Проза

За мечтой

Откуда-то издалека, из морских просторов нарастает непохожий на остальные звуки выразительный клич, подобный колокольному звону: «Эггггррррррр, эгррр, ээээээгггггрррр». Это, перекатываясь в волнах, плывет к берегу на отдых стадо моржей − удивительных великанов из отряда ластоногих, уступающих по размерам среди морских млекопитающих только китам и морским слонам.

Мы с отцом стоим на высокой скале. Но и отсюда прекрасно слышны грозные выкрики этих животных, издаваемые для поддержания связи с членами своей семьи.

Отец разбудил меня около трех часов ночи.

− Андрюша, вставай! Ты же хотел посмотреть моржей?

− Хотел, − сонно отвечаю я и пытаюсь снова отвернуться к стенке, но отец настойчиво тормошит меня за плечо.

− Ну так вот − сейчас самое время! − восклицает он.

− Можно подумать, что приходят они на берег только с рассветом, − все еще недовольно бурчу я. Так не хочется вылезать из теплой постели и в холодных сумерках топать километров пять на тундровый утес, с которого открывается великолепный вид на море и лежбище моржей.

Увидеть этих огромных и неповоротливых, нежных и добродушных зверей с густой и щетинистой «бородой» и огромными бивнями-клыками было моей давнишней мечтой. Как-то мне удалось разглядеть в волнах светло-коричневую массу плывущих моржей, но пока я бегал домой за биноклем − стадо исчезло.

И вот теперь нужно было подниматься ни свет ни заря, чтобы увидеть этих животных. Еще минута колебаний и я решительно вскакиваю с кровати, стараясь отогнать от себя приятную дремоту. Наскоро завтракаем и выходим из дома.

Погода не располагает к прогулке. Накрапывает мелкий холодный дождь, и к тому же ничего нельзя разглядеть метрах в трех из-за плотной пелены тумана. Ежусь от утреннего холода, но смело бросаюсь вслед за отцом, которого уже поглотила густая завеса. Идти приходиться по сырому песку. Ноги попеременно вязнут, и у меня портится настроение. Да еще отец постоянно подгоняет − «Скорее, скорее!», и я сильнее сержусь: «Надо было не идти − дались мне эти вонючие моржи».

Постепенно морось прекращается, туман рассеивается, влажный, давящий ночной воздух разреживается и на смену ему в ноздри свежей струей ударяет утренний морской ветерок. Тихий океан ворчливо провожает нас до самой тундры.

Дальше начинается подъем, но нам не привыкать − не один раз мы забирались наверх. Отец впереди, протягивает руку, но я хочу подняться на склон сам, без посторонней помощи и цепко хватаюсь за мощные каменные глыбы.

Царство ягод, грибов и растений

И вот мы на вершине хребта. Под ногами пышно расстилается богатейший ковер тундровой растительности. Преобладают низкотравные растения − овсяница живородящая, камнеломка вулканическая, вездесущие одуванчики, попадаются островки щавеля лапландского и лука горчащего, кое-где виднеются округлопочковидные листочки кисличника.

Стараемся не наступать на распластанные низкорослые кустарники и кустарнички, хотя это и трудно порой приходится − так густо они покрывают склоны и вершину хребта. Рдеют белобокие ягодки брусники, вытесняя с кистей прошлогодние плоды − слегка увядшие, но вполне съедобные; чернеют крупные ягоды шикши − водянистые, чуть сладковатые. Они очень богаты витаминами и хорошо утоляют жажду, к тому же сохраняется дольше голубики, низкие кустарнички которой с сохранившимися прошлогодними сухими листьями и зеленовато-голубыми округлыми ягодками растут вперемешку с водяникой. То тут, то там попадаются на глаза кустики смородины с красными ягодами, сохраняющимися почти до сентября.

Повсеместно встречаются, но не слишком обильно плодоносят представители рода рубус: малина, княженика, морошка. Ягоды малины, налитые соком, готовы сорваться в любую минуту. Среди яркой зелени стыдливо показываются нежно-оранжевые головки моей любимой ягоды − морошки. На шикшевниках и по опушкам стланиковых зарослей созрели плоды дерена шведского. Ярко-красные, собранные в небольшие гроздья на верхушке стебля, они совершенно безвкусны, но вполне съедобны и хорошо утоляют жажду.

Иначе обстоит дело с альпийской толокнянкой. Этот распростертый кустарничек обычный на горных тундрах обращает на себя внимание краснеющими при первых заморозках листьями и крупными черными ягодами. Сведения об употреблении их разноречивы: одни утверждают, что ягоды могут вызывать рвоту, другие − они вполне съедобны. Вкус у них действительно несколько сомнительный, поэтому мы с отцом предпочитаем лакомиться более известными плодами.

Кругом властвует царство грибов: вот в траве поселились оранжевые тугие подосиновики и шоколадные обабки; под низко распластавшейся пихтовой ветвью красуется владыка грибов − боровик, с как бы поджаренной шляпкой на ядреной кремовато-белой ножке. До чего ж хорош! Посмотрел − и сразу же рот заполняется слюной − вспомнилась жареная картошечка с грибами под сметанным соусом.

Вдоволь налюбовавшись грибными красавцами, трогаемся дальше, осторожно обходя труднопроходимые заросли кедрового стланика. Собирать шишки пока рановато: орехи поспевают только к сентябрю.

Стадо моржей

Подходим к обрыву. Он круто обрывается вниз острыми сколотыми краями огромных валунов. Там свинцово-серое со стальным блеском море играючи выбрасывает на берег кружевные брызги пены. Солнце пробуждается, выпуская лучи; от ходьбы я согрелся и с живым интересом оглядываю величественную панораму.

Вдруг отец хватает меня за руку и торопливо говорит:

− Смотри, вон они! − Я беру отцовский бинокль и отчетливо вижу, как далеко в волнах к берегу тянется стадо моржей. Они, будто баржи, перекатываются с вала на вал и неспешными движениями ласт легко раздвигают морскую воду.

Уже внешний вид этих животных говорит о том, что они приспособлены к обитанию в воде, к быстрому плаванию: форма тела обтекаемая, торпедообразная; шея толстая, без резкого перехода; конечности превратились в ласты. Передние плавники служат рулями, а основная толчковая сила − от чередующихся взмахов задних ласт. Проявляя поразительную выносливость, моржи способны перегнать весельную лодку, двигаясь иногда со скоростью до двадцати одного километра в час. Обычно же за час они преодолевают четыре-четыре с половиной километра.

Вскоре сквозь шум волн послышались и голоса моржей.

− Ургрррргрр! − ревел старый самец, ведя стадо на отдых.

− Эггггр, эгггггр, − вторили ему остальные члены.

Теперь уже и невооруженным взглядом видны светло-серые туши этих морских великанов, достигающих в длину трех метров и весом свыше полтонны, главным образом из-за толщины: их размеры в обхвате зачастую превышают длину тела.

Волны, выталкивая, помогают им выбираться на берег, да они и сами не промах − ловко используют в этом деле бивни, достигающие порой метровой длины. Вообще же этот орган для моржей − совершенно универсальный инструмент: это не только ледоруб, без которого не выбраться на сушу, а тем более на скользкие льдины, но и подпорка для грузной головы, оружие, чтобы сражаться с соперниками и закалывать крупную добычу, средство для установления и поддержания социального влияния, а также лопатка для извлечения раковин со дна моря.

Я впервые вижу так близко моржей, а они, не заметив ничего подозрительного, спокойно, не спеша выбираются на берег. Самые крупные самцы занимают места в центральной части косы, а по периметру − заваливаются остальные. Самки с моржатами располагаются чуть в стороне, образуя как бы свое отдельное лежбище. 

Но как бы не было спокойно вокруг, стадо, располагаясь на отдых, всегда выставляет часовых. К тому же у моржей прекрасно развито обоняние, в отличие от зрения. Еще бы! Как иначе почуять опасность вовремя? Заметив опасность, часовой рёвом или толчками будит остальных – и стадо бросается в море. Кроме того, этот орган чувств помогает и матери, и ребенку находить друг друга в толпе сородичей.

Лежебоки

Солнце тем временем предстает во всей красе, озаряя ярким светом берег. Отовсюду раздаются довольные голоса: мычание, кашлянье, бульканье, ворчание и рев. Как никто другой моржи любят нежится на солнышке и слушать самих себя, подставляя теплым лучам роскошные тела, предаваясь отдыху и сну значительную часть своей жизни. Их звуки представляют что-то среднее между мычанием коровы и низким лаем английского дога: нечто глубокое, полнозвучное… Они счастливы!

Весь берег занят лежащими вплотную животными − шевелящаяся масса рыжевато-коричневых туш. Далеко вокруг разносится неумолчный шум, а от постоянного перемещения зверей в воздухе стоит мелкая пыль. В море около лежбища на расстоянии нескольких сотен метров также постоянно держатся моржи. Одни вылезают из воды, другие, наоборот, уплывают, третьи подолгу сидят неподвижно в прибойной полосе, и набегающие волны окатывают их с головой пеной и брызгами.

Вот быстрыми, легкими и проворными движениями из воды вылезает большой морж. Помотав из стороны в сторону квадратной, как бы срезанной, непропорционально маленькой по сравнению с туловищем, головой с выдающимися клыками, уставился на сородичей блестящими, высоко расположенные и широко расставленные по бокам головы, выпученными, бегающими глазками. Смешно вытянув верхнюю мясистую губу с болтающимися на толстых «подушках» вибриссами − упругими, будто пластмассовыми, толстыми «усами» и обиженно надув нижнюю губу, морж, не находя свободного места, взбирается на спины лежащих. Расталкивая, пытается пробиться к краю лежки, подальше от воды, где звери лежат не так плотно.

Потревоженные моржи обычно отвечают незлобными ударами, но иногда возникают и ожесточенные драки, часто заканчивающиеся ранениями. Несмотря на свой вес, самец весьма поворотлив. Приподнимаясь, он передвигается с поразительной скоростью, посылая рывками туловище вперед. В драке, легко вертя шеей, с невероятной быстротой, ловко наносит удары клыками в шею и плечи противника, направо и налево, вверх, вниз и вбок. Частенько свежие рубцы и шрамы появляются на спине взрослого самца после брачного сезона. Ведь демонстрация бивней для моржей – это не просто показатель социального статуса, но и грозное оружие.

Не только в драке, но и в своей родной водной стихии моржи преображаются. Посмотрите на них в море! При кажущейся неуклюжести они отличные пловцы и ныряльщики. Погружаясь на глубину до восьмидесяти метров, вибриссами морж «прощупывает» придонный грунт. Пятясь назад, перепахивает бивнями дно и выворачивает пласты, выкапывая съедобные организмы. Вытянув губы, выдувает находку из образовавшейся ямки, словно струей воды из шланга. Если же это не удается, приходится выковыривать еду бивнями либо добывать, нащупывая «усами» в густых зарослях водорослей или между камнями. Оторванную от скалы раковину схватывает губами и языком, раздавливает коренными зубами, вынимает моллюска и заглатывает его. Или перетирает раковину передними ластами и проглатывает не только вместе с содержимым и с приставшими к ней морскими растениями, а также с песком и мелкими камнями. Твердые осколки затем отрыгивает.

Наблюдатели уверяют, что морж подбирает выкопанных моллюсков, скатывая их в комок с помощью вибрисс. От трения о дно, когда морж пропахивает его бивнями в поисках еды, «усы» с возрастом постепенно стираются, а у очень старых моржей даже выпадают, обнажая шершавую сморщенную кожу.

Моржы пасутся только в тех морях, где есть отмели, съедая за день до двенадцати тысяч моллюсков. Кроме того, в их рацион входят кольчатые черви, морские огурцы и звезды, креветки и раки. Очень редко едят рыбу или поедают трупы животных. Иногда в их желудках находили остатки птиц и лоскуты тюленьей шкуры.

Вскоре лежбище успокаивается и лишь только изредка раздается грозный окрик. Это во сне повернувшийся морж случайно задевает ластом или клыком своего соседа, и тот моментально проснувшись, спешит отомстить своему обидчику. Но ссора так же быстро затихает, как и вспыхивает, и снова наступает сонная тишина.

Любители позагорать

Солнце припекает. И вот чудо!  Шкура моржей меняет цвет − из тусклых серовато-белых и коричневых они становятся нежно-розового цвета. Отец поясняет, что под действием тепла крошечные кровяные сосуды в коже расширяются, циркуляция крови возрастает и происходит смена цвета. Лежбища моржей часто напоминают средиземноморские пляжи в разгар туристского сезона: животные, жарясь на солнце, лежат плотными рядами и даже друг на друге; у многих любителей позагорать кожа так сильно краснеет, что свидетельствует о солнечном ожоге. Ведь защиты нет практически никакой: лишь редкие, короткие, прилегающие желто-бурые волоски, но с возрастом и они вытираются.

Отцу, по-видимому, надоело смотреть на моржей и он устало говорит:

− Андрюша, пойдем домой! − Я понимаю, что он видел их уже много раз и ему больше неинтересно. Но мне хочется еще немного понаблюдать за этими удивительными животными, и я молчу.

Моржи интересны даже во сне. Одни сонно обмахиваются ластами, развалившись на спине или боку, другие скрещивают оба плавника на груди, как человек руки, а некоторые лежат на животе, глубоко вонзив клыки почти до основания в гальку или песок, будто бояться как бы их не утащили. Одно лишь не совсем удобно: когда морж спит, ему нельзя положить голову набок, поскольку клыки растут вертикально вниз, а вершины их расходятся врозь. Выручают рядом спящие соседи – так удобно положить свои бивни на соседа!

Но хотя животные и относятся друг к другу вполне терпимо, однако не любят, когда их беспокоят во время сна. Если какой-то зверь неосторожно разбудит соседа ударом ласта или ткнет в бок клыком, потерпевший поднимает рев и отвечает ударами первому, кто подвернется «под руку», пока, в конечном итоге, все стадо не приходит в волнение. Правда, звери быстро успокаиваются, потасовки прекращаются, и моржи снова засыпают. Они могут спать не только на берегу, но и в море. Даже заснув, они не тонут в воде, удерживаясь на поверхности при помощи подкожного воздухоносного мешка, соединенного с глоткой.

Отец в нетерпении дергает меня за плечо.

− Пошли уже, сколько можно смотреть? − В последний раз я бросаю взгляд на отдыхающих внизу морских великанов и с горестным вздохом иду вслед за отцом.

Осторожно спускаемся по склону. Солнце спряталось за тучи, и краски тундры немного поблекли. Поднявшийся ветер яростно треплет водную гладь; море, сердясь и шипя, вздымается волнами и обрушивает их с глухим рокотом на берег.

− Надо спешить, − с тревогой в голосе говорит отец и прибавляет шаг. Мы двигаемся вдоль длинной береговой косы к дому. Чувствуется приближения шторма. Небо полностью затягивается темными свинцовыми тучами, и порывистый ветер все чаще бросает в нас, завывая, горсти соленых брызг…

 (Продолжение следует)