Комментарий | 0

Абсолют (Опыт моделирования) III

 

 
 
 
 

 

 

Загадка человека

 

 
1
 
Когда ученики великого Платона попросили его ответить на вопрос, что такое человек, он сказал: «Человек есть животное на двух ногах, лишён­ное перьев». А когда Диоген, ощипав петуха, стал утверждать, что это и есть платоновский человек, добавил: «И с плоскими ногтями». С тех пор попыток дать определение человеку было множество. Аристотель назы­вал его «разумным животным», Б. Франклин – животным, создающим орудия труда, Ф. Ницше – «больным животным», М. Шелер – «неудов­летворенным животным». Д. Локк полагал, что люди поступают хорошо потому, что это естественно для разумных существ, а Т. Гоббс – что для людей естественно быть эгоистами и стремиться к удовлетворению своих потребностей. Христианство считает человека образом и подо­бием Бога, а согласно философии жизни человек – это несостоявшееся животное», из-за своей биологической неполноценности обреченное на поиск «противоестественных» способов существования. Причина такой разноголосицы заключается в том, что не удается выделить самую глав­ную, сущностную черту человека.
 
Чаще всего эту сущностную черту мы ищем, сравнивая человека с жи­вотными. Но здесь мы с удивлением обнаруживаем, что никакой раз­ницы между ними нет. Как и человек, высшие животные испытывают чувство гнева, радости, горя, тоски, вины. Им свойственно мышление, забота о потомстве, взаимовыручка, чувство справедливости, даже спо­собность понимать слова. Они могут ходить на задних конечностях (хоть и опираясь при этом на руки) и использовать, в качестве простей­ших орудий, находящиеся под рукой предметы. Да и в сугубо биологи­ческом плане человек ничем не отличается ни от обезьян, ни от других животных. Он относится к классу млекопитающих, к отряду приматов, а его генетический материал на 99 % совпадает с генетическим материа­лом шимпанзе. Правда, в качестве признаков, отличающих человека от животного, называют большой объем мозга, прямохождение, развитую ладонь и отсутствие волосяного покрова, но они не являются сущност­ными. Все вышеперечисленные признаки – видовые и присущи человеку так же, как иным животным клыки и когти.
 
Но вот чем человек действительно отличается от других живых существ, так это тем, что он может создавать вокруг себя культурную среду. И я думаю, что мы смогли бы найти сущностный признак человека, если бы нам удалось понять, что в человеке есть такое, что позволяет ему эту культурную среду создавать. Известны инструменты, посредством кото­рых человек ее создавал. Это членораздельная речь, письменность и мо­раль. Но это именно инструменты, а не качества, поскольку они не яв­ляются врожденными, а приобретаются человеком в процессе воспита­ния. Ведь человек, рождаясь, не умеет ни разговаривать, ни читать, ни писать, не знает правил поведения в обществе. Все эти навыки ему пере­дает учитель. Так происходит из поколения в поколение, начиная с са­мых древних времен. То есть правило, исключения из которого нам не известны, говорит о том, что у человека, чтобы он мог стать человеком, должен быть учитель. И здесь возникает естественный вопрос: как при­обрел эти навыки первый человек? Ответ на него и даст нам сущностное отличие человека от животного.
 
Правда, здесь возникает соблазн опять все свалить на инопланетян. В самом деле, если человеку, чтобы научиться говорить, читать и писать, нужен учитель, то кем мог быть первый учитель, если не инопланетяни­ном? Сразу вспоминаются какие-нибудь «великие ануннаки», которые прилетели на Землю с планеты Нибиру 450 тысяч лет назад, во время второго ледникового периода. Беда только в том, что такое решение за­гадки человека не решает проблему. Потому что сразу же возникает сле­дующий вопрос: а кто научил читать и писать ануннаков? Поэтому, так или иначе, но искать естественную причину возникновения у первого человека культурных навыков все равно придется. И начнем мы с того, что обратим внимание на возникшее в ходе нашего построения противо­речие: с одной стороны, мы пришли к выводу, что мир представляет со­бой состоящее из матриц энергетическое поле, а с другой – воспринима­ем мы его в виде расположенных в пространстве материальных объектов. Значит, либо наша модель целиком ошибочна, и тогда нам придется от нее отказаться. Либо присущее человеку образное восприятие искажает реальность. Посмотрим, не так ли это на самом деле.
 
 
 
 
2
 
 
Рассмотрим для этой цели, как работает механизм нашего восприятия. И поскольку свыше 90% получаемой нами информации приходится на зрение, в первую очередь проследим, как действует механизм формирования зрительного образа. Начнем с того, что восприятие мира в формах возможно лишь постольку, поскольку возможно восприятие цветов в их раздельности. В самом деле, чтобы обозначить границу ме­жду двумя предметами, надо иметь, по крайней мере, два цвета, в кото­рые эти пред­меты были бы окрашены. Если бы мир был окрашен в один цвет, воспри­нимать его мы бы не смогли. Ведь даже если мы видим предметы просто черно-белыми, они все равно имеют оттенки, позво­ляющие глазу отли­чать их друг от друга.
 
Итак, допустим, мы имеем границу между двумя цветовыми полями. Но для начала видения одной границы между цветовыми полями мало: она представляет собой линию, которая уходит в бесконечность и не может дать определенность, не­обходимую для создания формы. Такую определенность может дать только некий про­стейший объект, который являлся бы первым актом восприятия и с кото­рого мозг мог бы начать строительство формы. Та­ким простейшим объек­том может быть только точка, потому что проще точки ничего не бывает.
 
Однако, поскольку точка не имеет размеров, сама по себе она воспринимаема быть не может: точка может быть образована только в результате пере­сече­ния двух линий (см. рис. 2). Поэтому, чтобы точка была воспри­нимаема зрением, необходимо как минимум три цвета: два гранича­щих цвета дадут линию, протяжен­ную в обе сто­роны до беско­нечности, а третий цвет – ог­раничит эту линию другой линией.
 
Но для формирования образа точки тоже недостаточно. По­скольку точка, как известно, длительности не имеет, сколько бы точек мы ни скла­ды­вали, в итоге, кроме точки, все равно ничего не полу­чится. Поэтому, чтобы возник образ, мозг должен сначала из совокуп­ности точек создать форму и только потом уже из совокупности форм, как из кирпичей, вы­строить образ. Причем, если учесть, что человече­ский мозг работает по принципу экономии энергии, форма эта должна быть простейшей, то есть для ее создания мозг должен ограничиваться минимально необходимой информацией. Такой про­стейшей формой может быть только треугольник, поскольку, чтобы его уви­деть, выде­лив из окружающего фона, мозг должен получить от зрения инфор­ма­цию всего о трех точках. Посмотрим, как на основании информации о трех точках мозг формирует треугольник.
 
Возьмем три произвольно расположенные точки, каж­дая из которых ограничена тремя цвето­выми полями (см. рис. 3). Обра­тим внимание, что все они суще­ствуют самостоя­тельно и ничем друг с дру­гом не свя­заны. Чтобы мозг мог объеди­нить их в не­что единое, нужно, чтобы все они имели между со­бой что-то об­щее, что-то их объединяю­щее. Мы видим, что разделяют точки друг от друга цветовые поля. Пока каждая точка имеет по три ограничивающих ее поля, все они остаются полностью ав­то­номными. Значит, чтобы объединить эти три точки в тре­угольник, нужно цветовые поля всех трех точек организовать таким об­разом, чтобы каж­дая из них имела только по два своих поля, третье же было бы для них общим. То­гда возникшие между граничащими цвето­выми полями ли­нии и об­ра­зуют искомый треугольник.
 
Нетрудно сосчитать, что в этом случае, если каждая из трех точек бу­дет иметь только по два своих поля, а третье поле у них будет одно на всех, – ко­личество ограничивающих точки цветовых полей в сумме будет равно семи. Вот это и есть тот цветовой спектр, который воспри­нимается нашим зрением. Но каждая точка, как мы выяснили, имеет по три цветовых поля, а три точки в сумме будут иметь их уже девять. Куда же делись два цветовых поля?
 
Ответ может быть только один: мозг в целях придания воспри­ятиям формы просто «жертвует» их частью. Он как бы «делает вид», что этих цвето­вых полей не существует, отправляя их в область невос­принимае­мого. Из этого следует, что органами чувств человек воспри­нимает не семь, а девять цветов спектра, и тот факт, что человеческий мозг воспринимает лишь семь из них, говорит о том, что именно здесь и заложена причина искажения реально­сти. Разу­меется, не надо думать, что эти треугольники можно увидеть глазами, – ведь их бесконечное множество, а построение из них образов происхо­дит на уровне подсоз­нания[1]. Нужно только понять, какой механизм использует подсознание для формирования зрительного образа.
 
И здесь есть смысл обратить внимание на одно примечательное совпадение, которое просто бросается в глаза: число цветовых полей, посту­паю­щих на сетчатку глаза, соответствует ряду натуральных чисел от «1» до «9». При­чем семь из них соответствует числу полей ви­димого спектра, а два – его не­видимой части. При этом количе­ство звуков му­зыкального лада тоже равно семи, а в соответст­вии с так называемой сте­реохимической тео­рией числу «7» соответст­вует также и количество ос­новных запахов. Не ис­ключено, что и с осяза­нием, и вкусом мозг производит ту же операцию формообразования с той лишь разни­цей, что они не дифферен­цированы сознанием в такой же степени, как зрение и слух. И это не удивительно, поскольку все, что мы види­м, слышим и ощущае­м, представляет собой один и тот же энер­гетический континуум, силовое поле, которое воспринима­ется зрением как цвет, слухом – как звук, а осяза­нием – как вещество[2]
 
Правда, кроме первых девяти чисел натурального ряда, существует еще числа от «10» и выше, но ведь «11», «12», «264», «12142» – это, фактически, тот же ряд простых чисел, те же «1», «2», «3», «4» и т.д., только составленные из других простых чисел. Так, число «10» состоит из «1» и «0», потому что 10=1+0=1; число «11» – из «1» и «1» (11=1+1=2); число «12» – из «1» и «2» (12=1+2=3) и т.д.:
 
1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9,.......................................………………..
10(1), 11(2), 12(3), 13(4), 14(5), 15(6), 16(7), 17(8), 18(9),.....
19(1), 20(2), 21(3), 22(4), 23(5), 24(6), 25(7), 26(8), 27(9),.....
28(1),...................................................…………………………
..............................................…………………………99(9),.....
100(1), 101(2), 102(3),....................................…………………
.............................................…………………………999(9),....
1234(1), 1235(2), 1236(3), и т.д.
 
То есть получается, что изменение свойств членов ряда натуральных  чисел происходит только до числа «9», а дальше они начинают периодически повторяться в других сочетаниях. Значит ли это, что ряд натуральных чисел как-то связан с нашей способностью различать цвета и звуки или же его совпадение с числом воспринимаемых нами цветовых полей простая случайность? Чтобы ответить на этот вопрос, рассмотрим еще одно примечательное совпадение.
 
Оказывается, если проанализировать с этой точки зрения периодическую систему элементов Менделеева, то выяснится, что изменение свойств некоторых элементов в соответствии с увеличением заряда ядра атома на одну единицу, тоже происходят до числа «9». А дальше они начинают периодически по­вто­ряться. Так, свой­ства магния, имеющего порядковый номер 12 (1+2=3), повторяют свойства цинка – порядковый номер 30 (3+0=3), а заодно и кадмия – 48 (4+8=12=1+2=3). Свойства аргона 18 (1+8=9) повторяют свойства криптона 36 (3+6=9) и ксенона 54 (5+4=9). Ана­ло­гично повторяются свой­ства в цепочке элемен­тов – сера, селен, теллур, имеющих порядковые номера, соот­ветственно, – 16 (1+6=7), 34 (3+4=7) и 52 (5+2=7), а также калий, ру­бидий, цезий – 19, 37, 55, каль­ций, стронций, барий – 20, 38, 56. Это уже не случайность. Это законо­мерность и весьма многозначительная. Она говорит о том, что между механизмом нашего восприятия, рядом натуральных чисел и строением вещества существует какая-то связь.
 
А чтобы понять, что это за связь, надо вернуться к Кругу Универсума Николая Кузанского и пронумеровать по порядку его ячейки (см. рис. 4). Мы увидим, что ряд натуральных чисел точно вписывается в структуру Круга[3] и, значит, не является уходящей в бес­ко­неч­ность последова­тельностью, а представляет собой структуру, соот­вет­ст­вую­щую структуре Круга. Здесь число 40, будучи преобразованным в чет­верку, совпадает со структурной единицей Круга, со­стоя­щей из круга со вписанными в него тремя окружностями, а единица эта, в свою очередь, содержит в себе весь ряд натуральных чисел[4]
 
 
Однако, с другой стороны, Круг Универсума является у нас моделью энергетической вселенной и значит, энергетическая структура вселенной тоже соответствует структуре числа. Это позволяет понять, почему от­дельные элементы периодической системы имеют сходные свойства при разных значениях заряда ядра атома: видимо, простое число, к которому сводится значение зарядов ядер атомов, обозначает порядок, в соответ­ствии с которым выстроена структура того или иного элемента. И если значения зарядов ядер атомов нескольких элементов сводятся к одному и тому же простому числу, это свидетельствует о том, что эти элементы обладают одинаковой структурой.
 
Что же касается связи ряда натуральных чисел с механизмом нашего восприятия, то она заключается в том порядке, в соответствии с которым мозг выстраивает треугольники, чтобы получить зрительный образ: пер­вые девять чисел соответствуют алгоритму построения из ощущений треугольника, а числа от десяти и выше – алгоритму построения из тре­угольников зрительного образа.
 
 
 
 
 
Причем алгоритм построения из треуголь­ников образа тот же, что и алгоритм построения треугольника из цветовых полей: три элемента составляют чет­вер­тый (как три цвета – точку); потом три новых элемента составляют следую­щий (три точки – треугольник), в который входит уже девять первоначаль­ных элементов; по­том объединяются три фигуры, состоя­щие из 27 элементов. И т.д. В итоге вся форма оказывается струк­турирована таким образом, что каж­дая ее часть одновременно и включает в себя три элемента, и сама явля­ется частью целого, включающего три элемента.
 
Если же теперь задаться вопросом, в какой степени образ­ное вос­при­ятие отражает реальность, то надо учесть, что образ созда­ется не только по­средст­вом числа, но и линией: линия соз­дает форму, число выстраи­вает из совокуп­ности форм структуру об­раза. И хотя число и отражает реальность, но линия ее искажает. А это значит, что человек воспри­нимает не столько реальность, как таковую, сколько метафору реальности, кото­рая форми­руется в мозге и проявляется через образ. В данной связи уместно вспомнить так называемый «Миф о пещере», изложенный Платоном в VII книге его диалога «Государство». Там, как известно, прикованные от рождения лицом к стене люди обречены созерцать лишь тени предметов, в то время как сами они непоколебимо убеждены, что эти тени и есть настоящие предметы. Платон считал, что такое восприятие реальности присуще человеку по природе[5].
 
Между тем, и структура вселенной, и структура образа отражены в Круге Универсума совершенно одинаково. Другими словами, мозг, при создании образа, использует тот же самый алгоритм, что и расталкивающая сила при создании энергетической структуры универсума, и алгоритмом этим является число[6]! Этот чрезвычайно важный вывод говорит о существовании какой-то связи между деятельностью мозга, создающего образ, и деятельностью расталкивающей силы, создающей вселенную. Возможно, мы сумеем понять, в чем эта связь заключается, если выясним, какие процессы при формировании образа происходят в человеческом мозге. Но прежде нам надо разобраться, зачем мозгу вообще потребовалось образное восприятие. Ведь оно искажает реальность, а значит, уменьшает шансы человека на выживание в условиях конкурентной борьбы за существование.
 
 
3
 
Я думаю, что образное восприятие потребовалось человеку, чтобы у него могла работать память. В самом деле, нетрудно заметить, что запомнить голое ощущение без сопровождающего его образа невозможно. Если провести мысленный эксперимент и попытаться при­помнить чувство радости или чувство боли, которое мы когда-либо испытывали в жизни, очень скоро мы обнару­жим, что ищем в памяти не чув­ство как таковое, а стараемся восстано­вить подробности события, ко­торое к нему привело. Происходит это, видимо, оттого, что для запоминания чис­того ощущения организму требуется энергии больше, чем для запоми­нания об­раза. Поэтому в целях экономии общей энергетики организма, мозг производит операцию оформления ощущений, то есть придания ощущениям формы. Эти запечатленные памя­тью ощущения и превращаются в восприятия, ко­торые отличаются от ощущений тем, что яв­ляются ощущениями пред­метными, обретшими форму.
 
В то же время память организма, живущего в условиях естественной природы, – это память физиологическая, существующая в форме рефлексов. Это подтверждается множеством экспериментов, которые свидетельствуют, что любое животное в своих действиях руководствуется сугубо биологической мотивацией и никогда не выходит за рамки инстинктов. Мотивация же определяется либо наследственными видовыми программами (безусловным рефлексом), либо непосредственным личным опытом (условным рефлексом), но всегда только рефлексом. То есть любой природный организм является фактически своеобразным биологическим механизмом, и его действия всегда строго обусловлены сугубо биологическими потребностями.
 
Но если живое существо не обладает человеческой, то есть психологической памятью, то и потребности в образном восприятии у него нет. Чтобы могла работать память физиологическая, операцию придания ощущениям формы производить не требуется, достаточно одних ощущений. Поэтому мозг организма, живущего в естественных условиях, не тратит время на создание образов, а через спинной мозг направляет получаемый от органов чувств сигнал непосредственно в мышцы для их мгновенного и безошибочного реагирования.
 
 
 
4
 
 
Чтобы понять, в результате каких процессов у человека могла возникнуть психологическая память, надо рассмотреть, как функционируют в универсуме природные организмы и чем они отличаются от функционирующего в универсуме человека. Замечу, что отныне все организмы, пребывающие в условиях естест­вен­ной природы, я для краткости буду называть «про­стыми». Под эту категорию подпадают большинство известных нам организмов, а исключение составляют только человек и при­рученные им животные.
 
Итак, любой простой организм, который получил развитие в ходе эволюции, приобретает комплекс рефлексов, позволяющих ему реагировать на внешние раз­дра­жи­тели ин­стинктивно и безошибочно. Он как бы заранее, на фи­зио­логи­ческом уровне «знает», как ему следует поступать в том или ином слу­чае. При этом его нерв­ная система работает таким образом, что шансы оцениваются мгновенно, ре­шение принимается без обду­мывания и дейст­вия, в соответст­вии с конкретной си­туацией, предпри­нимаются оптималь­ные.
 
Схему деятельности такого организма я представляю себе следующим образом. Каждый харак­тер­ный для данной среды раздражитель воспринимается его органами чувств в виде общей и нераздельной комбинации ощущений. Эта ком­бинация ощу­щений, если представить ее графически, является вектор­ной суммой всех соответст­вующих данному раздражителю ощущений и может быть на­правлена к од­ному из двух физиологических центров – либо к центру боли, либо к центру физио­логического равновесия (см. рис. 5). Од­новре­менно общая и нераз­дельная комбинация ощущений вызывает столь же общую и нераздельную реакцию организма. Если комбинация ощу­ще­ний направлена к центру боли, она вызывает реак­цию страха, а если к центру физиологического рав­новесия – реакцию наслаж­дения.
 
 
 
                   
Всякий простой организм стремится достичь состоя­ния равновесия через наслаждение и избежать боли, к которой ведет страх. До­пус­тим, организм получил от окружающей среды информа­цию о ситуации «А» в виде определенной комбинации ощущений, на­прав­ленной к центру боли и вы­звавшей реакцию страха. Это значит, что для достижения в дан­ной ситуации центра физиологического рав­новесия ему необходимо дейст­вовать в соответ­ствии со схемой, ска­жем, «Б» (см. рис. 6). В противном же случае, ос­таваясь в ситуации «А» и далее, он рискует приблизиться через возрастаю­щую реакцию страха к центру боли. Причем, сколько бы ни повторялась ситуация «А», он никогда не пред­почтет другую схему поведения – «В», «Г» или «Д», а всегда будет по­ступать только в соответствии со схемой «Б». Только этот путь, как ему подсказывает рефлекс, приведет его че­рез реакцию на­слаждения к центру физиологического равновесия. Другой – уведет к боли и смерти.
 
 
 
 
Но так происходит только до тех пор, пока среда обитания оста­ется привычной, что и обеспечивает организму, живущему в данной среде, га­ран­тию выживаемости. Но вот окружающая среда начинает ме­няться. Те­перь в ситуации «А», чтобы достигнуть центра физиологиче­ского равнове­сия, нужно поступать уже не в соответствии с привычной схемой «Б», а выбрать новую схему поведения, допустим «В» или «Г» (см. рис. 7). Но организм физиологически «пом­нит», что путь «В» или «Г» в ситуации «А» ведет к цен­тру боли, и испыты­вает реакцию страха. Поэтому он продол­жает сле­довать схеме «Б», не по­нимая, что в изменив­шихся ус­ловиях она может привести его только к ги­бели.
 
 
 
 
В дальнейшем возможны два варианта. Первый – если организм, во­преки новой ситуации, будет продолжать действовать по старой схеме. Та­кой организм подлежит вымиранию. Второй – если орга­низм, в результате мутации, «выбирает» новую схему поведения. В этом случае появля­ется но­вый организм, приспособленный к новой среде обитания. Но есть, видимо, еще и третий вариант, когда орга­низм, сам оставаясь неизмен­ным, соз­дает себе искусственную среду обитания, от­личную от окружаю­щей, естест­венной среды. Этот третий вариант, судя по всему, и есть наш, человеческий. В начале времен соз­дание искусственной среды обитания обеспечи­валось изго­товлением примитивных орудий, утеплением тела, добы­ванием огня.
 
Из приведенной схемы видно, что способ существования про­стого ор­ганизма зависит от среды его обитания. В соответст­вии с осо­бенно­стями этой среды он и вырабатывает тот комплекс реф­лексов, который позволяет ему выживать в привычных для него усло­виях. При­чем объективно следование этим рефлексам направлено на поддержа­ние общего баланса среды. Поэтому если рассматривать каждый при­родный ареал как само­стоятельный организм, то можно сказать, что функционирую­щий в данном ареале простой организм выполняет фак­тически роль функционирующего в организме органа. Напротив, человек, создавая себе искусственную среду обитания, стано­вится в той или иной степени независимым от естественной, при­род­ной среды. А это значит, что участия в поддержании общего ба­ланса он не прини­мает и функционирующим органом природной среды не является. Таким образом, мы можем предположить, что человек выделился из животного мира именно благодаря обретению независимости от среды обитания.
 
 
5
 
Понятно, что такой кардинальный поворот от простого организма к организму, способному создавать искусственную среду обитания, не мог не привести к возникновению качеств, которыми простые организмы не обладают. И в первую очередь, памяти.
 
Как мы выяснили, состояние максимальной жизненности простой организм испытывает в центре физиологического равновесия. Но, чтобы учесть степень зависимости простого организма от среды обитания, мы должны установить, что, кроме центра физиологического равновесия, должен существовать еще один, некий общий для всех организмов центр природного, или экологического равновесия. Если центр фи­зиологического равновесия регулирует деятельность конкрет­ного организма, то центр природного равновесия должен регулировать деятель­ность при­роды в целом. Просто для всех представителей флоры и фауны центр фи­зиологического рав­новесия всегда совпадает с цен­тром природного рав­новесия, поскольку в противном случае происхо­дит нарушение экологиче­ского баланса и гибель организмов.
 
Однако если для представителей растительного и животного мира это правило соблюдается неукоснительно, то в случае с человеком все проис­ходит с точностью до наоборот. Дело в том, что человек, как мы устано­вили, может достичь состояния физиологического равновесия, только исполь­зуя искусственную среду обитания. Поэтому центр физиоло­гического равно­весия человека находится в искусствен­ной среде обитания и с центром при­родного равновесия не совпадает. Более того, чтобы дос­тичь центра физиоло­гического равновесия, чело­веку нужно удалиться от центра природного рав­новесия тем дальше, чем в большей степени сам он противостоит природе. Так появляется еще один центр, к которому человек стремится, чтобы достичь состояния физиологического равнове­сия. Назовем его центром ком­форта (см. рис. 8).
 
 
 
 
То обстоятельство, что центр комфорта совпадает с центром фи­зиологи­ческого равновесия человека, но является противоположным центру природ­ного равновесия, приводит к следствию, важность кото­рого трудно переоце­нить. Оно состоит в том, что центр комфорта, на­ходясь в стороне от центра природного равновесия, совпадает тем са­мым с центром боли всех простых организмов. В результате возникает в высшей степени парадоксальная си­туация: если про­стому организму, чтобы достигнуть центра физиологи­ческого равновесия, нужно от центра боли удалиться, то человеку, чтобы прийти к тому же самому ре­зультату, нужно к центру боли прибли­зиться.
 
Но человек – все же существо физиологическое. Для него было бы есте­ственно избегать движения к центру боли и следовать к центру физио­логического равновесия через центр природного равновесия. В этом случае его реакции были бы для него привычными и не оставляли после себя в его психике ни малейшего следа. Но человек вынужден двигаться в про­тивоположном на­правлении, к центру комфорта, а зна­чит, и к центру боли. И поскольку дейст­вия, которые он при этом со­вершает, являются для него остро уни­кальными, про­тиворечащими всему, чего требует от него опыт его животных предков, его реак­ции просто не могут не оставлять в психике глубокий след[7]
 
Разумеется, чтобы произвести такие действия, надо, прежде всего, воз­держаться от действий рефлекторных, направленных в центр при­родного рав­новесия. Поэтому на месте невостребованного рефлекса в психике че­ловека происходит образование некой лакуны, пустоты. Возникает новое для него чувство утраты, а вслед за ним и стремление либо вернуться назад, либо чем-то эту пустоту за­полнить. И по­скольку рефлекс есть физиологиче­ское «знание» организма о порядке функционирования в некой ситуации, то и заполниться эта пустота тоже должна знанием, но теперь уже это должно быть знание о по­рядке функционирования в новой ситуации, возникшей в результате его вне­природных действий. Таким новым знанием и является воспоминание организма о пути, пройденном к центру комфорта. Так вместо фи­зиоло­гической па­мяти простого организма возникает психологическая память человека.
 
Таким образом, память позволяет запоминать нестандартную ситуацию и избегать, тем самым, подчиненности рефлексу. Рефлекс никогда не позволил бы обезьяне взять в руку горящее полено, если бы однажды она не запомнила, что огонь может не только сжигать, но и греть. Нетрудно понять, что помнить свои действия, включая получен­ные в ре­зультате этих действий ощущения, человек будет до тех пор, пока сам он бу­дет находиться вне центра природного равновесия. Так дикие животные, по­падая в несвойственный им ритм жизни, в неестест­венные условия пита­ния и размножения, навязываемые им человече­ским укладом, очеловечи­ваются, становясь животными домашними. Это проявляется у них в воз­никновении способности помнить и узна­вать хозяина, отзываться на кличку, даже пони­мать некоторые слова (например, команды). И, наоборот, в известных случаях воспитания детей животными человек полностью утра­чивал характерные черты, отличающие нас от жи­вотных, и в первую очередь – память.
 
 
6
 
Теперь, исходя из сказанного, мы можем попробовать определить, какие процессы происходят в мозге, в результате которых энергетическая структура универсума преобразуется в образы, а заодно понять, в чем заключается связь между человеком и творящей вселенную силой. Заметим вначале, что положение, которое человек занимает в универсуме, поистине уникально. Человек является единственным живым существом, способ­ным осу­ще­ствлять выход за границы своего энергетического уровня. Если для других организмов выход за границы уровня влекут за собой ги­бель, человеку это, как правило, вреда не приносит. Так, живущий в ус­ловиях суши орга­низм, не имея природных приспособлений для пре­бы­вания под водой (жабры) или в воздухе (крылья), гибнет, если по­мес­тить его туда принудительно. Человек тоже не имеет природных при­способлений для пребыва­ния под водой или в воздухе, но может нахо­диться и в той, и в другой среде без всякого для себя ущерба.
 
Происходит это потому, что человек, как мы выяснили, единственный умеет создавать искусственную среду обитания. Поэтому если простой ор­ганизм должен заботиться о соответствии уровня своей внутренней энер­гии энергетическому уровню природной среды, то че­ловек просто сохра­няет присущую ему внутреннюю энергию путем изоляции от внешнего мира. Вот почему, в отличие от других орга­низмов, которые могут пребывать только в свойственной им среде, человек может жить на хо­лодном Се­вере и на жарком Юге, на верши­нах гор и в морских глубинах, на поверхно­сти Земли и в Космосе.
 
Таким образом, если для любого живого организма уровень его внутренней энергии и энергетический уровень матрицы являются поня­тиями тождест­венными, то для человека – это два разных понятия. Это обстоятельство яв­ляется главнейшей причиной нашего особого поло­жения в природе. Благо­даря независимости уровня внутренней энергии от энергетического уровня среды, человек может перемещаться в универсуме на тот энергети­че­ский уровень, пребывание на котором соответствует степени его изоля­ции от внешнего мира.
 
Но человек – не только организм, обладающий определен­ным уровнем внутренней энергии. Он является еще и трие­диной волно­вой струк­турой, которая состоит из расталкивающей силы, силы грави­тации и собст­венно организма. По­этому, когда трие­диная волновая структура человека пере­ходит с од­ного энергетического уровня на другой, это значит, что она пересе­кает другую триединую волно­вую структуру, каковой является универ­сум. Таким обра­зом, происходит яв­ление, сходное с электро­маг­нитной ин­дукцией, когда силовые линии поля универсума пересе­ка­ются сило­выми линиями поля че­ловека.
 
Значит, подобно тому, как в результате элек­тромагнитной ин­дукции в проводнике возникает электродвижущая сила, так в мозге че­ловека происходит превращение, в результате кото­рого силовые линии поля универ­сума, накладываясь на силовые линии мозга, преобразуются в образы, то есть в пространственно-временные объекты. Полагаю, это превращение носит го­ло­графический характер.
 
Напомню, что голография – это объемное, трехмерное фото­графическое изображение любого объекта, получаемое благодаря та­кому свойству волн, как интерференция, то есть наложение одной волны на дру­гую. Суть его заключается в том, что волна любой при­роды и любого диа­пазона частот может принять вид материального объекта, а любой мате­ри­альный объект, в свою очередь, может быть за­кодирован, как волна. Чисто технически подобный эффект достигается путем облучения из одного ис­точ­ника фоточувствительной пластины двумя пучками света, один из кото­рых отражается от объекта.
 
Видимо, голограмма как раз и является своего рода метафорой той реальности, ко­торую мы определили как волновую структуру поля. Од­новременно ее можно считать моделью работы мозга, преобразующего полученные ощу­ще­ния в формы. Поэтому процессы, происходящие в мозге при соприкос­новении двух волновых структур, можно интерпре­тиро­вать как го­лографи­ческие. Роль пластины выполняет здесь струк­тура мозга, роль нане­сенного на пластину изображения – структура мозга, заполненная силовыми ли­ниями поля универсума, а роль луча лазера, эту пластину проницающего, – энергия, излучаемая организмом в ходе дрейфа во времени к полюсу гра­витации. 
 
В свою очередь, пересечение поля чело­века с полем универсума не может не привести к образованию новой полевой структуры, дефор­ми­рующей энергетическую мат­рицу че­ло­века, в которой его организм форми­ро­вался изначально. Таким образом каждый раз происходит закреп­ление в универсуме этой новой полевой структуры. А поскольку каждый по­сле­дую­щий ор­га­низм деформирует свою изначальную матрицу все больше и, значит, получает форму, отличную от предыдущей, все они также оста­вляют свои изображения в универсуме. По-види­мому, это и есть то, что мы на­зы­ваем кармой – за­висимостью формы мат­рицы от дея­тель­но­сти по­рож­дае­мых ею орга­низ­мов.
 
Из сказанного следует, что в основе человеческого восприятия лежит совместное с универсу­мом продуциро­вание про­стран­ственно-временных образов. А это зна­чит, что человек обла­дает общей с универсумом психикой, и мозг человека по от­ноше­нию к уни­версуму является его клеткой, нейроном[8]. Иначе говоря, универ­сум сам пред­став­ляет собой огромный мозг, про­цесс мышления, в котором каждый раз осуще­ствляется всей его полевой структурой[9].
 
 
7
 
Разберем теперь, к каким следствиям привело изменение статуса человека в структуре универсума и возникновение у него способности к продуцированию пространственно-временных образов. В первую очередь, это, разумеется, кардинальное изме­нение функций мозга человека по сравнению с функ­цией мозга простого организма.
 
Поскольку каждый простой организм является составной частью структуры универсума и, значит, связан бесчисленным количеством силовых линий с каждой точкой уни­версума, ему доступна вся за­клю­ченная в универ­суме информация. Если бы, имея доступ к этой инфор­мации, простой организм обладал индивидуальной памятью, то есть мог бы ее на­капливать, размещение в мозге такого количества информации просто разорвало бы мозг на куски. Но индивидуальная память возникает лишь в результате отпа­дения организма от изначальной матрицы и, как следствие, пересечения силовых линий универ­сума. Про­стой же орга­низм свою изначальную матрицу не покидает и силовые линии универсума не пересекает. Значит, индивидуальной па­мяти он не имеет и ин­формацию в своем мозге не накапливает. 
 
Напротив, человек свою изначальную матрицу покинул, и способ­ность накапливать информацию обрел. Но, покинув свою мат­рицу, он тем самым разорвал связи с универсу­мом. Поэтому, об­ретя способ­ность накапливать информацию, он одно­временно ут­ратил доступ к ин­формации универсума и оказался способным накап­ливать лишь ту ин­формацию, которая возни­кает в процессе пересече­ния им силовых ли­ний универ­сума, то есть текущую информацию. Иными словами, мозг человека, став нако­пителем ин­формации, одно­вре­менно превращается в своеобразный фильтр, за­дача которого заключается не только в том, чтобы обрести память, но и отсечь содержащуюся в универсуме инфор­мацию, предо­хранив психику от перегрузок.
 
В результате общность человека с универсумом оказывается от него скры­та. Мозг как бы «забывает», что составляет с универсумом еди­ное це­лое. В отличие от других организмов, продолжающих руково­дство­ваться опы­том универсума, человек обречен ограничиваться опытом ин­дивидуальным. Информация, которая накапливалась тысячеле­тиями, стала ему недоступна: отныне она заполняет ту область универ­сума, ко­торую серое ве­щество блокирует[10]. Отсюда характерный для че­ловека страх перед смертью. Имея индивидуальное созна­ние, человек думает, будто обладает индивиду­альным бытием, воспринимая гибель сво­его ор­ганизма как гибель са­мости. На самом же деле смена за­полняющих его энергетическую мат­рицу ор­ганизмов – это, по-видимому, всего лишь ре­генерация клеток бессмертной формы[11].
 
 
8
 
Следует заметить, что представление об универсуме как об ог­ромном мозге не есть нечто совершенно новое. В индийской ме­тафи­зике существует понятие так называемых «хроник Акаши», с которым наша модель универсума имеет много общего. Акаша – это тонкая сверхчувственная субстан­ция, пер­вичная ос­нова мироздания, которая состоит из сово­куп­ности мыс­леоб­разов и вмещает в себя ин­фор­ма­цию обо всем, что было, что есть и что будет. По выра­жению известного ме­диума и яс­но­видца Эдгара Кейса, хроники Акаши представляет со­бой не что иное, как «коллек­тивную пра­па­мять человече­ства».
 
Это понятие, но под иными названиями, широко известно также и в среде ев­ропейских оккультистов. Так, Папюс и Элифас Леви называли его «тонким эфиром», Алистер Кроули – «Астральным Светом», со­времен­ные приверженцы оккультного знания, желая придать этому понятию от­тенок наукообразности, стали именовать «универсальным энер­гоин­формационным полем». А русский поэт Максимилиан Волошин, инте­ресовавшийся вопросами оккультизма, представлял себе это явление в виде четвертого измерения пространства.
 
Таким образом, среди носителей так называемого эзотерического знания разработанная нами модель во все времена, начиная с глубо­кой древности, имела достаточно широкое распространение. Согласуется она и с результатами ис­следо­ваний в области человеческой психики швейцарского пси­хотера­певта Карла Густава Юнга.
 
Как известно, изучая в ходе врачебной практики психический ма­териал, Юнг пришел к выводу, что человеческая пси­хика складыва­ется из трех основных эле­мен­тов: соз­нания, лич­ного бес­сознательного и коллективного бессозна­тельного. Сознание – это та часть психики, ко­торая находится в непо­сред­ствен­ном взаимо­действии с окружающим миром. Личное бессознательное, по словам Юнга, со­держит утрачен­ные воспоминания и вытесненные пред­ставления. Что же касается коллективного бес­созна­тельного, то оно содержит психи­че­ский ма­териал, ко­реня­щийся не в инди­виду­аль­ном опыте, а в некой надлично­стной структуре, своеобразном Мировом Разуме, включающем ин­дивидуаль­ные ра­зумы в качестве своих со­став­ных элементов. Содержанием этого Мирового Разума являются так называемые архетипы – своего рода оси, на которые потом наслаивается опыт всего чело­вечества[12].
 
Вот в этом выведенном Юнгом коллективном бессознательном, где каждая точка, будучи архетипом того или иного явления, одновре­менно является хра­нилищем сведений обо всех метаморфозах, когда-либо произошед­ших с ним в ходе эволюции, мы и на­ходим соответствие с нашей моделью. В коллек­тивном бес­сознательном мы видим блокируемый индивидуальной па­мятью и не воспринимаемый нами универсум[13], а в архетипах – матрицы тех или иных организмов. Надо сказать, что догадка Юнга о существо­вании коллек­тив­ного бес­созна­тель­ного была убедительно под­твер­ждена опытами аме­рикан­ского пси­хо­тера­певта Ста­ни­слава Грофа, разработавшего методику вы­хода человека за пределы сознания. Есть и по­пытки художественного описания бессознательного, из которых наиболее известными являются тибетская книга мертвых «Бардо Тёдол» и «нагваль» Кар­лоса Каста­неды.
 
Может возникнуть вопрос: а где находится это коллективное бессознательное чисто топографически, ведь мы вокруг себя ничего подобного не наблюдаем? Мы сможем ответить на него, если вспомним, что, согласно доказанной Г.Перельманом теореме А.Пуанкаре, наш мир четырехмерен. То есть, в нем есть об­ласти, которые не могут быть нами восприняты. Если учесть, что четвертое измере­ние – это перпенди­куляр, опущенный к простран­ству трех измере­ний, а наша вселенная представляет собой трехмерную сферу, то четвертым измерением здесь является радиус этой сферы. То есть, нами не воспринимается та область простран­ства, которая расположена между внутренней поверхно­стью сферы и ее центром. Оно-то и может быть обла­стью существования коллек­тив­ного бессознательного. Некоторые оккультисты считают, что это пространство воспринимается нами как время[14].
 
Но если согласиться с представлением об универсуме как о вол­но­вой структуре, в ко­торой каждая точка явля­ется матрицей того или иного организма, стано­вятся понятными многие явления, которые до по­следнего времени счи­тались необъяснимыми. Так, если представить себе возможным кратковременное отключение механизмов индивиду­альной памяти, получают объяснение явления «творческого озарения», которые в этом случае могут быть интерпре­тированы как резуль­тат проникновения сознания в ту область коллективного бессознательного, которая со­держит искомый материал. В то же время, если проникновение в бессознательное возможно в принципе, то возможно проникновение в любую точку вселенной, в любой организм, в любую эпоху. А значит, воз­можны явления, ко­торые во все времена воспринимались как чудо: ясновидение, предска­зание бу­дущего, чтение мыслей на расстоянии. От­сюда феномены Ванги, Кейса, духовидца Све­ден­борга.
 
По-видимому, у некоторых особо одаренных людей в результате медитации, мо­литвы или острого переживания механизмы индивиду­альной па­мяти могут быть ослаблены. И тогда чело­век, напра­вляя усилием воли по­ток своей энергии на соответствующий участок мозга, становится спо­собным перенестись в любую из­бранную им точку универсума. В ре­зультате ему от­крываются миры, галактики, другие планеты, чу­жие мысли, прежние жизни, животные и расте­ния, вер­шины гор и мор­ские глу­бины. Он об­ретает способность излечивать бо­лезни и пред­ска­зывать будущее, ви­деть, что происходит за тысячи кило­метров от него и что происходило в прошлом веке, определять, кем был в прежних во­площе­ниях и кем бу­дет в последующих. По существу, он сам стано­вится универсу­мом, спо­собным мыслить самого себя[15].
 
Вообще, проникновение в бессознательное – это, судя по всему, то состояние сознания, ко­торого человек во все времена стремился достичь в ходе всякого рода мистических практик – от христианского исихазма до ри­туального по­лового акта в тантризме. Эти раз­работан­ные на про­тя­же­нии тысяче­ле­тий приемы, ставящие целью со­единение человека с бо­гом, на самом деле яв­ляются ничем иным, как спосо­бами осла­бления защит­ных ме­ханизмов индивиду­альной памяти для вы­ведения челове­ческого соз­нания за пределы собствен­ного мозга[16].
 
 
9
 
Есть еще одно следствие изменения статуса человека в структуре универсума. Это возникновение таких фундаментальных явлений, как членораздельный язык, мифология, религия, письменность, система моральных ограничений и социальное общество. Но, чтобы понять, как они возникли, в первую очередь нужно разобраться в психологических последствиях изменения этого статуса.
 
Здесь следует обратить внимание, что переход человека с одного энергетиче­ского уровня на другой происходит не хаотично, а в определенном по­рядке: в ре­зультате череды таких переходов человек последовательно занимает положе­ния, энергетиче­ски соответствующие положениям живых организмов, растений, минера­лов и даже плазмы. А это значит, что в целом эти пе­реходы являются целе­направ­ленным путем, по которому человечество идет уже многие тысячи лет.
 
Мы установили, что исходным пунктом этого пути была принадлежав­шая че­ловеку изначальная энергетическая матрица. Но эта энергетиче­ская мат­рица находилась в центре природного равновесия, который оз­начал для простого организма состояние гармонии с универсумом и оптимальный режим суще­ствования. Значит, деформировав свою энер­гетическую мат­рицу, человек по­кинул центр природного равновесия, а с ним – и состояние гармонии с универ­сумом.
 
Центр комфорта, в направлении которого происходит дальнейшее про­движение человека, является искусственной средой обитания. Он нахо­дится в стороне от центра природного равновесия, а значит, и от состояния гармо­нии с универсумом. Поэтому для биологического орга­низма центр комфорта может являться только местом гибели. Но в энергетике универсума местом гибели, а значит и полюсом ис­чез­новения, является полюс гравитации. Следовательно, продвижение человека в энергетику универсума происхо­дит от центра природного равновесия к полюсу гравитации универсума. В то самое место, откуда исходят могучие космические силы, сотворившие вселенную.
 
Так, продвигаясь в энергетике уни­вер­сума, человек проходит путь, противоположный тому, который прошла рас­талкивающая сила, когда создала мир. При этом, следуя в направлении по­люса гравитации и заполняя свой мозг информацией, человек тем самым за­пол­няет информацией и сам универсум. В результате получается, что универсум как бы прорастает вглубь самого себя, одновременно запе­чатлевая в своей памяти свое голографи­ческое изо­бражение.
 
К чему же ведет столь радикальное вторжение человека в энергетику универсума? Действительно ли, как восторженно воскликнул на этот счет Ламартин, «…человечество по­добно ткачу, рабо­тающему на станке времен с изнанки. В процессе ра­боты оно не видит ничего, кроме путаницы нитей. Но придет день, ко­гда, взирая на дру­гую сторону ткани, оно узрит картину дивную и ве­личавую, выткан­ную на протяжении веков его собственными руками» (цит. по Э. Шюре «Великие посвященные»)?  Или же, напротив, как считают, например, представители «философии жизни», человек – это просто «несостоявшееся животное», из-за своей биологической неполноценности обреченное на поиск «противоестественных» способов существования?
 
Дело в том, что создавать искусственную среду обитания внутри естественной, природной среды, как это делает человек, можно, лишь разрушая последнюю. Человек не является функционирующим органом универсума и не участвует в его балансе. Более того, чтобы продвигаться в энергетику универсума, он вынужден осушать болота, вырубать леса, загрязнять атмосферу. Поэтому продвижение человека в энергетике универсума, будучи фактически смещением одной его части относительно другой, напоминает раковую опухо­ль, когда одна из клеток организма, болезненно разрастаясь, уничтожает другие клетки. И поскольку универсум, как всякий организм, стремится к выживанию, он включает механизмы саморегуляции, действие которых выражается в войнах, революциях и экологических катастрофах.
 
Но продвижение человека в энергетику универсума небезопасно и для него самого. Удаляясь от центра природного равновесия и приближаясь к полюсу гравитации, он тем самым стремится к месту, которое для него, как для биологического существа, является гибельным. Достаточно представить, что было бы с человечеством в случае внезапного исчезновения всех тех приспособлений, посредством которых он изолирует себя от внешнего мира – высотных домов, самолетов, теп­ло­ходов, электро­станций и т.д. Человек оказался бы в энергетических условиях для него как биологи­че­ского вида неприемлемых, ведь его организм не приспособлен ни для поле­тов в воздухе, ни для нахождения под водой, ни для дви­жения со сверх­звуковой скоро­стью. При этом, однажды переступив черту, он отрезал себе путь к отсту­плению, поскольку, деформировав свою энергетическую мат­рицу, вернуться к жизни в условиях естественной при­роды он уже не может.
 
Однако, с другой стороны, человек является точной энергетической копией универсума, он находится под воздействием тех же сил. У него тоже имеются механизмы саморегуляции. Они заключаются в его биологической сущности, которая вы­нуждает за­ботиться о необходимом для жизни равновесии и пробуждает чувство самосохранения. Поэтому, ко­гда дей­ствия человека вы­ходят за рамки допустимых, в психике его тут же возникает ре­акция, которую я бы назвал чувством носталь­гии по состоянию гар­монии с универсу­мом.
 
В результате создается ситуация зеркальная по отношению к той, ко­торая возникает в результате действия расталкивающей силы: экспансия чело­века в энергетику универсума и создание искусственной среды обитания аналогична действию расталкивающей силы, создающей естественную среду обитания, но направлена в сторону ей противоположную, то есть в сторону полюса гравитации. Для человека это означает угрозу жизни. Поэтому в противо­вес своему же стремле­нию к экспансии, как инстинкт самосохранения, воз­никает чувство ностальгии по центру при­родного равновесия и состоя­нию гармонии с уни­версумом. Это чувство ностальгии действует аналогично силе гравитации, стремящейся снять напряжение и вернуть ситуацию в состояние отсутствия, но тоже направлена в сторону ей противоположную[17].
 
В результате получается, что человечество, как и универсум, является саморе­гули­рующейся системой, где всякий уход от центра природного равно­весия и распадения целого рождает обратные связи, стремящиеся целостность восстановить. Это взаимодействие двух начал – стрем­ле­ния к экспансии в структуру универсума и ностальгии по энер­гетической мат­рице – и породили все известные формы куль­туры (как взаимодействие расталки­вающей силы и силы гравитации поро­дили все известные нам формы жизни). С одной стороны, это раз­лич­ные формы социума, в которые последовательно переформируется разрушающаяся первобытная общ­ность. А с другой – такие сугубо че­ловеческие феномены, как членораз­дельная речь, мифология, рели­гия, искусство, письменность и архитектура. Словом, тот грандиозный со­бор, который был создан человеком взамен покинутой им энерге­тической ниши.
 
 
 

[1] Платон считал треугольники не результатом провокативных действий мозга, а существующими реально: «…каждому, разумеется, ясно, что огонь и земля, вода и воздух суть тела, а всякая форма тела имеет глубину. Между тем, любая глубина по необходимости должна быть ограничена природой поверхности; притом всякая плоская поверхность состоит из треугольников. Однако все вообще треугольники восходят к двум, из которых каждый имеет по одному прямому углу и по два острых, но при этом у одного по обе стороны от прямого угла лежат равные углы величиной в одну и ту же долю прямого угла, ограниченные равными сторонами, а у другого – неравные углы, ограниченные неравными сторонами. Здесь-то мы и полагаем начало огня и всех прочих тел… Четыре рода действительно рождаются из выбранных нами треугольников: три рода слагаются из одного и того же неравнобедренного треугольника и только четвертый род – из равнобедренного… При разрушении более крупных соединений из тех же частей составится множество малых, принимающих свойственные им очертания; и напротив, если разъять много малых соединений на отдельные треугольники, они образуют единое количество однородной массы, из которой возникает единое большое тело иного вида» [«Тимей», 53c-54d].
 
[2] Николай Кузанский: «Различительный жизненный дух в зрении, слухе, на языке, в носу и в осязательном нерве есть единый свет, разнообразно принятый разными органами, чтобы соответственно различию органов разнообразно различать вещи ощущаемого мира. Этот свет есть начало, середина и конечная цель чувства» [«Об искании Бога», 2].
[3] Например, если сложить числа от 1 до 27, то мы получим девятку (1 + 2 + 3… + 27 = 378 = 3 + 7 + 8 = 18 = 1 + 8 = 9), что соотносится с  количеством малых окружностей, поскольку 27 = 2 + 7 = 9. Та же девятка получится, если сложить числа от 28 до 36 (28 + 29 + 30… + 36 = 288 = 2 + 8 + 8 = 18 = 1 + 8 = 9). Аналогично обстоит дело со сложением чисел от 1 до 9, от 10 до 18 и от 19 до 27. То есть в каждом случае мы видим полное совпадение структуры числа со структурой Круга. Сам же Круг Универсума можно рассматривать, как сведенную к единице струк­туру числа 820, состоящего из суммы всех, входящих в Круг, чисел.
 
[4] Иначе говоря, если Круг универсума олицетворяет собой единицу, то любое число своим значением показывает, какое место в единице оно занимает. Ср. у Дионисия Ареопагита: «Всякое число единовидно предшествует в единице, и единственно единица содержит в себе всякое число, и все числа объединены в единице, и чем дальше число от единицы удаляется, тем больше оно делится и множится» [«О божественных именах», 5.6].
 
[5] См., также, у Дж. Беркли: «Что касается наших чувств, то они дают нам знание лишь о наших ощущениях, идеях или тех вещах, которые, как бы мы их не называли, непосредственно воспринимаются в ощущениях, но они не удостоверяют нас в том, что существуют вне духа невоспринимаемые вещи, сходные с теми, которые восприняты» [«Трактат о принципах человеческого знания», 18]. Шопенгауэр: «Мир есть мое представление»: вот истина, которая имеет силу для каждого живого и познающего существа... Для него становится тогда ясным и несомненным, что он не знает ни солнца, ни земли, а знает только глаз, который видит солнце, руку, которая осязает землю; что окружающий его мир существует лишь как представление, т.е. исключительно по отношению к другому, к представляющему, каковым является сам человек» [«Мир как воля и представление», стр. 54].
 
[6] Поймандр Гермесу: «Это я, Ум, твой Бог… Исходящее же из Ума лучезарное Слово – это Сын Божий. То, что в тебе видит и слышит, есть Слово Господне; Ум твой есть Бог-отец. Они неразлучны, ибо в единстве их жизнь» [Герметический свод, 1.6]. Плотин: «Как выговариваемое вслух слово есть образ внутреннего слова души, так и сама Душа есть выговоренное слово Божественного Разума или его осуществленная вовне энергия; она – жизнь, истекающая из него и образующая собой новую после него субстанцию» [«Эннеады», V.1.3]. Николай Кузанский: «Исходя из рассудочных чисел нашего ума, мы символически строим предположения о реальных невыразимых числах божественного ума и говорим, что первый прообраз вещей в уме Творца есть число, подобно тому, как число, возникшее из нашего рассудка, есть прообраз отраженного им мира уподоблений» [«О предположениях», 2].
 
[7] Этот поистине трагический момент эволюции человека ярко проиллюстрирован М.Волошиным в поэме «Путями Каина»: «Зверь приноровлен к склонностям природы, а человек упорно выгребает противу водопада, что несет вселенную обратно в древний хаос» [«Мятеж», 5].
[8]Этот вывод как нельзя лучше раскрывает смысл высказывания Шопенгауэра, которое в свое время не оставило равнодушным А. Фета, взявшего его в качестве эпиграфа к одному из своих стихотворений: «Равномерность течения времени во всех головах доказывает более чем что-либо другое, что все мы погружены в один и тот же сон; более того, что все видящие этот сон являются одним существом» («Побочное и постороннее», т. 2, 29). Ср. в «Бхагават-гите»: «Высший повелитель всех мистических сил, Божественная личность, явил Арджуне Свою вселенскую форму… Арджуна сказал: Возлюбленный Господь Кришна, я вижу в Твоем теле всех богов и множество других живых существ. Я вижу Брахму, восседающего на цветке лотоса, а также господина Шиву и всех мудрецов и божественных змеев. О властитель вселенной, о вселенская форма, я вижу в Твоем теле много-много рук, чрев, ртов, глаз, простирающихся повсюду без предела. Тебе нет конца, нет середины и нет начала» [11.9.15-16]. Также у Николая Кузанского: «…не мы понимаем и не мы сами собой живем интеллектуальной жизнью, а в нас живет Бог, бесконечная жизнь» [«Об искании Бога, 3].
 
[9] Подтверждение этим выводам мы находим в упанишадах, главная мысль которых заключается в тождестве Атмана /индивидуальной души/ и Брахмана /мировой души/. См. Брихадараньяка упанишада (беседа мудреца Яджнявалкьи со знаменитым ученым и брахманом Уддалакой Аруни): «Уддалака Аруни сказал: «Яджнявалкья, расскажи о внутреннем правителе». Яджнавалкья сказал: «Тот, кто, находясь в земле, отличен от земли, кого земля не знает, чье тело – земля, кто изнутри правит землей, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в воде, отличен от воды, кого вода не знает, чье тело – вода, кто изнутри правит водой, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в огне, отличен от огня, кого огонь не знает, чье тело – огонь, кто изнутри правит огнем, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в воздушном пространстве, отличен от воздушного пространства, кого воздушное пространство не знает, чье тело – воздушное пространство, кто изнутри правит воздушным пространством, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в ветре, отличен от ветра, кого ветер не знает, чье тело – ветер, кто изнутри правит ветром, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в небе, отличен от неба, кого небо не знает, чье тело – небо, кто изнутри правит небом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в солнце, отличен от солнца, кого солнце не знает, чье тело – солнце, кто изнутри правит солнцем, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в странах света, отличен от стран света, кого страны света не знают, чье тело – страны света, кто изнутри правит странами света, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в луне и звездах, отличен от луны и звезд, кого луна и звезды не знают, чье тело – луна и звезды, кто изнутри правит луной и звездами, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в пространстве, отличен от пространства, кого  пространство не знает, чье тело – пространство, кто изнутри правит пространством, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в темноте, отличен от темноты, кого темнота не знает, чье тело – темнота, кто изнутри правит темнотой, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в свете, отличен от света, кого свет не знает, чье тело – свет, кто изнутри правит светом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный... Тот, кто, находясь во всех существах, отличен от всех существ, кого все существа не знают, чье тело – все существа, кто изнутри правит всеми существами, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный… Тот, кто, находясь в дыхании, отличен от дыхания, кого дыхание не знает, чье тело – дыхание, кто изнутри правит дыханием, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в речи, отличен от речи, кого речь не знает, чье тело – речь, кто изнутри правит речью, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в глазу, отличен от глаза, кого глаз не знает, чье тело – глаз, кто изнутри правит глазом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в ухе, отличен от уха, кого ухо не знает, чье тело – ухо, кто изнутри правит ухом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в разуме, отличен от разума, кого разум не знает, чье тело – разум, кто изнутри правит разумом, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в коже, отличен от кожи, кого кожа не знает, чье тело – кожа, кто изнутри правит кожей, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в познании, отличен от познания, кого познание не знает, чье тело – познание, кто изнутри правит познанием, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Тот, кто, находясь в семени, отличен от семени, кого семя не знает, чье тело – семя, кто изнутри правит семенем, – это твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Невидимый он видит, неслышимый – слышит, немыслимый – мыслит, непознаваемый – познает. Нет другого, кто видит, кроме него; нет другого, кто слышит, кроме него; нет другого, кто мыслит, кроме него; нет другого, кто познает, кроме него. Это – твой Атман, внутренний правитель, бессмертный. Все остальное подвержено страданию» [раздел Яджнявалкьи, III,7].
 
[10] П.Успенский: «Если мир есть Большое Нечто, обладающее сознанием самого себя, то мы – лучи этого сознания, сознающие себя, но не сознающие целого» [стр.82].
 
[11] Брахмабинду упанишада: «Единый Атман существ пребывает в каждом существе;  Он представляется одним или во множестве, словно отражение месяца в воде. Когда в горшке за­ключено пространство и горшок разби­вают, то раз­бивается горшок, но не про­странство. Такова же и жизнь – подобно горшку  вновь и вновь разру­шаются различные образы, он же, Атман, и не знает, что они сломаны» [12-14]. Шветашветара упанишада: «Подобно тому, как загрязненное пылью зеркало снова ярко блестит, когда оно очищено, так же, поистине, и наделенный телом, узрев сущность Атмана, становится единым (с Брахманом – Ю.С.), достигшим цели, свободным от страданий. Когда сущностью своего Атмана он, словно наделенный светильником, видит сущность Брахмана, то, познав нерожденного, постоянного, свободного от всех сущностей бога, он избавляется от всех уз» [3.14-15]. Кришна: «Для души не существует ни рождения, ни смерти. Она никогда не возникала, не возникает и не возникнет. Она – нерожденная, вечная, всегда существующая, изначальная. Она не уничтожается, когда погибает тело… Как человек надевает новые одежды, сбросив старые, так и душа принимает новое тело, оставив старое и бесполезное» [«Бхагават-гита», 2.20, 22]. Гермес: «Если земные тела разлагаемы, если необходимо, чтобы тела существовали как местопребывание и орудия энергий, если энергии бессмертны, если бессмертное существует всегда, то сотворение тел есть действие энергий и оно вечно [Фрагменты Стобея, IV, 7]… Все сущее берет свое начало из того, что существует, но не из того, что не существует; вещам несуществующим не присуще прийти к существованию, но в их природе заложена невозможность чем-либо стать. Природа существующих вещей, напротив, – в невозможности перестать быть» [Герметический свод, II, 13]. Шопенгауэр: «Источник, из которого текут индивиды и их силы, неисчерпаем и бесконечен как время и пространство… Никакая конечная мера не может исчерпать этого источника; оттого каждому событию или созданию, заглушенному в своем зародыше, открыта для возвращения ничем не ущемленная бесконечность. В этом мире явлений так же невозможна истинная утрата, как и истинное приобретение» [т. 1 с/с, стр. 197].
[12] Мандукья упанишада: «Этот Атман имеет четыре стопы. Находящаяся в состоянии бодрствования, познающая внешнее, из семи членов, из девятнадцати ртов, вкушающая грубое, вайшванара – вот первая стопа (область сознания – Ю.С.). Находящаяся в состоянии сна, познающая внутреннее, из семи членов, из девятнадцати ртов, вкушающая тонкое, тайджаса – вот вторая стопа (область личного бессознательного – Ю.С.). Когда уснувший не имеет никакого желания, не видит никакого сна, – это глубокий сон. Находящаяся в состоянии глубокого сна, ставшая единой, пронизанная лишь познанием, состоящая из блаженства, вкушающая блаженство, чье лицо – мысль, праджня – вот третья стопа. Это всеобщий владыка, это всезнающий, это внутренний правитель, это источник всего, начало и конец существ (область коллективного бессознательного – Ю.С.). Не познающей внутреннего, не познающей внешнего, не познающей обоих, не познанной лишь познанием, не являющейся ни познанием, ни не-познанием, невидимой, неизреченной, неуловимой, неразличимой, немыслимой, неуказуемой, сущностью постижения единого Атмана, растворением проявленного мира, успокоенной, приносящей счастье, недвойственной – считают четвертую стопу. Это Атман (индивидуальная душа в целом, тождественная мировой душе – Ю.С.)» [2-7].
 
[13] Экхарт: «…глубина эта – одна безраздельная тишина, которая неподвижно покоится в себе самой. И этим неподвижным движимы все вещи. От нее получают свою жизнь все живущие, живые разумом, погруженные в себя» [«Духовные проповеди», стр. 39].
 
[14] См., например, у П.Успенского: «Мы можем ска­зать, что время, как оно обыкновенно берется, за­ключает в себе две идеи: некоторого неиз­вестного нам пространства (четвертого из­мерения) и движения по этому про­стран­ству [стр. 25]… Как в пространстве не могут внезапно вырастать, а должны сущест­вовать заранее вещи, которые мы вдруг видим, так и во времени события су­щест­вуют, прежде чем к ним прикоснулось наше созна­ние, и они оста­ются сущест­вовать после того, как мы от них отошли» [стр. 30]. Также у М.Волошина: «Я время счи­таю за наше восприятие четвертого измерения. Точно так же третье измерение будет являться временем для существа второго изме­рения. В четвертом измерении время станет чисто пространственным отношением. И от­туда человеческая жизнь будет представляться одним цельным куском, идущем от рождения до смерти. Про­стран­ство, конкретно, как длинная лента, – представляете?.. Мы все давно умерли и еще не родились. По этой целой материальной ленте, тяну­щейся от рождения до смерти, пробегает волна. Волна движется, но частицы мате­рии остаются на своих местах. И вот в этой волне, в этом моменте и движется наше сознание, и наше пред­ставление о времени» [Письмо М.Сабашниковой от 28(15).01.1904 г.].
 
[15] Ум к Гермесу (вот яркий пример проникновения в коллективное бессознательное): «Прикажи душе своей отправиться в Индию, и она уже там, быстрее, чем приказ; прикажи ей отправиться к океану, и она будет там мгновенно, не перемещаясь с места на место, но моментально, как будто она там уже была. Прикажи ей подняться в небо, и ей не нужны будут крылья; ничто ее не остановит, ни огонь Солнца, ни эфир, ни вихрь, ни тела звезд; она преодолеет все и долетит до последнего тела. Если ты желаешь покорить этот свод Вселенной и полюбоваться тем, что вне мира, если там что-либо есть, – ты можешь это… Увеличь себя до неизмеримой величины, превзойди все тела, пересеки все времена, стань вечностью, и тогда ты постигнешь Бога. Ничто не мешает тебе представить себя бессмертным и способным познать все: ремесла, науки, повадки всех живых существ. Вознесись выше всех высот, спустись ниже всех глубин, собери в себе ощущения от вещей сотворенных, воды, огня, сухого, влажного. Представь себе, что ты одновременно везде, на земле, в море в небе; что ты еще не родился, что ты еще в утробе матери, что ты молодой, старый, мертвый, вне смерти. Постигни все сразу: времена, места, вещи, качества, количества, и ты постигнешь Бога» [«Герметический свод», XI, 19-20].
 
[16] Гермес к своему сыну Тату о тайном учении, закрытом для непосвященных: «Невыразимое, нематериальное видение случилось мне. Милостью Божией я вышел за пределы себя самого, чтобы войти в бессмертное тело, я больше не тот, кем был, я рожден в Уме… и я более не окрашен, не осязаем, не измерим, я чужд всему этому» [Герметический свод, XIII, 3]. Дионисий Ареопагит о способе, посредством которого достигается подобное состояние: «Простые, абсолютные и неизменные таинства богословия, окутанные пресветлым мраком сокровенно таинственного молчания, в глубочайшей тьме пресветлейшим образом сияют и совершенно таинственно и невидимо прекрасным блеском преисполняют безглазые умы… Ты же, дорогой Тимофей, усердно прилежа мистическим созерцаниям, оставь как чувственную, так и умственную деятельность и вообще все чувственное и умозрительное, все не сущее и сущее, и изо всех сил в неведении устремись к соединению с Тем, Кто выше всяких сущности и ведения. Неудержимым и абсолютным из себя и из всего исступлением, все оставивший и от всего освободившийся, ты безусловно будешь возведен к пресущественному сиянию божественной тьмы» [«Мистическое богословие», 1.1]. Плотин: «Чтобы узреть Первоединого, нужно войти в самую глубь собственной души, как бы во Внутреннее Святилище храма, и, отрешившись от всего, вознесшись превыше всего, в полнейшем покое молчаливо ожидать, пока не предстанут созерцанию сперва образы как бы внешние или отраженные, а за ними образ внутреннейший, первичный, первосветящий» [«Эннеады», V.1.6]. Экхарт: «Всякое действие душа исполняет с помощью сил. Все, что она познает, она познает разумом. Когда думает – пользуется памятью. Любит ли – любит волей. Так она действует посредством сил, а не сущностью. Всякое внешнее дело ее всегда связано с посредником… Но в самой сущности нет действия. Ибо хотя силы, посредством которых она действует, вытекают из основы души, в самой основе – одно глубокое молчание… Здесь Бог входит в душу [«Духовные проповеди», стр. 12]… Я говорю далее: хочет ли душа видеть Бога, она должна также забыть и потерять себя. Ибо покуда она видит и знает себя, до тех пор не видит и не знает она Бога. Если же ради Бога отдаст она свое «Я» и откажется от всех вещей, то вновь найдет себя в Боге. Познавая Бога, познает она в Боге совершеннее и самое себя, и все вещи, с которыми разлучилась. Если я хочу воистину познать высшее благо, если хочу познать вечную благость, то должен познать ее там, где она в себе самой – в Боге, а не там, где ее осколки. Должен ли я познать истинное бытие, я должен познать его там, где оно в себе самом – в Боге, а не в творениях, где оно разбито» [Там же, стр. 50-51].
[17] По-видимому, именно эта ситуация изменения направления на противоположное нашла отражение в гностической концепции Валентина, где последний эон в Плероме София (премудрость), в результате отпадения от Божественного отца, превращается в свою противоположность Ахамот, положившую начало материальному миру [см. Ю.Николаев «В поисках божества»]. Ср., также, в «Авроре» у Якова Беме, где Люцифер (светоносный) – самый прекрасный из ангелов, желая стать еще краше, тоже превращается в свою противоположность – в дьявола.
 
(Продолжение следует)

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка