Рейтинг публикаций

...философия уже больше не сводится исключительно к философии.

Когда существует цензура, то она как будто подсказывает тебе, что нужно делать, в каком направлении двигаться.

…были случаи, когда поклонники Селина пытались написать прямо на домах, где он когда-то жил, используя трафареты. Но все эти надписи закрашивали уже на следующее же утро…

Для нынешней публикации я извлек из <Вавилонской библиотеки> все главы, посвящённые Джойсовскому <Улиссу>. Тогда я увлекался постструктуралистами, читал Деррида и его апостолов, козырял всякими умными словечками. Конечно, теперь я написал бы всё иначе, много проще и легче. Без понтов. Но и так, кажется, неплохо вышло. По крайней мере, сравнивать не с чем: разборов великого Джойсовского романа на русском языке пока не существует - кроме, разумеется книги комментариев к роману, которую Сергей Хоружий написал, параллельно работая над переводом самого текста романа. Мне важно было вписать <Улисса> именно в российский контекст, в русский язык, потому что аутентичного перевода такой книги, по вполне понятным причинам, быть не может. Вот и давайте изучать то, что имеем.

Журнал с направлением - вот что сегодня может быть восстребовано. Не просто ежемесячник (каким, к примеру, позиционирует себя нынешнее <Знамя>), но группа единомышленников, объединённых схожими эстетическими задачами. Совсем как когда-то, давным давно, не в этой жизни.

Пока я, нуждающийся в миллионах калорий мозг Нашей Редакции, поджаро стремлюсь в пункт бесперебойного питания меня супом, эти гады вечно попадаются мне на глаза!

...практика современного мира показала, что естественное культурное поведение в условиях взаимодействия людей различных культур совершенно не естественно, не эффективно и часто даже разрушительно не только для развития, но и для простого поддержания и продолжения этого взаимодействия.

Сошлись два эмигранта, внутренний и внешний, завели разговор – про то, что больше всего волнует эмигрантов – о том веществе, из которого состоят их сны. То есть, о литературе.

...Представьте себе, барин в халате в собственной усадьбе встает утром, заказывает себе чашечку кофе, садится за письменный стол и пишет фундаментальную книгу солидного размера - <Войну и мир>. Ясно, что это труд на века! Куда там затравленному эпилептику Достоевскому! По этой же причине и Горький с Лениным разглядели в Толстом <матерого человечища>: Однако, по моим наблюдениям, обыватели, признающиеся в любви Достоевскому, несмотря ни на что, куда менее опасны, чем те, что любят Толстого и Пушкина. На месте налоговой инспекции и других правоохранительных органов я бы уже давно обратила на последних более пристальное внимание:

И вот тут, наконец, мы и подошли к ответу на главный и, к моему удивлению, заинтересовавший столь многих вопрос о смысле "Моей истории русской литературы".

...для начала, смотрим фильм Бернардо Бертолуччи (недавно вышедший на ДВД и видео), чтобы более-менее разобраться в иероглифе фабулы, а потом лакируем послевкусие от марсианских красок великого фильма, чтением книги, параллельно слушая музыку Руиши Сакамото.

Это было в голопопом, да, в голопопом, нелепом детстве.