Проза

В глубине сада вился дымок – черный и коптящий, он загораживал
полнеба, и пугал – черные дымы всегда тревожны. Копоть летела
кусками, напоминающими угрюмые человеческие лица.

– Что там у вас, Пал Иваныч?

– Колодец, дьявол, загорелся.

– Тот старый, захламленный?

– Ну да... Чтоб ему лопнуть! Колодцы, товарищи, всегда связаны
с чертовщиной и адом...

В старину колодец славился чистой студеной водой. Ее всегда было
много. До половины сруба стояла, как ни вычерпывай. Лечила без
всяких наговоров и причитаний. На войну, бывало, кадушками отправляли
– раны солдатам примачивать. Не портилась, не протухала в дороге.
Выпьешь с похмелья стакан – и сразу в организме порядок: кровь
очищается, бодрым и молодым себя чувствуешь.

Но в начале тридцатых вода в колодце вдруг пропала. Недобрый признак.
Пал Иваныч из любопытства спускался в него на веревке, освещая
путь керосиновым фонарем. Позднее на допросах следователь утверждал,
что посредством этого колодца Пал Иваныч осуществлял связь с агентами
зарубежной разведки – был там, дескать, устроен подземный ход,
по которому можно уйти за любой кордон, а также пещера для тайных
встреч, доверху забитая листовками враждебного содержания. Проверить
такое утверждение к тому времени не было возможности: в сухой
сруб местные жители набросали всякой гадости. Этот факт тоже был
не в пользу Пал Иваныча – заметает, дескать, следы.

За неясностью улик дело вскорости завершилось, хотя Пал Иваныч
ни в чем не признался. Беззубый, с переломанными ребрами он был
отправлен в Чадлаг в качестве врага народа. Выжил благодаря своей
невероятной стойкости, дерзкой жизнелюбивости, а также постоянному
легкому помешательству. После избиений, пыток, каторжного труда,
старику возомнилось, что в груди у него вставлено бессмертное
металлическое сердце, до которого можно добраться с помощью специальной
отвертки. Сердце исправно стучало поршеньками, революционные шестеренки
не ломались, идея звенела чистотой и золотым смыслом.

...Чем ниже спускался в глубину колодца тогдашний молодой Пал
Иваныч, тем более жесткой и шершавой становилась веревка, за которую
он цеплялся. Шахта расширялась неровно и глыбисто. Свет фонаря
желтыми языками плясал по закопченным горячим скалам, меж которых
Пал Иваныч раскачивался, словно паук на тонкой нитке. Пяткам было
горячо даже через толстые подошвы сапог. Внизу, в черной пропасти,
тлели огоньки далекого ада. Пал Иваныч бесстрашно висел над ними,
вцепившись в последний разлохмаченный узел. Дальше опускаться
веревка не дозволяла.

Револьвер, как всегда, находился при нем, и дарственная надпись
на рукоятке блестела серебряными буквами. Схватил любимое оружие,
выпустил заряды в призрачные тени, порхавшие вокруг него наподобие
бабочек.

Теперь, спустя десятилетия, жалел о бездумно произведенных выстрелах.

С трудом выбрался из колодца наружу, рассказал соседям о панораме
ада. Те не поверили, потому что Пал Иваныч еще прежде перевел
их в поголовный атеизм, пообещав продырявить лоб, осмелившийся
осенить себя крестным знамением.

В колодец по-прежнему швыряли мусор. Какой-то нэпман хотел взять
патент на единоличное пользование мусоропоглотителем, но уличком
взбунтовался, и едва не засунул в колодец самого нэпмана с приобретенным
за взятку патентом. А вскоре власть взяла курс на борьбу с частным
предпринимательством, и нэпман выжил в качестве обычным продавцом
в захудалом сельмаге.

Началась перестройка, из колодца полезла теплая шипучая грязь
и желтая, «оппортунистического» оттенка, пена. Запах серы заполнил
улицу. Пламя показалось – загорелись тряпки, бумаги, дохлые крысы.

Уличный народ заволновался: как бы из колодца вулканом не шибануло?
Грязь кипела, фыркала паром, мужики прикуривали от дымящихся тряпок
и раскаленных консервных банок. Колодец вышвыривал горячие предметы
и мягкие, словно творог, камни.

– Задавили колодец хламом, а он в отместку плюется огнем... –
рассуждала комиссия уличкома. – Вот вам ваша расхристанная диалектика!

Колодец люди обходили стороной, а при чем здесь диалектика – никто
не мог понять. Колодец, плюющийся огнем, по мнению уличкома, представлял
факт окончания социализма и начало новых горячих войн. Так в протоколе
заседания и записали.