Комментарий | 0

Дитя и динозавр

 

 

 

 
 
1.
 
 
Когда заулыбается дитя…
 
О.Э. Мандельштам "Рождение улыбки"
 
 
Когда заулыбается дитя,
Сжимая крепко динозавра шею,
С добычею расправившись шутя,
И к морде плюшевой прильнув,
И тихо млея,
 
Его родители, ловцы смешного кадра,
Нацелят тут же хищный объектив
И, миг веселого триумфа уловив,
Зарукоплещут, как ревнители театра.
 
Из волн их радости восстанет материк,
Или взметнется королевская эскадра,
Но ликованию отпущен только миг.
 
Не может бесконечно длиться шалость,
Суровый Хронос на потехи скуп.
Объятье крепкое разомкнуто, распалось:
У ног дитяти – динозавра труп.
 
Оскал исчезнувшего в прорве мезозоя
На снимке встретился с улыбкой детских губ,
Исполненной блаженства и покоя.
 
Так мимолетный случай прихотлив:
Он торжествует, неокрепшее живое
С когда-то сгинувшим соединив.
 
Атлантов прошлого свой судный день настиг:
Кого метеорит, кого ледник,
Но жизнь играет отзвуками смерти,
Резов и смел любой ее извив,
Пласты вздымает яростный порыв,
И прах минувшего кружится в круговерти.
 
И тот, кто в этот мир едва вошел,
На снимке вышел и сильней, и выше
Того, кто через створы смерти вышел,
Оставив в памяти земли продольный шов.
 
 
 
 
2.
 
 
Мой Динозавр самых честных правил,
Когда не в шутку занемог…
 
Пригов Дмитрий Александрович.
"Для Джорджика"[1]
 
 
Для внука дед – воскресший динозавр.
Онегин и Печорин – динозавры.
Давно иссох когда-то пряный лавр,
И отзвенели проржавевшие литавры.
 
Дед выглядел при жизни, как кентавр,
И мог бы сам себя сравнить с Хироном.
В чужой строке воскресший динозавр
В окаменевшей пене похоронен.
 
Дед сделал свое дело и, как мавр,
Ушел. А что же внук? Он – зачарован.
И в памяти его невнятный кадр:
На нем как денди динозавр экипирован.
 
Чему он служит зыбкою основой,
И по каким тоскует небесам?
Внук, переживший деда, жизнью новой
Живущий, сможет ли ответить сам?
 
При жизни дед для внука был Хироном,
По Лондону гулял с ним, как кентавр,
Им был не раз помянут динозавр,
Под сенью лип, под задремавшим кленом…
 
Пока не станет динозавром сам,
Внук памятью нещадно обворован:
Не заполняемый провал зияет там,
Где дедом динозавр был окольцован.

 

 

 

[1] «…наши прогулки совпали со временем неожиданно объявившейся у моего внука по имени Георгий (в англизированном варианте – Джордж, Джорджик) страсти ко всякого рода динозаврам. Так называемая, Динозавромания. Собственно, эта мания хищно (но, к счастью, бескровно) набросилась не только на него одного, но и на огромное количество детей разного возраста, национальностей, вероисповеданий и уровня культурной продвинутости как их самих, так и их родителей. Соответственно, Джорджик был готов воспринять любую информацию, лишь бы там присутствовал, либо просто был помянут Динозавр. А я что? Я ничего. Мне что – трудно что ли? Вот и стало появляться это неубийственное чудище во всех классических текстах, произносимых мной наизусть на пределах наших лондонских, софийских и московских прогулок с внуком. И напоследок следует помянуть, что подобный прием вполне совпадает со столь современными способами ремейка и аппроприации всякого рода классики. Так что мы с внуком вполне классичны и современны одновременно. И серьезны, искренни и осмысленны в этом. Во всяком случае, не менее, чем многие так называемые ревнители чистоты духовного и культурного наследия…» Пригов Дмитрий Александрович.

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка