Рейтинг публикаций

«Люби – и говори всё, что хочешь. Любовь расставит верные акценты», – писала Лариса Миллер. Я всегда делаю акценты на главном. Любовь за меня расставляет их правильно.

Позади перекрёсток, и надпись на камне «Налево пойдёшь... Направо пойдёшь...», и твой как будто продуманный выбор – да только уверенно ломим туда, «где и сам пропадёшь и коня потеряешь» Прожившие якобы жизнь, теперь ещё больше мы дети: тогда хотя бы мало что знали, а теперь знаем столько уже, что будь что будет оно... И всё то последнее, что мы хотим, и всё что по счастью и можем – это просто везде и всегда оставаться собой.

Вроде бы ничего не происходило: никаких событий, никаких веских поводов к стиху, но почему-то это запомнилось, отстоялось, осталось. Из таких отстоянных мгновений и состоит жизнь. Чем их больше – тем выше качество жизни. Мы привыкли понимать под этим словосочетанием нечто другое: материальные блага, комфорт, но это всё оболочка, оформление жизни, но не главное в ней. Главное – наше ощущение её, острота и свежесть восприятия, яркость эмоций. От реальных событий, внешнего благополучия это мало зависит.

Её звали Мухаббат, \ Её Мухой называли – \ Много-много лет назад, \ В стороне моей печали. \\ Извивалася она \ То ль лозою, то ль змеёю, \ Пронизая времена \ Изогнувшейся рукою. \\ Танцовщица Мухаббат, \ Лал ташкентского "Бахора", \ Я тревогою объят \ Твоего, татарка, взора. \\ Очи кверху, бровь дугой, \ Носик ветреный чуть плосок. \ Вспомнил я тебя такой – \ С обнажённою стопой \ На углях горячих досок. Чаша с пламенем в руке; Шаровары ниже стана... И исчезла вдалеке, Наваждение Салтана.

Мини-исследование, которое я провела на эту тему, во многом опровергает наивно-бытовое восприятие таких категорий русской поэтической личности, как возраст, биография, смерть поэта и т. д. Последнее стихотворение, помогающее глубже понять творческое развитие поэта – факт преимущественно жизни, а не смерти.

Быть проще — \ значит, быть сложнее! \ Скрипучим снегом быть зимой. \ Весной расплёскивать купели \ нарядных лужиц мостовой. \\ Сверхжарким летом \ быть отважной \ струёй степного ветерка, \ неописуемою жаждой \ в пары переводить бока. \\ И когда осень \ приземлится \ пастушьим золотом словес — \ мой милый друг, \ придется сбыться \ реинкарнацией овец! \\ А в декабре собой признает \ наш Дед Мороз язык огня, \ да ёлка простотой сверкает, \ сложив снежинками себя.

Нет категории культуры более способной адекватно выразить природу хаотического, чем «гротеск». (...) ...безжалостное физиологическое преувеличение.

Он думал, что хорошо досталось обоим: \ Сначала Юсуфу, потом – Омару. \\ Он заснул под пляжную босса-нову, \ (Поскольку на планете не было места, \ Где бы не было так хреново) \ Уткнувшись носом в соседнее кресло. \\ Пока в доме остывали два трупа, \ Творилось совсем другое \ Вокруг отсыревшей машины; \ Это не было вознёй мышиной. \\ Глупо. \\ Когда пули со смещённым центром тяжести \ Запели гимн зарождающейся заре, \ Он не стал просыпаться, \ Он всегда хотел умереть в сентябре. А те – кромсали в месиво Лёгкие Рикошетом от двери, приборной доски. Помнишь: «мне с тобою пьяным весело», и «скатерть смеха c изнанки сложи и раскинь»?

А дома у нас разгулялась в полудни теплынь. Приехал в отпуск, брожу по двору, ещё неостывшему саду, потом иду на берег лимана – и будто сразу начинаю прощаться, толком не поздоровавшись. Лето теперь минутный сон, а пробуждение – тихий звон утренних заморозков. Он благовестит к огромному чуду – каждому часу нашей жизни. Но как научиться их проживать не так же, как раньше – не замечая? Ещё недавно ничуть не страшился пустот в своём бытии, а теперь начинаю дрожать над всяким копеечным мигом. Но только быстрей оттого сливаются в струйки они и журча утекают сквозь пальцы.

У предательства нет красоты и фигуры, \ хоть молитвы читай, хоть вергилики, суры. \ Для предателей – свинье корыто! \ Жри теперь ты дерьмо своё, жри хоть в три горла, хоть по площади Красной броди смрадным, голым. \ Вход – широк. \ А обратно – ход узкий! \ Так ответил царь: Сгинь, пёс, сгинь, Курбский!

Человечество всегда будет стремиться к гармонии, хотя до сих пор все его попытки достигнуть этого благостного состояния не удавались, но в этом, как кажется, бесплодном стремлении цивилизация достигла невиданного расцвета, который, буквально, тут же сменился увяданием. Так, достижима ли гармония вообще, и есть ли она хоть где-то?

Трудно оспорить утверждение о том, что удовлетворение располагает человека к расслабленности и безмятежности, то есть бездеятельности. Поэтому должно существовать и нечто, способствующее его деятельности, и им не может не быть противоположное удовлетворению, а именно: неудовлетворенность. Что она представляет собой на самом деле, откуда берется и к чему ведет в итоге, отмечено ниже.