Проза

Катя Берестова. Илл. к рассказу Д. Убыза "Сеятель"

Якуба – пенсионера, на старости лет перебравшегося из города в деревенский дом и увлекшегося сельским хозяйством –  интересовал процесс сева и роста, трансформации семян в растения.

Исходный материал и результат соотносились так неожиданно и удивительно, что Якуб пробовал выращивать различные культуры только из любопытства, чтобы проследить за всеми метаморфозами жизни ростка.

Ему странно было, что картофель, например, вырастает из такого же картофеля, абрикос – не из всего абрикоса, а только из косточки, а другие культуры, совершенно непохожие между собой, – из семян или зернышек, в исходном состоянии практически неотличимых друг от друга. Во всем этом не получалось уловить какой-либо закономерности, и Якуб предполагал, что для постижения законов сева и роста нужен более общий взгляд, к которому он мог прийти только с опытом и путем длительных, упорных размышлений.

Якубу интересно было, что получится, если посеять какие-то неожиданные вещи, не имеющие отношения к сельскому хозяйству. «Может быть, вырастет что-то ценное, а люди даже не догадываются об этом просто потому, что прежде не пробовали экспериментировать с посадками?» – думал он.

Якуб попытался посадить в землю свой состриженный ноготь, ресничку с глаза, оранжевый карандаш и листы бумаги с различными надписями и рисунками. Он предполагал, что результат должен зависеть от содержания надписей.

Действительно, на месте посадок вырастали различные виды травы, но все они были привычными, и нельзя было утверждать, что к их появлению привели усилия Якуба – возможно, они выросли сами, без его участия.

На месте посадки на опушке леса изображения волка выросло странное растение с крупной черной ягодой. Якуб выяснил, что оно называлось «волчья ягода»: значит, связь с рисунком и вправду прослеживалась! Этот случай вдохновил его, однако оставался единственным, и Якуб сомневался, идет ли здесь речь об успехе или совпадении.

«Источник и результат разделены двумя границами – временем и землей, – размышлял Якуб. – Каждая из них – своего рода преломляющее зеркало». При этом действие времени, как ему казалось, было относительно понятно, по крайней мере – его можно было наблюдать, и Якуб ощущал его на самом себе и окружающих. Действие времени было последовательным: оно сначала заставляло объект расти и развиваться – а потом постепенно иссушало, лишало сил и в конце концов уничтожало.

А вот действие земли оставалось для Якуба загадкой. На многие предметы, как на бумагу или карандаш, земля воздействовала только разрушительно – пачкала их и заставляла понемногу гнить и разлагаться – а вот для растений оказывалась полезной и проделывала с ними головокружительные трюки, полностью изменяя их форму, состав, размеры и другие свойства. Земля представлялась Якубу гигантским котлом, в котором все подвергается переплавке, и можно было только поражаться сложности и диковинности этого процесса.

Якубу хотелось бы и самому испытать на себе действие земли и, размышляя о своей приближающейся смерти, он понял, что рано или поздно подвергнется ему. Ведь результатом смерти тоже будет сев – его мертвого тела, которое закопают в землю так же, как клубни картофеля или абрикосовую косточку. Вопрос заключался в том, будет ли воздействие земли для него плодотворным, как для семян, или бесполезным, как для бумаги и карандаша.

«Возможно, что я вижу ситуацию не совсем верно, и удивительному преображению в земле может подвергнуться любой предмет, – подумал Якуб. – Тут стоит вспомнить, с одной стороны, что не все семена прорастают, а с другой – что и в случае с бумагой посадки не всегда были безуспешными. Ведь выросла же из нарисованного волка волчья ягода! Возможно, что в каждом случае сева есть вероятность, что вырастет что-то ценное, и зависит это от надлежащего ухода. Таким же образом нужно отнестись и к смерти. Может быть, другие люди до такого просто не додумались, и я стану первым человеком, чье тело не сгниет, а даст росток?»

Таким образом, Якуб воспринимал предстоящую смерть как часть сельскохозяйственного цикла, сев собственного тела. В качестве могилы он выбрал одну из грядок на своем огороде, позаботился о том, чтобы подготовить почву и запас удобрений, и договорился с соседом о том, чтобы тот ухаживал за могилой и поливал ее.

Сосед Радко – молодой алкоголик – не удивился предложению Якуба и согласился следить за захоронением за небольшую ежемесячную выплату, которую должен был получать через банк. Якуб также заранее выхлопотал все разрешения и документы, необходимые для того, чтобы быть похороненным на огороде, причем без гроба, который только мешал бы взаимодействию тела с землей.

В ожидании смерти Якуб много времени проводил, лежа в своей могиле, и даже ночевал там. Ему там было уютно и хорошо.

Особенно он любил спать в могиле: ему частенько снились фантастические растения, которые должны были вырасти из его тела. Здесь было и нечто вроде гигантского подсолнуха, цветком которого было само солнце, и металлический столб, производящий электроэнергию, и чудовищных размеров дуб, плодами которого вместо желудей были миллионы людей.

Иногда, правда, в его снах вырастало нечто странное или несуразное. Так, в одном случае оказалось, что из могилы Якуба вновь вырос сам Якуб, такой же, как прежний, и даже ни капельки не помолодевший; в другом сне появился обыкновенный куст крапивы, в третьем – старый телевизор с антенной и деревянным корпусом, в четвертом – сачок для ловли насекомых.

Еще в одном сне из захоронения Якуба вырос куб. В этом, по крайней мере, можно было усмотреть какую-то логику: от имени «Якуб» отделилось умершее «Я» и, таким образом, остался куб.

Среди прочих снов ему запомнились произрастающие обувные шнурки, мышиные хвосты, тренировочные снаряды, щетки для чистки зубов. Кроме того, однажды оказалось, что выросло не привычное твердое растение, а поток жидкости, напоминающей машинное масло; в другом случае это были фразы, слова и отдельные буквы, звучащие в воздухе, крики, песни, смех, мычание, лай, кваканье и другие звуки или смутные ощущения, которые Якуб даже затруднялся охарактеризовать.

Якубу ужасно хотелось узнать, чем же завершится его эксперимент в действительности, и он жалел, что не увидит результатов.

Один из снов, яркий до реалистичности, запомнился Якубу особенно подробно: в этом случае на его могиле вырос «всемирный цветок». Этот цветок был огромным и мощным, причем Якуб видел и ощущал не только его стебель, но и корни. Растение создавало невероятную силу натяжения, в результате чего – этот механизм был ясен Якубу не до конца – мир вокруг него оказался закрученным в сферу; небосвод выглядел огромным куполом, по которому было тонким пятном размазано солнце. Земля вокруг цветка также изогнулась, причем непосредственно под ним образовался холм, а по сторонам – нечто вроде округлого котла.

Якуб ощущал неудержимый, хищный, яростный рост растения – стебля, ветвей, корней и самого цветка, почти черного и завершающегося острым шипом. Судя по всему, цветок стремился добраться до небосвода, проткнуть его и проникнуть за его пределы, видимо, рассчитывая, что впоследствии ничто уже не сможет ограничить его распространение.

Якуб практически чувствовал себя этим цветком – и ему приятно было ощущать его живую, сокрушительную мощь. В какой-то момент игла растения вонзилась в небосвод, раздался оглушительный треск, похожий на звук лопающейся материи, – и Якуб, вздрогнув, проснулся.

Светало. Его бил озноб. Ночью были заморозки, Якуб чувствовал, что заболел и, вероятно, цветок был не просто сном, а бредовым видением; однако, хотя и продрогнув, Якуб долго не выходил из могилы. Он надеялся, что сможет уснуть и вновь, хотя бы ненадолго, стать цветком. Это ощущение было для него, пожалуй, наиболее ярким из всего пережитого – по крайней мере, сейчас Якубу казалось так.

«Что же, можно сказать, что я уже занялся своим экспериментом не напрасно, – решил он. – Ведь иначе я бы не смог побыть цветком – а мои ощущения при этом были более захватывающими, чем действительность». Однако сон уже не шел к нему, и Якубу пришлось возвращаться в дом, завтракать и заниматься своим огородом.

Весь день Якуб был вялым, мерз, у него кружилась голова и, как оказалось, была повышенная температура; однако он решил не обращаться к врачу, поскольку опасался, что тот запретит ему ночевать в могиле – а именно этого Якубу теперь и хотелось больше всего. В результате он продолжал свои ночевки в яме, несмотря на то, что ему день ото дня становилось хуже; снов он больше не видел, но все-таки надеялся хоть раз еще побыть цветком.

Наконец, силы совсем оставили его. В очередное утро Якуб не сумел выбраться из могилы и принялся насколько мог громко кричать и звать Радко, но тот, пьяный, спал и не слышал его. Якубу пришлось пролежать в могиле весь день, и следующей ночи он, окоченев, не пережил.

Радко забеспокоился о своем соседе только через пару дней и, разыскивая его, обнаружил тело в могиле. Он организовал похороны в соответствии с поручениями умершего.

На могиле не было ни креста, ни памятника – Якуб считал, что достаточно будет растения, которое должно вырасти из него. Захоронение с закопанным телом Якуба выглядело как обычная огородная грядка.