Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Способны ли православная церковь и православное богословие артикулировать в современных терминах своё отношение к лагерям уничтожения, к газовым печам?

Глава десять. Продолжаем публикацию романа новозеландского прозаика Иджен Варнер, оригинал которого изначально был написан по-русски, а теперь ищет издателя. "Все все мечтают о необычной судьбе, никто не хочет быть серой посредственностью, и если ты сам не можешь стать Моцартом, можешь, хотя бы, стать тем, кто сделает Моцарта великим, открыв его талант миру..."

Выход книги запланирован в издательстве "Август" и приурочен к 20-летию распада СССР. В неё вошли эссе 14 разных авторов. Отказываясь от отстранённости традиционного словаря, они говорят о прошедшей эпохе с эмоциональностью её современников. Ниже - главы "Несун" (от М. Меклиной), "Пурукуми е?" (от А. Козлова) и "Самиздат" (от Н. Бокова).

Владимир Аристов, Иван Жданов, Аркадий Драгомощенко, Хендрик Джексон, Александр Иличевский и Илья Кутик ответили на три простых вопроса о значении Алексея Парщикова для поэзии вообще и для себя лично.

Глава девять. Продолжаем публикацию романа новозеландского прозаика Иджен Варнер, оригинал которого изначально был написан по-русски, а теперь ищет издателя.

Завтракал он в задумчивости, и даже не рассердился, когда Лерка вместо одной ложки сахара насыпала ему в чай две. В другой раз он бы разразился обычной уничтожающей тирадой. Но не сегодня. Исподтишка изучал Леркину подружку, которая, кажется, изредка тоже на него поглядывала. Или ему так казалось?

Выход книги (запланирован на август) приурочен к 20-летию распада СССР. В неё вошли эссе 14 авторов. Отказываясь от академической отстранённости традиционного словаря, они говорят о прошедшей эпохе с эмоциональностью её современников – что не отменяет неумолимого движения мысли, широты эрудиции, неожиданности сопоставлений.

В переводах Константина Мамаева: Бог часа ("Над головой моей власть твоя..."). Боги ("Ты, тихий Эфир! Красиво, всечастно укроешь..."). Ход жизни ("Большего ты хотел, но любовь притиснет..."). Эдуарду ("Вас, старые друзья свыше, бессмертные..."). Вулкан ("Теперь приди и укутай, дружеский Дух Огня..."). Ниже Альп ("Святая невинность..."). Мужество поэта ("Не родны ли с тобой все живущие").

За месяц до смерти он прислал мне в Индию последнее письмо. Очень радостное: вышли книги – его и моя. Светлое, зовущее вперед. И заканчивалось: приезжай скорей, мне есть о чем расспросить тебя и рассказать. Где он сейчас? В лимбе, где ждут души с нерешенной участью? Между двумя Николами – Гоголем и Тесло?

Самая одинокая бутылка пива в Манчестере - Дождь в Москве смывает остатки снега, в Токио – лепестки отцветшей сакуры - Где все же наши летние слова? Их сторожит мышиная бригада! - Мягкий нокдаун глотка на этой самой скамейке...

«Коллекции претят духу, как гарем – любви».