Рейтинг публикаций

Симфония краснеет до ушей, // мохнатый тенор плещется в бассейне, // дни сплющены, как головы ужей, // и греются на солнышке осеннем.

Читать прозу израильского экспериментатора Дениса Иоффе действительно трудно, Иоффе, кажется, чемпион по невнимательности к нуждам обычного читателя. Тут тебе и пристальное внимание к самовитому слову, и сложная игра с цитатами и отсылками к многочисленным и не очень известным текстам, тут тебе и трактат и сюжетное фикшн одновременно. Как если варить в одной кастрюле кисель, уху и перловую кашу. Нужно знать Иоффе - застенчивый и подробный в жизни, оказывается могучим провокатором и чудовищным карнавальным гадом в своём творчестве.

Утром я пишу только стихотворения.

Я ДОЛЖЕН УБИТЬ СЕБЯ, ЧТОБЫ РОДИТЬСЯ.

«А вам бы все позлорадствовать, позубоскалить, – быстро-быстро и очень угрожающе защебетала Тамара Георгиевна Кляйн Фон Ашенбах. – А ведь Иннокентий Абрамович, между прочим, – герой войны. Он за вас… – она даже поперхнулась, откашлялась, но продолжила: – Да, за таких вот как вы, прости Господи, в плену у красных… полтора года… на воде и хлебе! Да что там говорить!.. И вот теперь, так бесславно»

Во всей этой обстановке борьбы за власть огромную роль играл контроль над средствами массовой информации, газетами и журналами, и важной его составляющей была поддержка интеллигенции. Не останавливаясь на действиях Сталина на других фронтах политической борьбы (так в 33 году было «вычищено» из партии восемьсот тысяч членов), коснусь только взятого им в это время курса на дружбу с интеллигенцией.

Поймал за руку, пообещал, что позвонит. Так я же замужем. Я тоже – сказал и засмеялся. Я вас, девушка, всю жизнь искал. Я не девушка, замужняя я. Платье на мне синее, сертификатное, и макияж. Макияж разработан для такого именно настроения, для депрессивного моего состояния

На самом деле, если в сухом остатке – текст Кокошко рассказывает о фолклорной практике студентов-первокурсников в селе Бутка Талицкого района Свердловской области (недалеко от родины первого президента России). Но понять, что это как бы это сказать…. Что-то типа non-fiction... практически невозможно. Юлия Кокошко – главный наш уральский самородок, хозяйка малахитовой горы и каменной шкатулки, исполненной и наполненной бриллиантами… Откуда берутся такие чудеса – нам неведомо, к своей поэтике преподавательница старославянского пришла сама, без оглядки на авторитеты, изобрела свой собственный извод метамета как тот самый велосипед, что катит по радуге. У Кокошко танцующий синтаксис и брюссельские кружева со смещённым центром тяжести. Балет каждой фразы выверен и отточен, ритм завораживает. Впервые напечатанная в челябинской газете «Уральская новь», ставшей затем журналом, но привязанности к текстам Кокошко не потерявшей. Чуть позже Кокошко стала любимым автором питерского эстетического подполья, получила премию Андрея Белого и массу восторженных откликов. Один из них, Аркадия Драгомощенко, мы приводим чуть ниже.

За месяц до смерти он прислал мне в Индию последнее письмо. Очень радостное: вышли книги – его и моя. Светлое, зовущее вперед. И заканчивалось: приезжай скорей, мне есть о чем расспросить тебя и рассказать. Где он сейчас? В лимбе, где ждут души с нерешенной участью? Между двумя Николами – Гоголем и Тесло?

У Андрея Башаримова вышла первая книжка - "Инкрустатор", большой и трудный роман. С чем мы его и поздравляем. Малая проза Башаримова построена по тем же самым принципам, что и его объёмные тексты, поэтому представление о них можно получить и из вывешиваемых в нашей библиотечке миниатюр. Не хочется больше рассуждать о влиянии на Башаримова "нового романа" или о последышах Владимира Сорокина. Это просто хорошая, хотя и не слишком привычная пока что, для нас, проза.

В стране, где у каждой этнической группы должен быть голос, Эспада, пожалуй, наболее известный поэт, представляющий латинос – в частности, пуэрториканцев, рабочий класс. Эспада читает свои стихи всем голосом, всем телом, всем сердцем, со всей страстью, которую способен уместить зал.