Проза

Жарким полднем Витек вышел из столярной мастерской, стряхнул опилки,
налипшие к хлопчатобумажной спецовке, и пошел в соседний
киоск – купить сигарет и банку пива к обеду.

Доковыляв до середины улицы, Витек остановился – его внимание
привлекла высокая водонапорная башня, появившаяся на окраине
поселка. Башня шевелилась, покачивалась.

«Это еще что за терроризм? – подумал Витек. – Прежде на этом месте
ничего не было».

Огляделся по сторонам – место глухое, улица пустынная. Красными
кирпичными массивами тянутся склады какой-то фирмы, рядом
двухэтажные дома-хрущовки.

Облик башни показался ему знакомым: «Где же я ее видел?..»

Витек сделал еще несколько шагов в направлении киоска, возле
которого стояло несколько покупателей. Башню они пока еще не
заметили.

Протез, скрытый широкой брючиной, нетерпеливо поскрипывал, словно
тоже хотел покоя. Хороший импортный протез, подаренный Витьку
в первый же год, когда он вернулся с чеченской войны. Тогда
же ему вручили орден.

Взглянув еще раз на башню, Витек признавал в ней свою ногу,
оторванную миной.

«Что за фокус? – удивился он. – Откуда ей тут взяться?.. И почему
она так выросла за эти годы? ».

Нога медленно шевелилась, продвигаясь постепенно к столярному цеху.
Посреди улицы, обгоняя чудовище, двигалось облако пыли.
Несмотря на гигантский рост, нога забавно подпрыгивала. С высоты
своего роста она тоже, наверное, его узнала… Вздрогнул от
этой мысли.

Встречный легковой «Москвич » испуганно шарахнулся от шагающей
башни, едва не растоптанный грубым солдатским башмаком, под
которым уместились бы три таких легковушки. Хрустели придорожные
столбы, со звоном рвались провода, трещали зеленые искры. В
киоске умолк оравший магнитофон, перестал гудеть
холодильник. Слышался хруст гравия при каждом скачке уродливого
мутанта.

Да, это было его нога! Витек разглядел на гигантском обшарпанном
ботинке свои инициалы, написанные года три назад стержнем
шариковой ручки – «В.Г.» Мотались во все стороны грязные шнурки.
Песчинки крупными кристаллами прилипли к голенищу. На самом
верху башни торчал осколок синей подгнившей кости в ошметках
розово-черной засохшей крови. Вокруг кости суетились
червяки – белые, складчатые, с круглыми, похожими на мячи,
головами, на которые напялены нелепые детские фуражечки, из-под
козырьков хитро моргают глаза, заплывшие жиром.

От отвращения Витек содрогнулся, но отвести взгляда от чудовища не
мог – заставляли смотреть таинственные родственные силы.

– Узнаешь ли ты меня? – спросила Нога громовым голосом,
останавливаясь на площади напротив киоска. Витек кивнул головой. Ему
хотелось соврать, но не было сил, потому и сказал Ноге правду.

Она по-родственному кивнула, лица у нее как бы и не было, но в самой
верхней части обрубка шевелились кожаные и мясные складки,
напоминающие рот и отчасти нос. Вместо волос – шевелящийся
клубок червей. «Чтоб они пропали… – думал Витек, – смотреть
на них противно».

– Чего тебе надо? – крикнул он, не узнавая своего голоса. А сам
удивлялся: как же так вышло? Ведь нога его, завернутая в
полотно, была похоронена ефрейтором Максимовым в песчаном откосе
горы, которую они штурмовали. Ребята самодельный крестик из
проволоки согнули, Максимов пообещал пристроить его над
похороненной ногой, чтобы постоял хоть некоторое время… Вскоре
ефрейтор вернулся и доложил лейтенанту Дроздову, что нога
похоронена. Под минометным и пулеметным обстрелом долго не
погуляешь.

Теперь Витек начинал догадываться, что Максимов, скорее всего, до
песчаного откоса не дошел, и бросил сверток с ногой в Чертово
болото, о котором даже среди местных жителей ходила дурная
слава. Говорили, что раз в сто лет черти выходят из болота, и
опять начинается война. По ночам над болотом разливалось
фосфорическое сияние, стонали тревожные голоса…

Над поселком завопила пожарная сирена, в такт ей запиликал
милицейский прерывистый и тревожный сигнал. Возле киоска начали
собираться пока еще немногочисленные зеваки. Из столярного цеха
вышли рабочие: что тут творится? Ты чего там делаешь,
Витек?..

К нему подскочил низенький плотный начальник милиции, торопливо
вытер пот со лба сложенным платочком, указал пальцем на Ногу:
чего она хочет? Почему пришла именно в наш район? Чего ей
здесь надо?

Начальник снял форменную фуражку, обмахивая побагровевшее от жары и
волнения лицо.

Нога услышала вопрос – слух у нее был как у разведчика.

– Я хочу, чтобы меня привели в порядок и до блеска начистили мой ботинок…

– Где же мы возьмем столько сапожного крема? – недоумевал начальник.

– Где хотите, там и берите… – проворчала Нога.

Начальник милиции с виду был прост, а на самом деле это был хитрый и
умный человек. Он распорядился взять в «Сельхозтехнике »
бочек пять солидола, несколько больших щеток, а заодно и
рабочих. Переговорил с начальником комхоза, и тот выслал машину с
подъемником, чтобы рабочие могли подняться на высоту вместе
с бочками солидола.

Вскоре собралась вся техника, рабочие с опаской сели в подъемник, и
принялись надраивать стертую кожу огромного ботинка. Нога
вила себя смирно, и рабочие малость успокоились. Сверху, как с
балкона, на людей смотрели упитанные червяки. Передразнивая
начальника милиции, они то и дело снимали с круглых голов
свои фуражечки, и обмахивались ими, загадочно при этом
ухмыляясь.

Рабочие трудились не за страх, а за совесть, им было обещано
вознаграждение. Через полчаса сапог блестел над всем поселком, как
реклама в заграничном городе.

Витек собрался сбежать в подворотню, но не успел – Нога резко
прыгнула вперед, сметая с пути киоски и сарайчики.

– Ты, я вижу, не рад моему возвращению? – обиженно взревела она. На
неожиданно проявившихся больших глазах заблестели слезы. –
Неужели ты меня не узнал?

– Я тебя сразу узнал… – вздохнул Витек, неловко переминаясь на
протезе. Как ни был он хорош, а стоять на нем долго было
неудобно. – Я помнил о тебе всегда, каждую минуту. Мне кажется, что
ты и сейчас при мне – я чувствую тебя всеми обрывками
нервов…

Так он кричал, задрав голову вверх, чтобы Нога его услышала. – Но
лучше бы ты не приходила – очень уж ты, матушка, велика!..
Тебя все боятся…

Услышав это, Нога огорчилась, слегка съежилась. Заскрипел огромный,
сверкающий солидолом ботинок. Червяки свесили головы вниз, и
смотрели крупными, словно бы стеклянными глазами, и каждый
был размером с теннисный мяч. Один червяк зевнул, обнажая
ряд мелких острых зубов.

Витек машинально перекрестился.

Зеваки помаленьку отступали с площади. Они боялись, но не уходили.
Все чувствовали, что дело принимает серьезный оборот.

Опять подошел начальник милиции, наклонился к его уху:

– Скажи ей, что рад встрече, и пусть она убирается ко всем своим
чертям! Только ее тут и не хватало… Скажи ей парочку
комплиментов, и пусть топает дальше… За ней гонится специальный
антитеррористический полк – твоя Нога переполошила полстраны!..

Витек пожал плечами. У него не было желания болтать с Ногой. Может,
ее и нет на самом деле, она ему померещилась, как мерещатся
алкоголику зеленые черти во время «белой горячки «. А Витек
не пил водку уже целую неделю, ограничиваясь банкой пива в
обед.

– Может не надо ее атаковать? – спросил Витек, глядя в круглое
сердитое лицо начальника.

– Это не от меня зависит… – вздохнул тот. – А пока ее надо выманить
за пределы населенного пункта, в поле или рощу.

– Она, хоть и страшная, но все-таки моя и живая… – тихо произнес Витек.

К ним подошел невзрачный человек в сером костюме. Судя по
непроницаемому и снисходительному выражению лица, он был здесь самым
главным. Начальник милиции торопливо отдал ему честь пухлой
ладонью, приставив ее к седому потному виску.

Человек в сером костюме держал возле уха мобильный телефон,
приглушенным голосом отдавал команды.

– Я не собираюсь умирать! – рявкнула Нога, сообразив, что ей грозит
опасность. – Ваши снаряды не причинят мне вреда – недаром я
мокла три года в Чертовом болоте… Да здравствует мой хозяин
Витек! Долой войну!

– Тебе конец… – пробормотал человек в сером костюме. – Я гнался за
тобой через полстраны. – Пристрелим и закопаем.

Витек обратился к Ноге с просьбой: а не могла бы она вновь сделаться
маленькой?

– Нет! – твердо ответила Нога. Такие размеры я получила в колдовском
веществе болота…

– Опомнись! – крикнул Витек. – Допустим, ты вернулась ко мне, но кто
вернет другим парням руки, ноги, головы?..

Нога, довольно ухмыляясь, сообщила, что на пути сюда она вытоптала
несколько региональных войн, расплющив горы, холмы, долины.
Людей там больше нет, воевать некому. Она и впредь будет
топтать правых и виноватых, пушки, нефтяные цистерны, аэродромы,
и все прочее, что приносит в мир зло.

В небе зарокотал низко летящий вертолет. Начальник милиции прокричал
в мегафон, чтобы все посторонние расходились по домам:
сейчас начнется!..

Человек в сером костюме, придерживая на голове шляпу, продолжал
выкрикивать по мобильнику команды.

Вертолет послушно развернулся, вышел на боевую линию, пустил
несколько ракет, оставляющих после себя шипящее пламя. Ракеты,
пронзив Ногу, взорвались на окраине городка, не причинив
чудовищу вреда: раны ее мгновенно затянулись. То же самое произошло
после выстрела из танка – болотная масса, пропустив снаряд,
мгновенно сомкнула отверстия. Ракеты и снаряды угодили в
склад, начался пожар.

Видя такое дело, человек в штатском дал другую команду, и вскоре
появился второй, гражданского вида вертолет с большими баками.
Зависнув над Ногой, вертолет обсыпал ее каким-то синим
порошком, вонь от которого прошла над всем городком. Червяки,
глотнув пыли, завозились и, судорожно корчась, начали падать на
землю.

Нога на какое-то время оцепенела. Черный беззубый рот ее широко
открылся, маленькие глазки, прорезавшиеся под верхним обрывком
кожи, осоловело смотрели по сторонам.

Из подъехавшего крытого фургона выскочили люди в защитных костюмах.
Они хватали дохлых червяков, грузили в фургон, и увозили в
неизвестном направлении.

Но вот чудовище вновь пошевелилось, с шипением втягивая очередную
порцию воздуха, затем чихнуло так громко, что с ближних
деревьев посыпалась листва, укрывая зеленым ковром мостовую.
Зеваки и мальчишки, сидевшие на ветках с воплями попадали вниз.

– Так-то меня встречают на родине? – зарычала Нога. – Витек, скажи
им, чтобы меня оставили в покое. Я пришла к тебе с мирными
целями…

– Я от тебя не отказываюсь! – Витек подошел ближе, чувствуя запах
ядовитого порошка. Голова у него кружилась, протез хрустел,
готовый вывернуться под ослабевшей культей. – Но почему ты
такая жестокая? Кто тебе дал право судить людей и топтать
города? Уходи отсюда поскорее…

Нога, отравленная порошком, ревела, покачивалась, будто пьяная. В
домах тряслись уцелевшие стекла. Дышала она все тяжелее, с
хрипом. В последний раз Нога пыталась прыгнуть, чтобы очутиться
в открытом поле, но сил не хватило: из-под огромной стертой
подошвы, царапнувшей о мостовую, вылетел фонтан искр.

Витек покачнулся. Глаза слезились от порошка, он почти ничего не
видел. Сзади ему кричали, чтобы уходил назад.

– Не плачь! – раздался сверху ласковый хриплый голос. – Я им всем за
тебя отомщу. Ваш мир держится на мщении, в этом якобы
состоит его смысл… Но мне ваш мир не нравится, и я возвращаюсь в
свое болото…

Витек хотел рассказать ей, что у него здесь своя семья, работа, что
водку он пить он бросил, иногда пивком балуется, и с женой
хорошие отношения, недавно родилась дочка Лиза… На работе он
на хорошем счету, ему все чаще доверяют штучные заказы…

Вверху зарокотал другой вертолет, и обрызгал Ногу розовым раствором.
Она затряслась еще сильнее, и начала раздуваться изнутри,
словно ее накачивали воздухом. На лице ее возник грязевой
покачивающийся ужас, болотное вещество внутри нее колыхалось и
парило.

Витек почувствовал зуд на коже рук, кисти вмиг почернели, с шипением
сжигалось мясо, обнажая синие кости. Витек закричал.

– Уходи, уходи оттуда! – кричал народ.

Лицо и шея над рубашкой вздулись бугристыми язвами. Витек сделал еще
шаг и упал. В последний миг тело его вспыхнуло, как головка
серы на спичке.

От Ноги остался обугленный башмак солдатского образца. Зеваки часа
два ходили вокруг него, удивляясь размерам обуви, пока не
прибыло оцепление. Всех посторонних с места происшествия
прогнали.

Подъехал подъемный кран, погрузил башмак на платформу тягача.
Солдатский ботинок увезли в карьер, и всю ночь там горело большое
пламя, до небес вскидывая желтые языки копоти.