Мифология музыки, мифология жизни. Часть 1. Эпоха "Три шестьдесят две". –
Роман Неумоев –
(09/09/2002)
Да, дорогие мои, хочешь, не хочешь, а приходится признаться, что таки, вляпался. Вляпываются, обычно, в грязь или в дерьмо. И, вляпываются, обычно, дураки. Так что, можете смело считать меня дураком, ибо если бы я был, на самом деле, человеком умным и рассудительным, а наипаче того, с детских лет, набожным, так и не вляпался бы я никуда. Ну, да что теперь говорить.
Диалоги с Олегом Куликом #5. Животное. Как я стал собакой. –
Дмитрий Бавильский –
(08/09/2002)
Тогда Вознесенский был самым модным человеком. Некоторые рестораны давали ему 50% скидку: только бы он появился у них, осчастливил присутствием.
Постепенно мы разговорились, и даже забыли, для чего собрались, что нужно делать.
Потом Гельман вдруг резко встаёт: "Всё! Давай пошли! Вперёд!"
И ногой вышибает дверь.
Постепенно мы разговорились, и даже забыли, для чего собрались, что нужно делать.
Потом Гельман вдруг резко встаёт: "Всё! Давай пошли! Вперёд!"
И ногой вышибает дверь.
Лаборатория бытийной ориентации #60. Метафизика анархии. –
Владимир Богомяков –
(08/09/2002)
...История как две сферы властвующего, противоборствуя, валят друг друга понтами, забыв о человеке; строгая матушка-природа к началу ХХ века мутирует в нечто такое, чему (по словам Гвардини) и слово какое-то трудно подобрать и что постигать следует лишь математически. И человеку в голову приходит шальная мысль, что он и есть хозяин и владелец всего сущего, т.к. властвующее куда-то исчезло, а может быть и не было его вовсе...
...Горечь поражений стала горше... –
Леонид Аметисальский –
(05/09/2002)
Я жизнь свою, как книгу, пролистал,/ Прочитанную, вплоть до эпилога./Сюжет закручен круто. Есть места / Неслабые... Но их, увы, немного./ Но, в основном, конечно, не Шекспир,/ А "трагифарс на фоне бытовухи"./ Средь критиков моих гуляют слухи,/ Что рубище я износил до дыр,/ Что потускнели яркие заплаты,/ Что, мол, пора подумать о душе.../ Удел мой - от зарплаты до зарплаты,/ Свисток судьи, финал, конец, туше...
Моя история русской литературы №9. Коллеги. –
Маруся Климова –
(05/09/2002)
...Короче говоря, и Селин, и Леонтьев были совершенно посторонними людьми в литературе - лично у меня в этом нет никаких сомнений. И тем не менее, оба сорвали неплохой куш! И все благодаря своей хорошо припрятанной в рукаве козырной карте! Своему богатому жизненному и профессиональному опыту, который они ловко перенесли в совершенно иную сферу!
Библиотечка эгоиста. Азбучные истины №9. Рассказ случайного содержания. –
Дмитрий Бавильский –
(04/09/2002)
Ивильский, понимаешь, как пчёлка, шуршит с тряпкой и ведром, бельё раздает и подстаканники пересчитывает, а эти сидят и томно о высоком трепятся. Томас Стернз Элиот... Франц Кафка, Альбер Камю и французские экзистенционалисты, - круче только яйца и Гималаи.
Тропы антропоса. Негр не играет в хоккей (окончание). –
Михаил Кошкин –
(03/09/2002)
Хоккейная игра, это жёсткое и скоростное противоборство мужских коллективов, "команд", "дружин">, делает заметными другие значительные, отстоявшиеся в Культуре моменты, с историей доспеха связанные. Уже сам вид хоккеиста в шлеме - вид рыцаря, поднявшего забрало, перед тем как совершить свой редкий подвиг. Клюшка, на кончике которой "пляшет" шайба - откинутая назад пика с единицей смерти на конце. Скоростную функцию вместо лошади берут на себя коньки. Силовая борьба, силовой приём - удар щитами. Пас - внутренние взаимоотношения между рыцарями, ритуально диктуемые логикой хоккейной атаки. Делая пас, в центр всеобщего внимания помещается другой рыцарь, носитель смерти и почёта. Рефери - установленный монархом герольдмейстер. И т.д.
Продолжая дело Керуака. –
Евгений Иz –
(03/09/2002)
Дмитрий Григорьев, петербургский поэт, писатель и художник, невзирая на внушительный пласт времени, отделяющий его от американского пионера "рюкзачного" движения Дж.Керуака, решительно и бесповоротно идет по стопам знаменитого битника и продолжает его дело. Продолжает, впрочем, по-своему, по-питерски.
Suum cuique. Русская идея для "Times". –
Евгений Иz –
(03/09/2002)
...Тоска как символ избранничества и богопознания как раз и была поднята на знамена национального достояния лучшими интеллектами России; вероятно, им пришлось работать уже со сложившимся психофизическим пластом русской реальности, в котором они и сами пребывали зачастую по самое горло. Тоска наша - не сплин. Ее апология (конечно, невольная) в русской литературе дошла до редкостных метафизических высот, чем и снискала нашим классикам беспрецедентную мировую славу. Ненависть объединяет, любовь обособляет, а тоска - выносит за скобки суеты сует.
Блеск и нищета кулинарии. –
Сергей Малашенок –
(02/09/2002)
Русская классическая литература насквозь философична именно потому, что занимается... ситуациями выпадения homo в философию чисто по ходу событий. Она, эта наша литература имеет всемирное значение, и именно с самого начала, так как одновременно и связала и противопоставила хлеб и смерть. "Где стол был яств, там гроб стоит".
