега отступить, если будет необходимость. Таким способом можно побеждать врага, просто делая его другом. Тогда не потребуется армия, чтобы одержать победу.
LXX
Слова мудреца легко понять
и также легко им следовать,
но люди их не понимают
и не могут им следовать.
У слов есть свой исток,
у дел есть свой смысл.
Поскольку люди этого не понимают,
они не понимают и самого мудреца.
Но чем больше остается непонятого,
тем больше остается сокрытых ценностей.
Поэтому мудрец похож на одетого в рубище,
хранящего яшму у себя на груди.
Комментарий: Как и всякая религия, система даосизма относится к сфере идеального, которая имеет очень мало общего со сферой реального. Поэтому хотя слова мудреца легко понять и также легко им следовать, но в условиях реальной жизни они неприменимы. Но сфера идеального и не предназначена для того, чтобы быть руководством к действию. Ее задача – сформировать тот общественный идеал, на который будет ориентироваться общество в своем движении к идеальному общественному устройству. Но, чтобы приблизиться к идеальному общественному устройству, надо вначале понять, в чем исток слов и смысл дел. А для этого общество должно созреть.
LXXI
Кто знает, но думает, что не знает –
тот совершенен.
Кто не знает, но думает, что знает –
тот болен.
Кто переболел –
тот больше не болеет.
Мудрец не болеет,
потому что уже переболел.
Переболеть –
значит избавиться от болезни.
Комментарий: Отличительная особенность мудреца в том, что это человек, который переболел. То есть, чтобы стать мудрецом, надо переболеть. Преодоление болезни – главное условие обретения статуса мудреца. Никто из тех, кто не переболел, мудрецом быть не может. Поскольку больным считается тот, кто не знает, но думает, что знает, речь здесь идет о людях, не успевших еще получить знание. То есть мудрецом может быть человек, который уже успел получить знание. Но этого недостаточно: нередко бывает, что человек, даже получивший знание, до самой смерти не может избавиться от болезни. Поэтому, чтобы стать совершенным и прослыть мудрецом, надо еще, чтобы знание перестало считаться знанием.
Ср. у Аристотеля: «Каков дневной свет для летучих мышей, таково для разума в нашей душе то, что по природе своей очевиднее всего» («Метафизика», II.1).
Николай Кузанский: «Всякий окажется тем ученее, чем полнее увидит свое незнание» («Об ученом незнании», I, 1).
LXXII
Народ не боится силы.
Поэтому тот, кто достиг большой силы,
не должен стеснять людей в их жилищах,
не должен презирать их традиции.
Кто делает зло, к тому зло и вернется.
Вот почему мудрец, зная себе цену, собой не кичится,
если и любит себя, то не в ущерб другим.
Отказывается от одного,
чтобы предпочесть другое.
Комментарий: Скромность – одна из трех ценностей Лао-Цзы (см. LXVII). По его словам, скромность приводит к лидерству, а лидерство без скромности уничтожает человека в душах людей. Поэтому мудрец, зная себе цену, собой не кичится, а если и любит себя, то не в ущерб другим. Чтобы быть лидером, мудрецу вовсе не нужно применять силу. Его сила – в следовании Дао. Она гораздо сильнее силы физической, так как действует на умы, а не на тела. Поэтому мудрец отказывается от применения силы физической и предпочитает силу духовную.
LXXIII
Кто храбр и агрессивен – погибает.
Кто храбр, но не агрессивен – останется жить.
Для человека здесь одно плохо, другое хорошо,
но кто может сказать, что будет неугодно Небу?
Предсказать это не сможет даже мудрец.
Небесное Дао [всемогуще]:
не борется – но побеждает,
не говорит – но всегда отвечает,
его никто не зовет – но оно приходит,
пребывает в покое – но управляет.
Поэтому, хотя Небесная Сеть никого и не удерживает,
никто сквозь нее не проскочит.
Комментарий: Человеку не дано знать, как его поступки будут расценены Небом. Он не знает, что для него хорошо, а что плохо. Но он может быть уверен, что в конечном счете небесного суда над собой ему избежать не удастся. Единственный выход для него – это ориентироваться на небесное Дао, могущественнее которого нет ничего в мире.
LXXIV
Люди не боятся смерти,
бессмысленно запугивать их казнями.
Если бы люди постоянно боялись смерти,
то, видя, как хватают провинившихся и казнят их,
никто бы не осмелился совершать преступления.
Но [все знают, что] есть главный палач,
казни которого не избежать никому.
Поэтому казнить людей вместо главного палача,
все равно что рубить деревья вместо лесоруба.
Кто рубит деревья вместо лесоруба,
неизбежно поранит себе руку.
Комментарий: Человек не вправе отнимать жизнь у другого человека, так как не знает, что замыслил о нем Бог, какую миссию определил для него в жизни. Таким образом, отправляя кого-либо на казнь, человек подменяет собой Бога. Так можно поранить себе не только руку.
LXXV
Народ голодает тогда,
когда власти забирают все зерно себе.
Вот тогда народ голодает.
Народ перестает подчиняться тогда,
когда власти подчиняют народ себе.
Вот тогда народ перестает подчиняться.
Народ начинает презирать смерть тогда,
когда власти слишком любят свою жизнь.
Вот тогда народ начинает презирать смерть.
Тот, кто ценит свою жизнь слишком мало,
лучше тех, кто ценит ее слишком высоко.
Комментарий: Если власти забирают все зерно себе и оставляют народ голодным, если они его себе подчиняют, если слишком любят себя и свою жизнь, тогда они нарушают принципы Дао. Если нарушаются принципы Дао, ситуация выходит из равновесия. А если ситуация выходит из равновесия, народ перестает ценить свою жизнь и восстанавливает равновесие, проливая кровь. Вот почему те, кто ценит свою жизнь слишком мало, лучше тех, кто ценит ее слишком высоко.
LXXVI
Когда человек рождается – он мягок и нежен,
Когда человек умирает – он тверд и крепок.
Также трава и деревья, пока живы, мягки и нежны,
умирая, становятся твердыми и крепкими.
Твердость и крепость принадлежат смерти,
мягкость и нежность принадлежат жизни.
Вот почему сильное войско будет разбито,
а твердое дерево будет сломано ветром.
В твердости и крепости жизнь отсутствует,
в мягкости и нежности жизнь максимальна.
Комментарий: Мягкость здесь – это податливость, готовность уступать, делающая человека более жизнеспособным, чем твердость и непреклонность. Но есть у этого афоризма и еще один смысл. Мягкость и нежность принадлежат жизни, а твердость и крепость принадлежат смерти, потому что мягкость и нежность относятся к женскому началу в природе, а твердость и крепость – к мужскому. Все, что имеет отношение к жизни во всем многообразии ее проявлений, непосредственно связано с женским началом в природе. С одной стороны, это творчество, сотворение; это порождение, обеспеченные сексуальностью плодовитость и изобилие; это мягкость, ограждающая новорожденную жизнь от грубых прикосновений. С другой – взламывающая асфальт былинка, буйство природных сил, разрушительность первозданных стихий. Напротив, мужское начало – это сдерживание, ограничение, упорядочивание, формирование, установление нормы, а затем – сохранение, традиция, консерватизм. Мужское начало может возникнуть только как реакция на действие женского, как укрощение напора. Векторно оно направлено в сторону, ему противоположную, и существует, пока существует порыв, жизнь. Если ослабевает женское начало в природе – мир умирает. Он застывает, как ледяной дворец Снежной Королевы. Если же ослабевает начало мужское – происходит разрушение формы, и мир превращается в хаос. Дао – это женское начало. Но не случайно в даосизме, помимо женского порождающего начала Инь, существует и мужское начало Янь. Их взаимодействие и есть материальный мир – жизнь, ограниченная формой.
LXXVII
Действие Небесного Дао
напоминает натягивание на лук тетивы:
верх лука пригибается к низу,
низ лука подтягивается к верху,
если тетива длинна – ее укорачивают,
если тетива коротка – ее удлиняют.
Так же и Небесное Дао:
лишнее – отнимается,
недостающее – прибавляется.
У людей же все иначе:
отнимается у тех, у кого и так не хватает,
прибавляется тем, у кого и так лишнее.
Но кто способен, имея лишнее,
отдать его Поднебесной?
Только тот, кто следует Дао.
Вот почему мудрец
создает и не обладает созданным,
достигает цели и не гордится этим,
все умеет и не выставляет напоказ.
Комментарий: Сравнение природы с человеческим обществом. Природа естественна – человеческое общество искусственно, природа гармонична – в человеческом обществе гармония нарушена. Нарушение гармонии грозит обществу потрясениями, но в обществе есть человек, способный эту гармонию восстановить. Это тот, кто следует Дао. Таково содержание этого афоризма. Любопытно сравнение Дао с луком, которое напоминает известную формулировку Гераклитом закона единства и борьбы противоположностей: «враждебное находится в согласии с собой, как перевернутое соединение лука и лиры» (51).
LXXVIII
В мире нет ничего,
что было бы мягче и податливее воды,
но в преодолении прочного и твердого ей нет равных,
так как она все растворяет в себе.
Мягкое всегда побеждает прочное,
податливое всегда преодолевает твердое.
Все это знают, но воспользоваться не решаются.
И когда мудрец говорит,
что только растворивший в себе грязь государства
может стать хранителем его алтарей,
только растворивший в себе заботы государства,
может считаться его повелителем,
его правдивые слова воспринимаются как ложь.
Комментарий: Излюбленный у Лао-Цзы образ воды, символизирующий действие Дао: ни с кем не соперничает, всем уступает место, но всем приносит пользу, проникает в самые затаенные места, разрушает любые преграды, растворяет в себе и лекарства и яды. Но это и символ поведения человека, следующего по пути Дао, готового временно отступить, но неуклонно стремящегося к своей цели. Люди не хотят следовать Дао, потому что оно, как вода, разрушит то искусственное сооружение, которое они считают своим главным достоянием, – оно разрушит цивилизацию, растворит в себе всю несправедливость и всю грязь этого мира, вернет мир к его естественной простоте. Поэтому мудреца, убеждающего людей встать на путь Дао, никто не слушает, а его правдивые слова воспринимаются как ложь.
LXXIX
Примирение после большой ссоры
часто оставляет после себя обиду.
Поэтому для восстановления Дэ
мудрец предпочитает быть должником,
а не кредитором, требующим у других.
Тот, кто следует Дэ – ищет согласия,
Тот, кто не следует Дэ – ищет выгоды.
И хотя Небесное Дао для всех одно,
расположено оно к тому, кто следует Дэ.
Комментарий: Тот же принцип действия воды, что и в предыдущем афоризме: мудрец действует, как вода, кредитор – как преграда. Вода отступает перед преградой, но, отступая, разрушает ее и растворяет в себе. Преграда, то есть в данном случае предмет спора, исчезает, и Дэ восстанавливается. На первый взгляд, выигрывает кредитор, так как получает требуемое. Но, поскольку Небесное Дао расположено к тем, кто следует Дэ, в долгосрочной перспективе выигрывает мудрец, поскольку репутация, которую зарабатывает кредитор в результате спора, будет действовать не только против него, но и против его потомков.
LXXX
Когда государство невелико
и население его малочисленно,
даже если есть у него множество орудий,
лучше ими не пользоваться.
Лучше помнить о смерти,
в дальние страны не ездить,
и даже если есть лодки с повозками,
лучше воздержаться от поездок.
Пусть народ не берет также в руки оружие,
пусть лучше возвращается к узелковому письму.
Тогда и пища станет для него вкусной,
и одежда красивой,
и дом уютным,
и обычаи привычными.
Тогда, даже если в соседних государствах
можно будет видеть других людей,
слышать лай их собак и крик петухов,
все равно, до глубокой старости,
не возникнет желания увидеть их вблизи.
Комментарий: Перед завершением своей прекрасной философской поэмы Лао-Цзы обращается к людям с заветом. Он призывает их вспомнить, что они смертны, что жизнь коротка и не стоит тратить ее на поездки в дальние страны и выяснение отношений с чужими людьми. Лучше никуда не ездить, не брать в руки оружие, а вернуться к первозданной простоте – к узелковому письму и к привычным своим, традиционным радостям. Он уверяет, что именно в этом счастье – в красивой одежде, вкусной пище, уютном доме и с детства привычных обычаях. Сейчас мы уже знаем, что люди не послушались Лао-Цзы. Они решили, что счастье совсем в другом. Поэтому они взяли свои лодки с повозками, погрузили на них свои орудья и отправились в дальние страны, чтобы к своему имуществу присоединить еще и чужое. Что из этого получилось, мы видим сегодня сами.
LXXXI
Правдивая речь не изящна,
изящная речь не правдива.
Добрый не красноречив,
красноречивый не добр.
Знающий не доказывает,
доказывающий не знает.
Мудрец не запасается впрок:
чем больше отдает другим,
тем больше прибавляется ему.
Дао Небес – приносить пользу,
никому не причиняя вреда.
Дао мудреца – действовать,
никому не противодействуя.
Комментарий: Краткое обобщение ранее сказанного: не слушать изящных речей, сторониться красноречивых, не верить доказывающему, меньше брать себе, больше отдавать другим и ни с кем не соперничать. Это и будет следованием Дао.
Реконструкция картины мира
по Дао Дэ цзин
Картина мира по Дао Дэ цзин состоит из четырех основных элементов. Это Дао, которое устанавливает законы для всего сущего. Это Дэ, которое реализует установленные Дао законы. Это общество, включающее народ и его правителей, которое то ли следует законам Дао, то ли нарушает их. И это мудрец, который является посредником между Дао и обществом.
1
Начнем с Дао. Главное его свойство – это полное отсутствие каких-либо свойств: его нельзя ни увидеть, ни услышать, ни ощутить, а значит, невозможно и распознать. Отсюда следует представление о Дао как о чем-то незримом, безмолвном, бесплотном и едином («Если смотрю и не вижу – называю незримым. Если слушаю и не слышу – называю безмолвным. Если притрагиваюсь и не ощущаю – называю бесплотным. Не умея постичь в отдельности, считаю Единым») [XIV].
Между тем факт существования Дао не подлежит сомнению, так как устанавливается, исходя из иерархии подчиненности законам. Если для человека законы устанавливает Земля, для Земли законы устанавливает Небо, то для Неба их может установить только то, что не видимо, не слышимо и не ощущаемо («Человек подчинен законам Земли, Земля подчинена законам Неба, Небо подчинено законам Дао, Дао подчинено самому себе») [XXV]. Значит, есть некое начало, которое устанавливает законы и для Неба, и для Земли, и для человека.
Больше всего это начало напоминает пустоту («Дао напоминает пространство внутри сосуда») [IV]. С одной стороны, оно не может быть воспринятым («Оно есть, но образа не имеет») [IV], но с другой – «его невозможно исчерпать», поскольку «глубина его бесконечна» [IV]. А отсутствие у него какой-либо сущности позволяет ему присутствовать даже в таких местах, куда ничто другое проникнуть не может («что не имеет сущности, проникает туда, где нет даже щели») [XLIII].
Имя «Дао» является его условным именем («имя его неизвестно, поэтому обозначается иероглифом Дао») [XXV], поскольку, не имея качеств, оно не может иметь и имени. С другой стороны, наделение вещей именами равносильно наделению их качествами, а значит, проявлению их во внешний мир. А поскольку наделять качествами может только то, что само качеств не имеет, Дао создает вещи, просто наделяя их именами («Что не имеет имени – является началом Неба и Земли, что наделяет именем – является матерью всех вещей») [I]. Поскольку эти вещи, являясь проявлением Дао, пребывают во времени, само Дао пребывает в вечности. Таким образом, имя является фактором, который отделяет время от вечности («Неизреченное пребывает в вечности, его проявление пребывает во времени. Неизреченное и его проявление имеют один исток: их различает только Имя») [I].
Так Лао Цзы приходит к выводу о существовании некоего начала, которое не «рождено Небом и Землей», обладает «самобытностью», ничему не подчиняется «и, присутствуя в каждой вещи, само приходится матерью Небу и Земле» [XXV]. Кроме того, это начало является источником жизни («имеет природу самки» и «дает жизнь мириадам существ») [VI], а его главная функция – это переход из небытия в бытие («Переход в свою противоположность – есть действие Дао… Все сущее рождается из Бытия, Бытие же рождается из небытия») [XL].
При этом в Дао Дэ цзин подробно описан механизм перехода из небытия в бытие. Оказывается, при всей своей бестелесности и бесформенности Дао содержит в себе некие таинственные тела и формы («Само Дао бестелесно и бесформенно, но в его бестелесности содержатся тела, в его бесформенности содержатся формы. Сокрытые во мраке, они существуют в виде образов, но образы эти обладают высшей реальностью. Это и есть начало всех вещей») [XXI]. Эти формы являются не чем иным, как матрицами вещей («Дао – таинственная матрица мира») [LXII]. В свою очередь, матрицы включают в себя женское начало Инь, мужское начало Янь, между которыми, как результат разницы потенциалов, возникает энергия Ци. Иными словами, Дао порождает Инь, Инь порождает Янь, а Инь и Янь, обмениваясь между собой энергией Ци, создают вещи («Дао порождает одно, одно порождает два, два порождает три, а три порождает все сущее. Все сущее носит в себе Инь и Янь и наполнено Ци») [XLII].
Важнейшей характеристикой Дао является его «недеяние». Давая жизнь мириадам существ, само оно пребывает в неподвижности и вечности («Дао извечно пребывает в недеянии, но нет такого дела, которого бы оно ни делало») [XXXVII]. В результате, пребывая в покое, Дао в то же время управляет всеми процессами во вселенной («не борется – но побеждает, не говорит – но всегда отвечает, его никто не зовет – но оно приходит, пребывает в покое – но управляет») [LXXIII]. Цель его заключается в достижении блага («Дао Небес – приносить пользу, никому не причиняя вреда») [LXXXI]. А достигает оно этой цели методом установления гармонии и порядка («Действие Небесного Дао напоминает натягивание на лук тетивы: верх лука пригибается к низу, низ лука подтягивается к верху, если тетива длинна – ее укорачивают, если тетива коротка – ее удлиняют. Так же и Небесное Дао: лишнее – отнимается, недостающее – прибавляется») [LXXVII]. И действуя таким образом, неся благо всему сущему, оно ничего не требует для себя («Великое Дао присутствует везде – и справа и слева. Но, порождая мириады созданий и не пренебрегая ни одним из них, оно за свои заслуги славы себе не стяжает; с любовью заботясь обо всем сущем, хозяином его себя не считает, а будучи бесстрастным, кажется незначительным») [XXXIV].
2
Если Дао – это невидимый, неслышимый и неощущаемый Абсолют, то Дэ является формой проявления Дао («Великое Дэ – есть форма проявления Дао») [XXI]. Если Дао законы устанавливает, то Дэ их реализует («Дао порождает, Дэ – растит: веществу придает форму, пути – направление») [LI]. То есть Дэ – это естественность жизни, когда порядок устанавливается без всякого принуждения извне («Высшее Дэ подобно воде: принося пользу мириадам существ, оно ни с кем не соперничает, а выбирает места, которые не занимает никто») [VIII].
Кроме того, Дэ – это восстановление созданного Дао порядка. Как мы знаем из ранее сказанного, в мире, созданном Дао, еще не было имен и все называлось одним именем. Поэтому мир был един («Признак единства Дао - в отсутствии у него имен») [XXXII], и значит, совершенен («мир – это создание Бога, улучшить его нельзя») [XXIX]. Всякая попытка улучшить этот совершенный мир могла его только ухудшить («Когда узнали, что в мире есть красота, – появилось уродство. Когда стало ясно, что в мире есть добро, – появилось и зло») [II]. Между тем, именно попыткой улучшить созданный богом мир и является цивилизация, когда все естественное заменяется всем искусственным («Когда утрачено великое Дао, появляются «человечность» и «долг». Когда изощряется ум, появляется великое коварство. Когда среди родственников нет согласия, появляется «сыновняя почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута, появляются «верноподданные») [XVIII].
Причина отступления от Дао – появление у людей желаний и страстей («У людей никто не любит быть сирым, одиноким и беспомощным, а все хотят называться знатью и князьями. Поэтому одни, ослабляя других, усиливают себя, другие – ослабляя себя, усиливают других») [XLII]. Желания же и страсти возникают, когда появляется излишнее знание («Если не знать того, что возбуждает желания, – сердце останется безмятежным») [III]. Желания и страсти побуждают человека к избыточным усилиям, избыточные усилия нарушают равновесие, а нарушение равновесия приводит к утрате естественности («Пребывать в состоянии естественности – значит пребывать в равновесии. Избыточность же – предвестник недоброго») [LV].
Чтобы восстановить естественность, надо отказаться от просвещения народа («народ, обладающий знанием, плохо поддается управлению») [LXV], а также избавиться от желаний и страстей («надо уменьшать желания и освобождаться от страстей») [XIX]. Тогда восстановление изначального порядка произойдет само собой («Если сделаться бесстрастным и сохранять покой, вещи будут изменяться сами собой, и нам останется лишь созерцать их изменение. Изменяясь, все множество вещей возвращается к своему началу. Возвращение к началу завершается покоем, возвращение к покою – есть возвращение к сущности. Возвращение к сущности – это достижение постоянства. Знание постоянства ведет к обретению ясности») [XVI].
Таким образом, Дэ – это возвращение к состоянию изначальности («Когда начало мужское пребывает в гармонии с началом женским, достигается состояние полноводной реки, наполняющей Поднебесную. Тогда выполняется великий закон Дэ – закон возвращения к изначальному младенчеству. Когда белое пребывает в гармонии с черным, достигается состояние полноты, подобное полноте Поднебесной. Тогда выполняется великий закон Дэ – закон возвращения к изначальной целостности. Когда известность пребывает в гармонии со скромностью, достигается состояние широкой долины, не ведающей о том, что она широкая. Тогда выполняется великий закон Дэ – закон возвращения к изначальной естественности») [XXVIII].
Но Дэ еще и образ жизни, предполагающий подчинение принципам Дао. В отношениях с людьми проявлять доброту и доверие («…доброта - это Дэ», «…доверие - это Дэ») [XLIX], в ссорах искать согласия, а не выгоды («Тот, кто следует Дэ, – ищет согласия, тот, кто не следует Дэ, – ищет выгоды») [LXXIX], в войне обходиться без насилия («вести войну, не прибегая к силе, побеждать врага, врага не имея, и удерживать победу, не привлекая армию») [LIX], а в управлении государством – знать предел своим силам («Кто удваивает возможности своего Дэ – тот не встретит сопротивления. Кто не встречает сопротивления – тот знает предел своим силам») [LXIX]. Иными словами, «Только тот, кто не препятствует проявлению естественного, создает, не обладая созданным, приводит в движение, не прилагая усилий, руководит, не повелевая, может достигнуть Дэ» [X].
Если народ в своей жизни следует Дэ, он обретает благо («Достигший Дэ не стремится к благу, потому что обладает им») [XXXVIII]. К тому же следование Дэ делает человека неуязвимым («Кто постиг глубину Дэ, тот, как новорожденный младенец [врагов не имеет]: ядовитые насекомые не жалят его, дикие звери не хватают его, хищные птицы не клюют его») [LV]. Напротив, чем дальше народ от Дэ, тем меньше в его жизни естественного, тем больше показного, тем ближе он к опасной черте, за которой наступает смута («Дэ возникает, когда утрачивается Дао, гуманность возникает, когда утрачивается Дэ, справедливость возникает, когда утрачивается гуманность, а благочестие возникает, когда утрачивается справедливость. Начало благочестия – это конец доверия и начало смуты») [XXXVIII].
3
Согласно Дао Дэ цзин, благополучие народа зависит от степени соблюдения его князьями и правителями принципов Дао, которые, в данном случае, заключаются в их невмешательстве в естественный ход событий («Если бы князья и правители могли во всем следовать Дао, все в мире происходило бы само собой: Небо, соединяясь с Землей, изливало бы свои сладкие росы, а люди, без всякого принуждения, сами устанавливали бы между собой гармонию») [XXXII].
Мешает этому, во-первых, желание князей и правителей управлять путем принуждения («Если власть деятельна – народ несчастен») [LVIII] и, во-вторых, злоупотребление властью («Когда княжий двор утопает в роскоши, а поля поросли сорняками и амбары пусты, когда придворные, опоясавшись дорогими мечами, предаются обжорству и кутежам, занимаясь стяжательством, то это путь к разбою, а не к Дао») [LIII]. В первом случае это нарушение принципов Дао, потому что происходит вмешательство в естественный порядок вещей, во втором – порядок вещей нарушается ради удовлетворения желаний и страстей («Нет большей беды, чем не знать меры») [XLVI].
Поэтому управление путем принуждения, даже если оно направлено на благосостояние, объективно ведет к противоположному результату («чем больше запретов – тем беднее народ, чем больше оружия – тем сильнее смута, чем больше умельцев – тем неодолимее соблазны, чем больше законов и указов – тем многочисленнее разбойники и воры») [LVII].
Что же касается злоупотребления властью, в этом случае все кончается смутой («Народ голодает тогда, когда власти забирают все зерно себе. Вот тогда народ голодает. Народ перестает подчиняться тогда, когда власти подчиняют народ себе. Вот тогда народ перестает подчиняться. Народ начинает презирать смерть тогда, когда власти слишком любят свою жизнь. Вот тогда народ начинает презирать смерть») [LXXV].
Поэтому, чтобы в обществе воцарился покой и порядок, надо предоставить народу полную свободу действий («Если пребывать в недеянии – народ преображается сам, если пребывать в спокойствии – народ исправляется сам, если пребывать в пассивности – народ богатеет сам, если пребывать в бесстрастности – народ становится простодушным») [LVII] и не злоупотреблять своей властью («тот, кто достиг большой силы, не должен стеснять людей в их жилищах, не должен презирать их традиции. Кто делает зло, к тому зло и вернется») [LXXII].
Но и народ, в свою очередь, тоже должен отказаться от излишнего, задуматься о вечном и сосредоточиться на ценностях, которые для него традиционны («Лучше помнить о смерти, в дальние страны не ездить, и даже если есть лодки с повозками, лучше воздержаться от поездок. Пусть народ не берет также в руки оружие, пусть лучше возвращается к узелковому письму. Тогда и пища станет для него вкусной, и одежда красивой, и дом уютным, и обычаи привычными») [LXXX].
4
Мудрецом в Дао Дэ цзин называется человек, который полностью воплощает в себе все качества Дао, то есть то первозданное бытие, каким оно представлялось автору. Поэтому все действия, которые производит мудрец, на самом деле это действия не столько мудреца, сколько самого Дао. Именно поэтому «мудрец никуда не ходит, а все знает, ни на что не смотрит, а все видит, ничего не делает, а все свершает» [XLVII]: ему просто не надо ничего делать, так как все за него делает Дао. Поэтому его главный принцип – недеяние («мудрец действует недеянием и учит молчанием») [II], так как любое действие только мешает Дао установить порядок («Тот, кто действует – проигрывает, кто владеет – теряет. Поэтому мудрец не действует и не проигрывает, ничем не владеет – и ничего не теряет») [LXIV].
По этой же причине мудрец не считает себя вправе вмешиваться в какой-либо процесс или претендовать на его результат, так как он знает: все, что происходит в мире, – это Дао («Если изменяется множество вещей – он не препятствует, если создается – не стремится обладать, в действиях не прилагает усилий, в случае успеха – не считает его своим») [II]. Он не претендует на обладание даже теми вещами, которые создает сам («мудрец создает и не обладает созданным, достигает цели и не гордится этим, все умеет и не выставляет напоказ») [LXXVII]. Отсюда безупречная репутация, которой он обладает в народе.
Народ не любит тех, кто добивается богатства и власти любой ценой («Кто выставляет себя напоказ - доверия не вызовет. Кто себя хвалит - признания не добьется. Кто хочет вырваться вперед – цели не достигнет. Кто стремится возвыситься - избранным не будет. Для Дао – это лишние усилия, для людей – повод к ненависти») [XXIV]. Мудрец же, проявляя равнодушие и к богатству, и к власти, ставит себя ниже всех и оказывается выше всех («тот, кто хочет быть выше людей, должен ставить себя ниже их. Кто хочет идти впереди людей – должен встать позади их. Вот почему мудрец стоит высоко, а никого не ущемляет, идет впереди, а никто ему не завидует, и вся Поднебесная охотно поддерживает его. Ни с кем в мире он не вступает в борьбу, и потому никто не может с ним соперничать») [LXVI].
Кроме того, поскольку мудрец ни во что не вмешивается и ни на чем не настаивает, его действия всегда безошибочны («мудрец ни на чем не настаивает - и потому избегает ошибок, бездействует - и потому не причиняет зла, не размышляет - и потому не заблуждается, свет истины носит в себе - и потому не ослепляет») [LVIII]. Он также не преувеличивает своих способностей, и потому никогда не проигрывает («не верит своим глазам – и потому видит ясно, не считает себя непогрешимым – и потому проницателен») [XXII]. Поэтому иногда бывает и так, что именно к нему обращаются люди в надежде на спасение («К тому, кто воплотил в себе образ Дао, устремляется вся Поднебесная в надежде на спасение от бедствий») [XXXV]. И мудрец приходит им на помощь («умеющий спасать может спасти любого, потому что не делает различий и никого не отвергает, помогает каждому, потому что ни от кого не отворачивается») [XXVII], управляя обществом в соответствии с принципами Дао.
Сначала он восстанавливает управляемость общества («когда людьми управляет мудрец, он опустошает сердца и наполняет желудки, ослабляет желания и укрепляет кости. Чтобы те, кто не имеет желаний, – не стремились к знаниям, а те, кто знает, – не имели бы желаний. Если народ не деятелен, управляемость наступает сама собой») [III]. А затем ведет народ в самое начало пути, туда, где «действие [начинается] с бездействия, дело – с безделия, вкус – с его отсутствия, большое – с малого, многое – с немногого» [LXIII]. Такой способ позволяет предотвратить беду и восстановить естественность («То, что покоится, – легко удержать. То, что не проявилось, – легко направить. То, что хрупко, – легко разбить. То, что мелко, – легко рассыпать. Действовать следует там, где ничего нет, порядок наводить тогда, когда смута не началась. Большое дерево начинается с маленького ростка, девятиэтажная башня начинается с горстки земли, путь в тысячу ли начинается из-под ног») [LXIV].
Но чаще советами мудреца все же пренебрегают («Слова мудреца легко понять и также легко им следовать, но люди их не понимают и не могут им следовать») [LXX]. Происходит это оттого, что, с точки зрения обыденного сознания, поступки мудреца выглядят странными («Живя в Поднебесной в простоте и спокойствии, он кажется непостижимым») [XLIX]: мудрец находится близко к Дао, а вещи, пребывающие в Дао, отличаются от вещей, пребывающих в мире («Кто познает Дао, кажется темным. Кто восходит к Дао, кажется отступающим. Кто достиг вершины Дао, кажется заблуждающимся. Высшее совершенство кажется простотой. Высшая чистота кажется покрытой пятнами. Высшая безупречность кажется ущербностью. Высшая добродетель кажется ее отступлением. Высшая искренность кажется притворством. Великий квадрат не имеет углов. Великое деяние трудно разглядеть. Великий звук нельзя услышать. Великий образ не имеет формы») [XLI]. Поэтому часто «его правдивые слова воспринимаются как ложь» [LXXVIII].
5
Если подвести итог, то в первую очередь надо сказать, что у Дао Дэ цзин есть адресат, и этот адресат – правитель. Лао Цзы дает ему наставления о том, как надо править, чтобы народ был счастлив. Он исходит из того, что мир, созданный Дао, совершенен, что улучшить его невозможно и что любая попытка его улучшить может его только ухудшить. Поэтому, чтобы народ был счастлив, надо не мешать ему жить так, как для него естественно, то есть в соответствии с порядком, который создан Дао и проявляется как Дэ. Это и будет лучшим способом правления, когда народ только знает, что у него есть правитель, но при этом думает, что все происходит само собой.
Но нередко бывает так, что существующий порядок вещей начинает человека не удовлетворять. Это происходит в том случае, если им овладевают желания и страсти. Желания и страсти возникают от избыточного знания. И тогда человек, находясь под влиянием желаний и страстей, стремится изменить существующий порядок. Но изменение существующего порядка неизбежно приводит к смуте. Поэтому, чтобы не доводить до смуты, надо избегать излишних знаний и уменьшать желания. Причем, действовать надо, пока еще ничего нет, порядок наводить, когда смута еще не началась.
Но, если естественный порядок нарушен, тогда задача правителя заключается в том, чтобы естественный порядок вернуть. Для этого надо действовать недеянием. Действуя недеянием, правитель уподобляется Дао, которое пребывает в недеянии, но при этом все делает. Когда действуют недеянием, естественный порядок восстанавливается сам собой, так как в этом случае начинает действовать закон Дэ как форма проявления Дао. Таким образом, главный принцип, на котором должна основываться деятельность правителя, – это принцип недеяния, то есть невмешательства в естественный порядок.
