Онтологические прогулки

В древности у наших предков не было намерения выживания, они жили в единстве с родной землёй или родом: в урожайные годы радовались изобилию, в годы неурожая терпели лишения. В единстве рода категорически не могло быть выживания одних за счёт других, например, человека за счёт эксплуатации земли, уничтожения животных, леса и т.д. Род расширялся и сужался естественно, как живой согласованный организм. Ничто не производилось сверх, впрок, на чёрный день или просто потому, что могло быть произведено и сохранено. Не производилось не потому, что не было возможности или благоприятных условий, всё это было, а потому, что это разрушало единство рода, его самодостаточность. Стремление сохранить род и, соответственно, страх потерять род был гораздо более силён и существенен, чем страх будущего голода.

Сохранялись только те роды, которые сумели удержать одновременно и своё единство, и своё многообразие, то есть сохраниться как единства многообразного. Магическая цивилизация - это роды и пустота, сотни тысяч родов в континууме вселенной.

Каждый из этих родов представлял собой сложную паутину связей-взаимодействий. Человек был вплетён в род посредством невидимых струн, "небесных струн" (А. Чехов), образующих родовую сферу, родовое облако, или по Н. Гоголю – родную землю. Здесь, в этом облаке, человек был всем – землёй, травой, лесом, зверем, небом, светилами, ветром, солнцем, луной, камнем, пчелой. Род был полон, он не имел границ, отделяющих его от других родов, его сфера уходила далеко в космос, гораздо дальше, чем представляет себе современная антропология.

Род был ограничен, в нём не могло быть никакого демографического взрыва. Например, количество обнаруженных европейцами североамериканских индейцев говорит об уже разложившейся к этому времени магической цивилизации.

Род начинает исчезать, когда лопается струна, которая связывает воедино всю его сферу, - сам человек. Точнее, когда накопившийся до критической массы опыт родовой жизни трансформирует человека. А именно: к его родовому вниманию единства добавляется новое внимание - внимание себя. Человек и становится способным, и начинает реализовывать эту способность, то есть жить, обладая двумя типами внимания.

Которые ему теперь придётся согласовывать друг с другом.

Человеку теперь предстоит учиться жить в единстве отдельного.

И – в отдельности единого.

Человек одновременно удваивается и раздваивается.

Даже если бы он хотел этого, быть только наивным он уже не может.

Даже если бы он хотел этого, быть только отдельным он также не может.

Начинаются мытарства человека, обретшего себя и свой мир, но потерявшего то, о чём он теперь не может даже иметь представления, - единство, целостность, нераздельность.

Человек самим собой помнит и переживает единство, но ничего об этом не знает и знать уже не может, потому что само знание основано и появляется как индивидуальное внимание. Родовое и индивидуальное внимание сосуществуют, действуют одновременно, но совершенно не скоординированно. У индивидуального внимания пока ещё слишком мало собственного опыта, поэтому оно неизбежно становится проводником того внимания, опыт которого в своей массе чудовищен, - внимания родового.

Конец магической цивилизации и начало цивилизации современной характеризуются появлением индивидуального внимания, которое становится эволюционно доминирующим, но которое в силу своей неразвитости становится манифестантом родового внимания.

Новые мехи наполняются старым вином.

Родовое начало фонтанирует из человека так, как будто род ещё жив. Человек его чувствует, но не видит, помнит, но не знает, ищет, но найти не может. Человек испытывает то, что было самым страшным для жителя рода, - он переживает себя изгоем, изгнанником, лишенным рода, что гораздо хуже любой смерти, потому что умирать в роду означает в роду оставаться. И первое, что человек в такой ситуации делает, - это попытка восстановить утраченное единство, но поскольку он уже не родовое, а индивидуальное существо, делает это он предметно, поcредством манипулирования предметами и собой как предметом.

Так появляется ритуальная магия, попытка восстановить древнее единство посредством изменения, пусть временного, собственной природы, посредством достижения изменённого состояния сознания, отказа от контроля индивидуального внимания. Соответственно, магическая цивилизация или естественная магия заканчивается ритуалом, а современная цивилизация начинается с психоделии, - стремления максимально отказаться от индивидуальности в пользу родового, над-индивидуального.

Родовые драйвы наполняют теперь уже не родовое, а индивидуальное внимание, которое не может устоять под этим несокрушимым напором и поэтому главной проблемой для него становится – обретение собственного индивидуального, личного опыта.

Стать личностью, индивидуумом в условиях тотального доминирования родового, - первый вызов современного человека. Освободиться от ветхого, чтобы дать место новому. Именно опыт личного лежит в основании возникших в это время мировых религий. Правда, мировыми они стали большей частью по причине всё тех же родовых драйвов, сильно трансформировавших основания этих религий в свою пользу. Но как бы ни была сильна тенденция выдавить индивидуальное, оно очень медленно, но верно набирало силу, пока не получило возможность хоть какого-то контроля над манифестирующим через него родовым.

Человечеству потребовалось на это как минимум около 2 тысячелетий, к Новому времени современная цивилизация, пусть только в лице немногих своих представителей, смогла решить, что теперь она готова к тому, чтобы "она сама". Например, она смогла отделить в религиозном опыте личное от действующего через него неличное, безличное.

Весь "переходный" период от магической цивилизации к современной проходит под знаком абсолютной доминанты родового, выраженного через индивидуальное. Собственно индивидуального мало, оно скрыто, периферийно, но "работает" именно оно – родовое никак не может помочь индивидуальному, оно только мешает. Именно поэтому на созревание индивидуального требуются тысячелетия.

Конечно, это не означает, что второе, индивидуальное внимание должно быть и будет доминирующим в целостности человека. Совсем нет. В целостности не может быть доминант: и первое, родовое, и второе, индивидуальное внимание должны быть скоординированы в единой целостности. Теперь каждому человеку предстоит наращивать опыт сложной целостности, единой двойственности.

Мистики, теософы, антропософы, антропологи и психологи предрекают появление новой способности человека, которая будет результатом координации индивидуального и родового, результатом согласованного действия всех способностей человека, позволяющим ему и видеть, и знать одновременно, целостно. Способность разумно воспринимать и видеть разумом.

Пока вернёмся к ещё продолжающемуся, но уже близкому к завершению переходу от магической цивилизации к современной, который действительно закончится только тогда, когда современная цивилизация сможет полностью освободиться от давления родового на индивидуальное внимание и достижения равновесия. Когда, наконец, в полной мере проявится видовое отличие современного человека – индивидуальное внимание.

В цикле эссе "Совершенное мышление" http://www.topos.ru/article/6835 было выявлено и подробно рассмотрено, что в каждом модусе современной индоевропейской цивилизации совершенством полагалось удерживание от инерции или освобождение человека от давления родового.

На востоке совершенство – сбалансированность элементов, достигаемая за счёт ограничения длящихся фиксаций. На западе совершенство – фиксация нефиксируемого, то есть удерживание предметного единства, которое само (единство) предметом не является. В русском модусе совершенство – расширение предметных фиксаций, детализация естества, укоренение в существовании, забота о мире, сочувствие малому.

Русскому легко, естественно, само собой даётся широкий размах, парение, трансцендентальный полёт, духовное забытьё, но очень трудно – хождение по земле, обустройство существования, предметное ограничение. Родовой драйв русского тащит его в полусон, дрёму, в пространстве которых он с большим трудом замечает действительность, которая для любящего быструю езду русского – "мелькает", "проносится мимо", "мерцает", как мышь Введенского.

Индивидуальность русского развивается как самостоятельная, то есть как собственно индивидуальность, а не родовая манифестация, только как ограничение пространства, времени и причинности (по Толстому). Русскому, как бы он этого ни хотел, "баньку с пауками" забыть не удастся. Потому что эта память до сих пор живёт в нём сама собой. А вот построить город, создать университет, провести дорогу, культивировать землю и т.д., – русскому очень трудно. Слишком мало "невидимых струн" соединяет его с землёй, на которой он живёт. Ему легче вырубить вишнёвый сад, чем сохранить и культивировать его. Русскому очень трудно удерживать наличное, соображать его, то есть по Гоголю – удерживать его полноту во всём её объёме, заботиться о существующем, хранить и развивать его. Он, как сёстры Чехова, мечтает о Москве.

Ему легче мечтать, забыть, уснуть, задремать.

Поэтому струны и рвутся. Поэтому прерывается связь с землёй, небом, соотечественниками, поколениями.

Русскому не хватает трезвости, бдительности, практического внимания, укоренённости в наличном. Он, как Хлестаков, слишком лёгок, воздушен, дремотен. Поэтому легко сдувается даже самым незначительным ветром, впадает в запой. Ему не хватает якорей, проросших в землю корней, живых связей. Рубить под корень и насаждать новое – не вопрос. Всё сломать, а на этом месте вырыть огромный котлован – пожалуйста. Только бы не связывать старое и новое, только бы не сохранять трезвость повседневности.

Совершенство русского – в максимально полном выполнении выпавших на его долю ограничений пространства, времени и причинности (по Толстому), в обустройстве родной земли (по Гоголю), в удерживании в памяти случившегося живого и светлого (по Достоевскому), в сохранении вишнёвого сада (по Чехову), в длении одной и той же жизни (по Пастернаку).

Воскресение Христа длится вечно и в это время нельзя спать.