Рейтинг публикаций

Когда однажды старуха Баба Жа сказала, что такая жизнь долго продолжаться не может, потому что это не жизнь, а мечта, Малина ответила с сонной улыбкой: «Нет мечты — нет и правды».

В текст включены фрагменты «Заграничного романа» Татьяны Щербины

Про Макдональдсы Мишка все знал, в школе их проходили по истории.

Пол Остер рассказывает историю своей дружбы со странным человеком, с гибели которого начинается <Левиафан>. Писатель Сакс стал террористом сначала в литературе, а затем и в жизни, ибо истинная литература и есть всегда подрыв основ. Это первая публикация романа Пола Остера на русском языке. Каждая новая глава выглядит как вставная новелла. Поэтому читать <Левиафан> интересно с любого места.

Поезд из Бангкока уходил на следующий вечер. Когда я выкатил чемодан, через небо уже пролегли малиновые полосы, торжественные и тревожные. Сразу подскочил тук-тук, цветные фонарики и никель – такое впечатление, что очутился внутри игрального автомата

В родной город я вряд ли вернусь, несмотря на неприязнь к Москве, временами переходящую в ненависть. Что я мог делать здесь, в переходящей на украинский язык Украине со своим русским филологическим образованием? Да и не только из-за этого…

Время бежит слишком быстро.

Мне напрасно приписывают какие-то особенные отношения с Руми … поэту такого потрясающего масштаба и глубины, как Руми, необходимо иметь много разных переводчиков и интерпретаторов.

Опубликовав месяц назад первый (между прочим, буквально дебютный) текст берлинского прозаика Владимира Сергиенко, мы и не представляли, что он привлечёт к себе столько внимания. Между тем, дебют в жанре "криминально-человеческого чтива", наполненный мощным и незаёмным драйвом, стал (если верить статистике) одним из лидеров посещаемости в скромной библиотечке "Эгоиста". Микс из фени и экзистенциональной изжоги, лёгкой иронии и нелёгкого жизненного опыта блатного человека позволил Сергиенко создать замечательно смешные тексты. И, при всём, при том, совершенно не "наблатыканные". Просто у берлинского жителя тоска по родине так проявляется.

И вдруг подумал: а что, если прямо сейчас, доев яйцо и дожевав хлеб с джемом – неторопливо пойти прямо к этой пустыне? Обойти стоящий на пути автобус и быстро зашагать прямо в сердце коричневой пустоты, навстречу прозрачному ветру – такому холодному и свежему, словно там, в середине безжизненных песков, разлит океан.

Вторая часть эссе и беседы Маргариты Меклиной с поэтом Дайаной ди Примой, битницей, участницей, активисткой. От общих сведений о Приме разговор переходит к разговору. И здесь Меклиной помогает совершенно не виртуальный персонаж – Энди Меклин, известный американский музыкальный критик итальянского происхождения.

Первая подсказка, полученная мной в расследовании <Дела о будущем Молдовы> заключалась в словах начертанных на моем зеркале в ванной.