Рейтинг публикаций

“Мы отдохнём! Мы услышим Ангелов, мы увидим всё небо в алмазах, мы увидим, как всё зло земное, все наши страдания потонут в милосердии, которое наполнит собою весь мир, и наша жизнь станет тихою, нежною, сладкою, как ласка. Я верую, верую...”

Всех ли родных мёртвых ощущаешь собой?
Словно реющие тени окружают: они несут свет, в них заключено добро, какого в жизни – жёсткой, как Хохловский переулок, маловато стало…

...в отдельной папке на экране автора сей эссецензии два файла: первый – избранное из «Дикоросли-4», второй – избранное из «Дикоросли-5». То, что мнится самым любопытным и важным в томиках. То, что в случае «отжима» всех бывших и будущих «Дикорослей» стоило б, вероятно, включить в одну огромадную, воттакенную ДИКОРОСЛЬ. Позволим же себе кое-что рассмотреть более пристально…

– Товарищ! Хотите, я Вам сейчас лекцию о Галиче прочитаю? Одни смотрели на меня с недоумением, чуть не шарахаясь. Другие извинялись, ссылаясь на занятость. Третьи вообще не понимали, о чём речь. Наконец какой-то интеллигент согласился послушать. Я повела его за руку к эстраде, боясь спугнуть, как трепетную дичь.

Трудно оспорить утверждение о том, что удовлетворение располагает человека к расслабленности и безмятежности, то есть бездеятельности. Поэтому должно существовать и нечто, способствующее его деятельности, и им не может не быть противоположное удовлетворению, а именно: неудовлетворенность, которая, надо полагать, и подвигает его в самосознании к изменению себя в своем существовании в условиях сопротивляющейся среды путем свободы выражения в мыслях, чувствах и действиях.

В трактате не рассматривается семантика возможности, а также условия «реальной возможности» в действительном мире или «возможных мирах». Наше предположение в том, что чистая возможность есть «иное» всему сущему (реальному), а не потенциальное предбытие. Ее смысл в преодолении сущего единого.

Алхимики, отфотошопя зло, \ Заполучить добро упрямо тщились, \ Печалились, в неведенье томились \ И злобно злились, зверствуя зело.

Человек жив, пока мы его любим. Поэт не умирает, пока он живёт в сердце любящего его читателя. А ведь многие прекрасные поэты серебряного века почти неизвестны широкой массе людей. И, значит, как бы мертвы для них. А ведь это целый пласт нашей культуры. Мне захотелось возродить, оживить их имена в нашей памяти, даровать им это бессмертие в наших душах. А. Кушнер писал мне в одном из писем: «Вам благодарны тени всех поэтов, о которых Вы рассказываете». Мне хочется верить, что это так".

Эпоху музыки, эпоху фейерверков, \ Эпоху слова, ржавчины тупой \ Сменило время, и трубят отбой \ Фанфары, славя век пещерных фейков.

Гудят мосты, миры соединяя, Мирам мостов невыносима власть, Желанна им текучая кривая, Не позволяющая им друг в друга впасть.

...мы предполагаем, что «Алетейя» и «Докса», представляя собой два несводимых друг к другу способа описания одной реальности, необходимы для формирования адекватной картины этой реальности. Существенно, что «Алетейя», объявленная Парменидом истинным знанием, является, по сути, нерефлексивным взглядом чистого νὸος, видением истины, νοεῖν[1] (пусть и не без оговорок).