Литературная критика

Закончилось лето, вернулись поэты, и бурно взметнулись в Петербурге поэтические волны. Раньше встречи поэтов проходили в обычном трамвае, который двигался по рельсам, а собравшиеся поэты читали там свои стихи. Вместо трамваев появились комфортабельные теплоходы, даже с буфетом. Почему бы и не  почитать стихи над невскими волнами? Это так романтично! А тут явился и прекрасный повод – юбилей Центра современной литературы и книги на набережной Макарова, которому исполнилось 15 лет, где регулярно проводятся поэтические вечера, творческие встречи и юбилеи петербургских мастеров пера. Впрочем, иногда  и заезжие гости появляются на сцене этого зала. Итак, руководитель ЦСЛК Дмитрий Каралис ( Союз писателей Санкт-Петербурга)  в единении с  Алексеем Ахматовым (Санкт-петербургское отделение Союза писателей России) – руководителем ЛИТО «Молодой Петербург» – решили отметить юбилей турниром поэтов с многообещающим названием «Избиение поэтов».       

20 сентября, к назначенному времени пииты разных возрастов от грудного (одиннадцатимесячный младенец сосредоточенно сосал соску на руках у молодой женщины) до Галины Гампер, внесенной на руках почитателей, и  почти всех ЛИТО и творческих союзов СПб, включая «Театр поэтов» Владимира Антипенко, ЛИТО «ПИИТЕР», представителей областных ЛИТО, публикующиеся на страницах «Невского альманаха» и молодёжные группы постмодернистов, в прекрасный солнечный день собрались на Университетской набережной, чтобы, покачиваясь на волнах невской поэзии, принять участие в турнире. Предполагалось соревнование двух квинтетов с выбором лучшего поэта жанра: авангардистов и поэтов традиционалистов.                            

Турнир поэтов должен был дать ответ на вопрос, к какому же берегу должна плыть современная поэзия, а высокопрофессиональное жюри выбрать в каждой пятерке лидера. В состав жюри, которое возглавил Алексей Ахматов, входили эксперты: от традиционалистов – Е. Каминский и А. Леонтьев,  а от постмодернистов Е. Лукин и В. Бауэр. Над ними возвышалась фигура «эксперта над экспертами» – Б.В. Аверина, профессора филологического факультета СПбГУ. Тем не менее, даже  столь высокопрофессиональному жюри должны были помогать голоса зрителей... А тут – увы! – вступали в силу не объективные реалии, а интересы «стаи», простите, тусовки. Но объективность решения жюри в конкурсах – это утопия. И если жюри признало победителем в поэтическом конкурсе постмодернистов Евгения Макарова (Мартына Балалая Питерского), то это его право, хотя, с моей точки зрения, его театр одного актёра, который Г. Муриков охарактеризовал как «...звуко-символизм», которому поэт придаёт «...особое  терапевтическое воздействие на человеческую психику», к поэзии постмодерна имеет такое же отношение, как бузина к киевскому дядьке. Я отнюдь не хочу умалить тем самым его поэтическое творчество, где часто сыплется искромётный  юмор, тем паче, что победителей не судят, но la noblesse oblige – положение обязывает – соблюдать законы жанра всё-таки надо и жюри.

В соревновании поэтов классического стиля скрестились шпаги Творческой мастерской недавно умершего Юрия Шестакова, которую представляла член Союза писателей России с 1999 г. «энергетическая поэтесса» Екатерина Кульбуш, и поэтов «Молодого Петербурга»: как уже вошедший на почетный олимп членов СПР – Алексей Лебедев, так и только стоящий у заветной входной двери – Максим Грановский. Эта тройка сразу заняла призовые три места в «классическом» квинтете. Жюри, в котором не было ни одной представительницы слабого пола, галантно отдало свои голоса единственной женщине из соревнующегося квинтета – Е. Кульбуш. Ан не тут-то было. Вмешалась, вспомнив события на Болотной площади, группа поддержки Максима из тусовки младопетербуржцев. А поскольку эта группа на правах организаторов действа была одной из самых многочисленных, то над невской водой взмыла вверх зелёная волна (зелёная не в смысле вихря баксов, а из-за зеленого цвета карточек для голосования). Толерантное жюри дрогнуло и присоединило голоса зрителей к голосам членов жюри. Но как отказаться от принятого уже решения? В классической поэзии победителями становятся и Кульбуш, и Грановский.

          «Нет правды на земле, но правды нет и выше», –  вспомнила я великого классика русской  поэзии. На мой взгляд, вне конкуренции был  Алексей Лебедев, стихи которого возвышались над творчеством других участников турнира так же, как капитанская рубка над пассажирским салоном. Но главная цель была достигнута: бунт на корабле был толерантно подавлен, и «избиение» поэтов должно было перейти к следующему этапу – «напоения» поэтов, как вдруг...

            «Человек за бортом!», – объявил в микрофон Алексей Ахматов. Нет, это была не шутка. Не ставший победителем в квинтете постмодернистов самый юный участник Петр Орлов решил обмыть нанесенные «избиением» раны в невских холодных водах. За ним, сбросив кожаную куртку и туфли на шпильках, в пучину невских вод ринулась его поклонница или единомышленница. Теплоход развернулся, проходившая мимо баржа тоже изменила свой курс, пытаясь спасти пловцов, корабли причалили к берегу, спасатели побежали искать «утопленников».  Но куда там, они ускользнули от погони, вылезли на каком-то полуострове и скрылись в зарослях кустарника. Дионисийское продолжение турнира как-то смазалось этим экстримом. У открытого микрофона кто-то попытался читать стихи, зазвучало народное творчество ЛИТО из Приозерска под баян, но внимание слушателей рассеивалось между этим происшествием и желанием погасить стресс одной-двумя стопками. Теплоход, набирая скорость, летел к причалу Университетской набережной.

 А что до ответа на поставленный вопрос, то мнение было единодушным: и та и другая ветвь поэзии имеет право на жизнь. А впереди была еще большая программа встреч с поэтами в рамках фестиваля «Полилог».

 

 

28 сентября 2012 года

 

В Книжной лавке писателя состоялась встреча с бывшим обозревателем «Литературной газеты» журналистом и поэтом Борисом Ивановичем Лукиным. Он посетил Санкт-Петербург с тем, чтобы представить свой самостоятельный проект – очередной выпуск антологии «Наше время». В свет вышел уже третий том антологии, в которой приведены краткие биографии и примеры творчества писателей, названных составителем антологии «шестидесятниками».

Во вступительном слове Борис Лукин рассказал о том, что во время его работы обозревателем «Литературной газеты» он, знакомясь с присылаемыми в газету стихами и прозой, увидел, как много талантливых, вполне сложившихся писателей в нашей стране. Они пишут, иногда издают небольшими тиражами книги «по месту жительства» и ...совершенно неизвестны широкой читательской массе. И вот, чтобы восстановить справедливость и в расчете на будущих историков литературы,  преподавателей и студентов филологических факультетов, которые – в словах  составителя прозвучала надежда – будут изучать литературу «шестидесятников», Борис Лукин решил выпускать антологию их произведений «шестидесятников» и бесплатно рассылать её по вузам и библиотекам страны. Что можно сказать? Только выразить восхищение гражданским подвигом «шестидесятника» Бориса Лукина, который не только сформуулировал проект, но и осуществил его. Некоммерческий проект требовал немалых финансовых вложений. И снова Борис Лукин находит решение. Он скромно упомянул о том, что вовремя вспомнил о своем сокурснике по Литературному институту, который достиг определенного положения, но не в литературе, а в бизнесе, с которым журналист и обсудил этот проект. Повезло! Поэт и финансист поддержал идею не только идеологически, но и финансово. Не буду, в отличие от Б.Лукина скрывать имя спонсора – страна и будущие историки литературы должны знать подлинных защитников культуры. Некоммерческий проект с бесплатным распространением и тиражом 2000 экз., (если верить выходным данным 3-го выпуска) требует немалой суммы финансовых вложений. Два издательства включились в этот проект: Литературного института и журнала «Юность». А если к этому добавить ещё многочисленные презентации в различных городах России от Владивостока до Смоленска, то... хочется снять шляпу перед организационным талантом Бориса Лукина и пожелать ему всесторонних успехов в деле увековечивания творчества «шестидесятников». Пришла пора назвать имя спонсора, портрет которого  украшает в числе прочих поэтов обложку третьего выпуска антологии. Это банкир и известный спонсор ряда литературных проектов и премий – Дмитрий Александрович Мизгулин.

А теперь вернёмся к «шестидесятникам». Вообще в литературоведении шестидесятниками ХХ века (были шестидесятники и ХIХ века) называют тех писателей, которые заявили о себе в литературе во время хрущёвской оттепели. И, естественно, это был один из первых недоуменных вопросов к Борису Лукину. Вопрос оказался традиционным. Последовал ответ, что шестидесятниками составитель антологии называет своё поколение, тех, кто родились в десятилетие с 1960 по 1970 год, то есть поколение теперешних сорокалетних. В заключительной статье к 1-му тому Игорь Михайлов, главный редактор «Юности», выразил уверенность в том, что это поколение состоялось. Будем надеяться, что это так, хотя, честно говоря, взглянув на обложку 3-ьего выпуска, я узнала из 32 фотографий, только Лидию Сычеву, Дмитрия Мизгулина и Николая Зиновьева. Фотографии последнего часто появлялись в «Литературной России» из-за скандала (дискуссией это было трудно назвать из-за лексики и аргументации, используемой защитниками поэта из г. Кореневска), вызванного статьёй В. Шемшученко о его творчестве и вопросом, заданным редакцией: он гений или нет. Но теперь, благодаря вышедшим трем томам антологии, всех литераторов поколения сорокалетних будем узнавать в лицо.

Второй, не менее интересный аспект проблемы, – это принцип отбора избранных авторов в антологию. Борис Лукин сообщил, что он сам как составитель производит отбор зерен от плевел. Но у него много корреспондентов по всей России, которые присылают ему информацию о местной литературной жизни, изданные книги авторов. А он уже как составитель делает выбор, определяя, достоин ли автор войти в антологию для изучения будущими историками литературы или останется в безвестности. Антология – это, конечно, не библиографический справочник, который должен представить с максимальной полнотой весь литературный процесс региона или страны, так что... Хотя вопросы, конечно, остаются. Читатель настоящего дня и будущий литературовед отнюдь не всегда может согласиться с оценкой составителя.

Борис Лукин отметил также, что, благодаря выходу первых двух томов антологии, уже нескольким поэтам, ушедшим из жизни, на родине поставили памятники. Вот ещё один положительный аспект программы – сохранение памяти о деятелях культуры на родине.

Следует также отметить, что составитель антологии не забыл о произнесенном на I-ом съезде писателей СССР сталинском лозунге о создании национальных литератур: в первый том антологии включены стихи северных народов как написанные на русском языке, так и в переводах с национальных языков на русский. Поскольку многие переводы сделаны самим составителем, хотелось бы уточнить у него, как и у других переводчиков стихов, метод работы: авторы перевода владеют  языками северных народов или работают с подстрочником, так сказать, по мотивам стиха,  оставляя в стороне его фонетическое звучание. Впрочем, увидев на титуле антологии надпись: «Литературный фонд "Дорога жизни"» и вспомнив Дмитрия Мизгулина, одного из персоналий антологии, поэта и  президента «Ханты-Мансийского банка», основателя премии «Югра», думаю, что решения I-го съезда писателей СССР вряд ли сыграли большую роль в выборе этого направления антологии. Другие времена, другие лица.

В рамках хроникального репортажа вряд ли можно дать развернутую картину литературного процесса, аналитический разбор творчества поколения «сорокалетних». Я полистала первый том антологии, посвященный стихам тридцати трёх (уж не возраст ли Иисуса Христа ограничил выбор числа авторов?) авторов «от Москвы до самых до окраин...», посмотрела стихи третьего тома ( во второй том вошли только прозаики). Поколение, брошенное «мэтрами», вышедшее в «люди» в переломные трагические 90-е годы прошлого века, что же оно хотело и хочет донести людям, какой след оставить в жизни России? Увы! Революционных бурь не видно, взгляды в прошлое авторам малодоступны – детские годы совпали с трудностями «развитого социализма». Бытописательство, и благословение теперь уже официальной православной идеологии, – последняя тема расцвела пышным цветом не только в стихах, но порой и в автобиографиях. «Жизнь всегда вела через испытания, которые Господь посылал в наущение»,– так пишет о себе составитель Борис Лукин. Или:

 

А если враг не с крестом, а с полумесяцем, например, как тогда? Но поэты поколения сорокалетних стараются уйти от социальных проблем кто куда. Андрей Расторгуев (Екатеринбург) возлагает надежды на слёзы Божьей матери:

 

                    Так в земле моей и водится

                    С Покрова до Покрова,

                    Пока плачет Богородица,

                    Моя Родина жива.

Москвичка Е.В. Исаева, ностальгически вздыхая о великой княгине Елизавете Федоровне и ушедшей монархии, видит свой путь в том же направлении:

 

                     Куда идти в России, как не к Богу,

                     Во все другие стороны – обрыв.

 

А ведь русский народ в своей  вековой мудрости тоже обращался к богу: бог не выдаст, свинья не съест. Так что же случилось с всемогущим? Выдал-таки Россию на съедение бандитско-олигархической своре? А потерянно-растерянное поколение сорокалетних занято не поисками путей выхода из тупика, не ищет путей к прогрессу, а стремится к средневековой мгле и маракобесию, считая это «духовной стезей»? И только иногда замечает, как орловский поэт,  незасеянные поля в Черноземье и общий упадок. Правда, в его стихотворении «Родина» вроде бы звучит призыв найти выход:

 

 

Но почему же всё-таки направо? Почему не налево? Ведь всегда левый край – это символ революционности и прогресса, а правый – реакции. Поколение сорокалетних не помнит «Левый марш»?  Или сознательно уходит от него в бытописательство, якобы патриотического толка. Нина Обрезкова из Сыктывкара представлена в антологии вот этаким «шедевром», который я привожу полностью:

 

                    Есть мужчины, которым рожаешь детей.

                    Есть – которым стихи.

 

Не правда ли, какой взлёт философской мысли?! Не говоря уже  о том, стихи ли это? Или вот ещё:

 

 

Слава богу, что в этой автопародии поэтесса остановилась только на ягодных (хорошо, что не ягодичных) местах бабушки и не вспомнила о сером волке и Красной шапочке.

Самоуничижение, свойственное рабам божьим, звучит и в стихотворении Т.А. Кановой из села Кольёль в Республике Коми:

 

                  Мне ли промолвить дано несказанное?

                  Мне ли обещано Богом нетленное?

                  Кто я такая, усталая, странная,

                  Чтобы заглядывать во Вселенную?

 

Ну, что до несказанного, то о нем, «синем» и «нежном» ещё в начале прошлого века все сказал Сергей Есенин. А вот на вопрос: «кто я такая» - ответ дан в автобиографии – учительница математики. О визите к ней, чуть ли не захлебываясь от восторга (так мало свойственного москвичам при визитах в провинцию), рассказывал на встрече Борис Лукин. Она вышла их встречать с топором в руках, но не для самообороны, а потому что дров нужно было наколоть! Какая оригинальная мизансцена!

А вот мне после почтения стихов учительницы  стало грустно: это ли «сеятель знания на ниву народную»? Но, может быть, профессиональные знания в области математики выше её  стихов и «философских» раздумий о жизни в жанре «стихи». Хотелось бы надеяться.

Правда, поэты антологии находят и другой выход в этой жизни. Александр Борисович Ромахов, поэт из Воронежской области (1961-2007 гг):

 

 

Или:       Бытие в дырах снов залатаю –

                 В перемать – гнилью прежних дорог...

                 Вот как, значит, оно, помирают

                 От тоски – кто от водки не смог!

 

Если отбросить непонятное «оно» (=бытие?) в предпоследнем стихе, то вся жизнь не только сельского поэта  с взглядом, «потухшим с хмельного прогара», но и драматическая жизнь спивающегося народа. Сильные стихотворения! Но какой знакомый мотив: «...Тот трюм был русским кабаком,/ И я склонился над стаканом,/ Чтоб, не жалея ни о ком,/ Себя сгубить в угаре пьяном».

Естественно, что, как нельзя объять необъятное, так и трудно ожидать в антологии стихов одного уровня. Наряду с настоящими стихами А. Ахматова, Е. Полянской, некоторыми стихами Н.Зиновьева и А. Расторгуева вдруг видишь подлинные «шедевры» безграмотной с точки зрения русского языка и смысла графомании.  Москвич В.В. Пуханов представлен в антологии, в частности, таким стихотворением:

 

 

Приходится только посочувствовать Иосифу Виссарионовичу в его бескорыстии (в отличие от власть-имущих рыночной России): у вождя всех времен и народов, оказывается, был только китель, а вот штаны ему отдал  отец лирического героя В.В. Пуханова (читай – отец самого поэта).      

Впрочем, от листания страниц антологии пора мне вернуться к действу на её презентации. А тут уже лились потоки стихов тех избранных представителей поколения сорокалетних, которым посчастливилось стать персоналиями антологии Бориса Лукина. Свои стихи читали Е. Полянская и Е. Родченкова, А. Расторгуев и А. Ахматов, а Борис Лукин познакомил присутствующих не только со своими стихами, но и со стихами А. Ромахова.

Презентация состоялась, проект был принят слушателями с интересом и с удовлетворением от уверенности составителя антологии, что работа будет продолжаться, будут выходить следующие тома, будут появляться все новые имена поэтов и прозаиков, будут сделаны новые открытия. Борис Лукин заверил присутствующих, что он  продолжит этот проект даже в том случае, если вдруг кризис коснется его спонсора. Но он всё равно его продолжит, найдутся другие желающие вложить свои средства в этот благородный проект. Удачи, Борис!

Ну, а что касается вклада «шестидесятников», простите, поколения сорокалетних, в отечественную литературу, то, будем надеяться, критики скажут своё веское слово уже сейчас. Думаю, что им будет, что сказать!

А впереди ещё были встречи и встречи...