Проза

Голова Урхо Яккола напоминала храм.

Она увенчивалась большим лбом, как куполом; нос, длинный и тонкий, с утыкающимися в него прямыми густыми бровями, словно бы образовывал крест распятия. Рот походил на щель ящика для жертвоприношений, будто бы так и просил, чтобы в него что-нибудь положили. Бледная кожа, слегка отливающая голубизной, казалась сияющей, а волосы, редкие на макушке, словно образовывали нимб. Уши же были похожи на завитушки резных узоров на ограде, установленной вокруг алтаря.

Сходство своей головы с храмом Урхо воспринимал в буквальном смысле и предполагал, что в ней должен жить бог. Однако на этот счет он мог только строить догадки: других свидетельств наличия бога, кроме смутного ощущения, не было, и отсутствие определенности не давало Яккола покоя.

Урхо пробовал звать бога и разговаривать с ним, но тот не отвечал.

Катя Берестова. Илл. к рассказу Дмитрия Убыза "Голова-храм".

«Вряд ли бог специально скрывается от меня, – решил Яккола. – Либо во мне его нет, и я стараюсь понапрасну – либо я не слышу ответа, или что-то мешает ему отвечать». Урхо почему-то представлялось, что мешать должны другие люди. Возможно, их присутствие заслоняло от него бога, их шум не позволял расслышать ответ.

Чтобы избавиться от этой помехи, Урхо уходил за город, к светлому озеру и, забираясь на прибрежные валуны и приставив руки рупором ко рту, звал бога.

«Бог, где ты? Отзовись!» – кричал Яккола. И иногда, в минуты наиболее чистой и просторной тишины, ему казалось, что вдалеке раздавался ответ. Смутное звучание словно бы исходило со стороны скалистого гребня, подходящего к озеру и слегка нависающего над водой.

Урхо сомневался, не мерещится ли ему отклик бога. «Если он находится во мне, почему его ответ раздается извне, да еще так издалека?» – размышлял Яккола. Могло оказаться, что ответное звучание – лишь отголоски собственных криков Урхо: звук мог ударяться о скалы и ослабленным, неясным возвращаться к своему источнику.

С другой стороны, можно было предположить, что бог специально таким образом направляет его. Яккола ведь уже стал выходить на озеро, повинуясь лишь интуитивному побуждению; раз эти попытки, совершаемые многократно, дали некоторые результаты, следовало довести дело до конца и попытаться разобраться в том, действительно ли бог пытается что-то сказать ему, или ответ ему только мерещится.

Рассудив так, Яккола, выбрав для своего предприятия выходной день, отправился к скальному гребню, вскарабкался на выступ, нависающий над краем озера, и здесь вновь принялся звать бога. Теперь его голос, словно подхваченный ветром, разносился как будто по всей поверхности озера, и Урхо, стараясь проследить за движением своего крика, внимательно осматривал водную гладь.

Никакого ответа он теперь не слышал и, разочарованный, подумал, что заманившее его озеро похоже на яичницу. Вода в нем была удивительно светлой, почти белой; при этом на ее поверхности выступали три округлых острова, поросших охряным мхом и напоминающих яичные желтки.

Внезапно Урхо понял, что озеро имеет очевидное сходство с его головой. Так, водоем по бокам имел расширения в форме ушей. На лице же Яккола, почти белом, как вода озера, вокруг глаз и рта кожа имела несколько более темный, желтоватый оттенок – и эти пятна по своему расположению достаточно точно соответствовали трем островам.

Выходит, его голова похожа вовсе не на храм, а на яичницу! Зачем же Урхо потратил столько времени и усилий на поиски бога? Разве может бог быть в яичнице?

Яккола почувствовал себя обманутым. Разозлившись, он топнул ногой, плюнул в озеро и, кряхтя, принялся спускаться со скального выступа.