Онтологические прогулки

 

 

 

 

 

Одним из самых загадочных обычаев, значения которых мы не понимаем, является обряд обрезания, заключающийся в удалении у мальчиков крайней плоти. Как известно, обычай этот был широко распространен среди многих народов древности. Еще Геродот писал, что на земле искони подвергают себя обрезанию три народа: «колхи, египтяне и эфиопы» [2.104]. Но, кроме того, обрезание практиковалось также у финикийцев, аммонитян, моавитян и других народов Востока.

 

Обычай этот носит сугубо религиозный характер. Согласно Библии, обрезание Аврааму, а также всем его домочадцам мужского пола заповедовал бог: «Сей есть завет Мой, который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя [в роды их]: да будет у вас обрезан весь мужеский пол; обрезывайте крайнюю плоть вашу: и сие будет знамением завета между Мною и вами. Восьми дней от рождения да будет обрезан у вас в роды ваши всякий младенец мужеского пола, <…> и будет завет Мой на теле вашем заветом вечным. Необрезанный же мужеского пола, который не обрежет крайней плоти своей [в восьмой день], истребится душа та из народа своего, ибо он нарушил завет Мой» [Быт.17:10-14].

 

Здесь все сплошная загадка. Почему завет между богом и человеком должен закрепляться таким странным образом – именно через крайнюю плоть и именно через ее обрезание? Почему недостаточно, скажем, простого омовения в купели, как в христианстве? Почему эта довольно опасная операция должна совершаться сразу после рождения ребенка, когда он еще так мал и слаб? И почему обрезать крайнюю плоть для ветхозаветного бога так важно, что отказ от обрезания грозит отступнику смертью?

 

Известные попытки ответов на эти вопросы нельзя назвать удовлетворительными. Например, весьма распространенное убеждение, высказанное еще Филоном Александрийским, будто обрезание – это гигиеническая процедура, служащая для предотвращения инфекционных заболеваний, не подтверждается большинством специалистов. Интерпретация обрезания, как применяемого в примитивных племенах обряда инициации (посвящения в мужчины), не может быть распространена на новорожденных младенцев. А утверждение, согласно которому обрезание практикуют, потому что это религиозный обряд, не объясняет вообще ничего и само нуждается в объяснении. Не раскрывают смысл обрезания и сами иудеи, лишь констатируя, что оно является символом завета между богом и народом Израиля.

 

 

 

Однажды, читая Станислава Грофа, я натолкнулся на любопытную запись. Один из его пациентов сообщал, что в ходе тран­сперсональных переживаний ему открылось, будто бы обряд обрезания, ши­роко применявшийся у древних финикийцев, египтян и евреев, как глав­ное условие союза человека с богом, на самом деле был заменой прине­сения ребенка в жертву [«Путешествие в поисках себя». М., 1994, стр.99]. Это сообщение натолкнуло меня на мысль, что изначально обрезание вполне могло служить символической кастрацией, цель которой – привязка всех особей племени к тому или иному божеству.

 

В самом деле, логика подсказывает, что в случае кастрации, как и в случае принесения ребенка мужского пола в жертву, мужчина просто устраняется от процесса воспроизводства. Получается, что мужчины племени, путем принесения в жертву детородного органа, передают божеству свою детородную функцию. В результате божество становится мужем всех женщин племени, дети, рожденные от брака с обрезанными мужчинами, – детьми божиими, а народ – народом божиим.

 

Отсюда строжайший запрет для женщин племени на вступление в брак с чужеземцами. Так, в гл. 16 Иезекииля  бог, обращаясь к дочери Иерусалима, называет такой брак блудом: «Ты пона­деялась на красоту твою, стала блудить» [15]. «Блудила с сы­новьями Египта» [26]. «С сы­нами Ассура» [28]. «Умножила блудодеяния твои в земле Ханаан­ской» [29]. «Я буду судить тебя судом прелюбодейц» [38]. «И утолю над тобой гнев Мой» [42]. Именно поэтому одновременно с обрезанием у ев­реев вводится левират (от лат. lever – деверь) – вид брака, когда оставшаяся по какой-либо причине без мужа женщина обязана вступать в брак с его ближайшим род­ст­венником. Тем самым исключалась возможность ее связи с выходцами из иных племен.

 

В то же время мужчинам племени вступление в брак с иноплеменными женщинами не запрещалось. По-видимому, считалось, что любая чужеземная женщина, вступая в брак с обрезанным мужчиной, уже тем самым становится такой же женой бога, как и все женщины племени. Так, первой же­ной Соломона была египтянка, женой Во­оза – моавитянка Руфь, женой Исаака – халдеянка Ревека, а женой Моисея – мадианитянка Сапфора. То есть разрыв с «Богом отцов своих», а значит, и разрыв связей с племенем мог наступать у евреев только в результате брака женщин с иноплеменниками.

 

Таким образом, если обрезание – это символическая кастрация, целью которой является превращение народа Израиля в детей божиих, то ответить на поставленные вопросы не составит труда. Завет с богом – это, прежде всего, завет брачный, поэтому обрезание крайней плоти у мужчин является способом устранения возможных соперников. Чтобы народ Израиля был народом божиим в полном составе, необрезанных мужчин в нем быть не должно даже временно, поэтому новорожденный ребенок мужского пола должен быть обрезан сразу после рождения. А поскольку отказавшийся от обрезания отступник автоматически превращается в соперника, он подлежит истреблению именно как соперник. Возможно, этот факт и отражен в истории Авраама и Исаака: Исаак не был принесен в жертву потому, что был обрезан.

 

Казалось бы, все здесь ясно, и на этом в нашем исследовании можно поставить точку. Однако не все так просто. Прак­тика показывает, что за каждым ритуальным дейст­вием, за каждым символом, сколь бы мистическим он ни казался, должна стоять какая-то вполне реальная потребность, какая-то оп­равданная жизненной необходимостью цель. Поэтому остается еще один вопрос. А именно – какую реальную потребность, какую цель следует видеть за этим обрядом?

 

 

 

Конечно, чтобы ответить на поставленный вопрос, здесь нам придется вступать в область предположений и трудно доказуемых гипотез. Но, думаю, я вряд ли сильно ошибусь, если предположу, что главной целью обрезания, как способа подчинения человека богу, является его подчинение исходящему от этого бога Закону.

 

Чтобы уяснить себе важность этой цели для человека, надо понять то положение, в котором человек оказался, отделившись от животного мира. Как известно, человек – существо биологически зависимое. То есть, как и все живое, он зависим от окружающей среды. Но все живое в своих действиях руководствуется рефлексом. Именно рефлекс позволяет представителям флоры и фауны, в условиях борьбы за существование, ориентироваться в окружающем мире. Человек же, отделившись от животного мира, рефлекс утратил, поэтому перед лицом природы он оказался глух и слеп. Иначе говоря, с одной стороны, человек, как и все живое, полностью зависим от окружающей среды, а с другой – он лишен возможности в этой среде ориентироваться.

 

Понятно, что в данной ситуации, чтобы выжить, у человека должно было появиться нечто, что могло заменить ему утраченный рефлекс. Этим «нечто» мог быть только опыт выживания. Но существует лишь один метод наработки опыта: это метод проб и ошибок. Ошибки же в условиях борьбы за существование означают гибель. Значит, чтобы выжить в условиях отсутствия рефлекса, человек должен создать для себя такие условия, чтобы опытом, наработанным ценой гибели одних индивидов, могли воспользоваться другие индивиды. То есть чтобы деятельность человека осуществлялась в коллективе. Таким образом, существование коллектива есть условие выживания человека как вида. Поэтому для выживания человека как вида необходимо, чтобы интересы коллектива всегда преобладали над интересами индивида.

 

Но у каждого человека, как и у всего живого, есть инстинкт самосохранения, который побуждает его заботиться в первую очередь о своих собственных интересах вопреки интересам коллектива. Как заставить индивида пренебречь своими интересами ради интересов коллектива? Добиться этого не просто. В книге Чисел приводится ряд эпизодов, когда в результате непослушания некоторых членов племени под угрозой оказывается миссия Моисея по выводу народа из Египта. Сначала это были жалобы на однообразную пищу (манну небесную) [11:1-2], потом упреки в адрес Моисея «за жену Ефиоплянку», которую он «взял за себя» [12:1-3], а потом и вовсе отказ от перехода в Землю обетованную [главы 13, 14]. В этой ситуации побудить людей к продолжению пути мог только некий высший авторитет, которому каждый человек подчинился бы, как самому себе, и который сумел бы возвысить его личные интересы до интересов коллектива. Таким авторитетом в первобытном коллективе мог быть только первопредок (то есть тотем), с которым у членов коллектива, как у детей со своим отцом, сохранялась бы интимная связь. Именно таким первопредком и становится у древних евреев ветхозаветный бог – муж всех женщин племени и отец всех его детей.

 

Как известно, своим авторитетом ветхозаветный бог подчиняет человека подробнейшему своду моральных заповедей, в которых регламентируется каждый шаг ветхозаветного общества и которые позволяют человеку уверенно чувствовать себя в любой ситуации.

 

Так, в книге Исход излагается десять основных заповедей, своего рода первая конституция, которая предписывает человеку правила поведения в коллективе: почитай отца и мать, не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства, не желай чужого [Исх. 20.12-17]. Отступление от заповедей неизбежно влечет за собой наказание в виде болезней, неурожаев, войн, революций и всяческих бедствий на много поколений вперед. Поэтому бог предупреждает: «Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблю­дающим заповеди Мои» [Исх.20.5-6]. А чтобы человек никогда не забывал о своих обязанностях, существует суббота: «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай в них все дела твои, а седьмой – суббота Господу, Богу твоему» [Исх.20.8-10]. В остальных книгах Пятикнижия (в особенности во Второзаконии) эти заповеди постепенно развиваются в своеобразный кодекс, включающий в себя подробнейшие культовые предписания, а также гражданские и уголовные законы.

 

Таким образом, обрезание является не просто способом подчинения человека богу, но в первую очередь – моральному Закону, без которого он оказывается жалкой игрушкой безжалостных стихий.