...смещение почти всех канадских клубов НХЛ в Соединённые Штаты, и последовавшее за этим почти полное перемещение туда в течение 90-х годов турнира НХЛ требует воздать должное именно хоккейным усилиям США и впредь называть этот вид спорта "американо-канадским". (Как не вспомнить национальное значение, которое придавалось на ОИ в США хоккейным турнирам, и сами эти победы хоккеистов США в 1980 и 2002 годах - добытые в разгар холодной войны и после известных событий 11 сентября.) Но негры не только чужды хоккейной площадке - вы не увидите их даже на трибунах! Более того, странно представить, что это - темнокожий хоккеист в команде НХЛ - может "случиться" в отдалённом будущем. Эта непонятная уверенность, какое-то невыводимое на поверхность "табу", заставлет ставить вопросы и пробовать искать ответы.

Так и текла: из болота на месте озера, мимо складов, под деревянным мостом, под железным мостом, после которого вода делалась мутная, по лугу, где фабричный, гуляя летней ночью с дояркой, сажал ее на вершину холма, вежливо подпихивал пиджак, и, неопределенно указывая в речной туман, рассказывал про сома страшенного.

Николай Степанович кособоко, чуть вприпрыжку, выскакивает из подъезда в грязно-заснеженный двор. Лязгает кодовый замок, закрывая доступ мифическим посторонним, которых здесь никогда не было и не будет. Пошатываясь и одновременно слегка приплясывая, Николай Степанович продвигается сквозь снега в сторону Светлановского проспекта, к остановке наземного транспорта. Ему, в общем-то, некуда спешить, но Николай Степанович пытается торопиться, показывая окружающей пустой действительности свою жизненную наполненность.

Леонтьев является автором самых парадоксальных суждений о русской литературе девятнадцатого века. Он ставил графа Вронского выше Толстого, а Чичикова - выше Гоголя, именно Леонтьеву принадлежит, пожалуй, самое меткое определение эстетизма, в соответствии с которым "подлинный эстетик при демократии должен быть немного за деспотизм, а в период деспотизма - за демократию..."