Рейтинг публикаций

"...не успели мы до взрыва получить деньги. Не успели! – лоб у Сергея Сергеевича покрылся испариной, – если так все одинаково будем говорить, то они наши. Эти четыре лимона. Это по одному на каждого! Такие деньжищи нам не заработать в реальной жизни!"

Жизнь не сводится ни к чему.
Белый домик на черном песке, как чистейший олимп иллюзий.

Евтушенко писал: «когда изменяемся мы, изменяется мир». Вознесенский меньше рассчитывал на изменение мира, но помогал утешиться его непостижимой мудростью.

Бывало, он до крови напрягал слух, но беспорядочная тишина мешала слушать, и он умолял создателя музыки позволить ему – услышать...

…подспудно приходило понимание того, что все эти лазерные войны и космо-гео-политические игрища интересуют проклятых америкосов исключительно из-за противостояния с СССР.

...жареные китайские огурцы были для него как опиум.

В библиотечке <Эгоиста> мы уже публиковали фарс кишинёвского журналиста и прозаика Владимира Лорченкова <Иисус из Сант-Тропе>. Стиль Лорченкова - странный микс из магического реализма, как латиноамериканского (Маркес), так и восточно-европейского (Павич) разлива, постмодернистского пересмешничества (обыгрывание библиейских реалий) и вполне серьёзных фабульных экспериментов. Таковы и нынешние <Три нити>, сложная структура которых, словно бы раскрашена в разные, яркие цвета, насладиться которыми можно только если настроишься на особую, поэтическую, но и, одновременно, аналитическую волну.

Плоть, будучи условием жизни человека и источником его чувственных наслаждений, провоцирует человека на две крайности, одинаково губительных для существования человеческого рода.

...теперь к спокойствию добавилось еще нечто – до сего времени по-настоящему неведомое состояние чистоты проявления своей сущности, названное великим Философом AMOR FATI. Он весело засмеялся так, как никогда прежде, потому, что это был впервые настоящий смех человека, а не мясной куклы, погруженной в сон инерции.

А началось это всё давно, в то жаркое дымное лето, когда вокруг Москвы горели болота, или ещё раньше, уже не помню. Одни чужие углы сменялись другими, и было вещей-то – чемодан, да связка книг. И много лет так. Потом всё-таки осела ненадолго в одной из московских окраин

Пролетают сонные деревни. // Проплывают лунные поля. // Обжигая искрами деревья, // Мчится паровоз. // Гудит земля. // Перегоны от Тайги до Томска – // Паровозная ночная быль... // Лишь портфель да тощая котомка – // Весь багаж студента. // Гарь и пыль

Было это давно, очень давно. Мне было семь лет. Жил я в глухой таёжной деревушке.